Ф. Коттэм - Дом потерянных душ

• Название: Дом потерянных душ
• Автор: Ф. Коттэм
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-38808-0

Желая помочь своей девушке написать дипломную работу, Пол Ситон начинает собирать материал о фотографе Пандоре Гибсон-Гор. В его руки попадает дневник этой таинственной женщины, в котором она рассказывает об экстравагантном и сказочно богатом магнате Фишере и его гостях, проводивших сеансы черной магии и совершавших ритуальные жертвоприношения. Ситон посещает зловещий дом Фишера, надеясь найти там спрятанные Пандорой фотографии, и едва остается в живых. Он теряет все: любовь, работу, близких — и оказывается вовлеченным в цепь странных и страшных событий. Призраки дома Фишера не отпускают его. Пытаясь разобраться с разрушившими его жизнь зловещими силами, Пол Ситон еще глубже погружается в мистические события полувековой давности…

---

— Я позвоню своей девушке и спрошу. Может, она знает.

— Когда вернешься, тогда и заберешь список, — кивнул Эдди.

Люсинда дома готовилась к выпускному показу, как заведенная строча на швейной машинке. На газоне возле их квартиры неумолимое летнее солнце выжгло некошеную траву до ломкой желтизны. А Люсинда так никуда и не выходила, все возясь с выкройками, тканью и электрической швейной машинкой. Ситон представил ее в солнечном свете, проникающем сквозь сшитые на скорую руку муслиновые занавески, и его захлестнула волна любви к Люсинде. Она ответила на телефонный звонок с присущей ей едва уловимой северной чопорностью. Она сейчас жила только этим чертовым выпускным экзаменом. А он так ее любил Любил и готов был горы свернуть, чтобы ей помочь. Он говорил с Люсиндой очень тихо, так как в отделе новостей было полно других репортеров. Те как ни в чем не бывало стучали по клавишам пишущих машинок, курили и делали вид, будто пропускают мимо ушей все, что не заслуживает внимания.

— Никаких фотоателье, — сказала Люсинда.

— Вот дерьмо!

— Она всегда сама печатала свои снимки. Многие из них были частными заказами, и в соглашении оговаривалось, что она должна изготовить их лично, без участия третьих лиц.

— Откуда тебе это известно, Люсинда?

В Ламбете повисла тишина. В Хэкни стучали по клавишам и деловито скрипели стульями репортеры.

— Что?

— Откуда тебе это известно?

— Об этом столько говорили. Ведь кое-какие ее работы были весьма рискованными для своего времени. И среди моделей попадались достаточно известные люди. А что?

— Как можно так много знать об этой женщине? И одновременно знать так мало!

В Ламбете опять замолчали. В редакции тоже.

— Ладно, извини, — сказал Ситон.

Он положил трубку на рычаг и в поисках вдохновения уставился на доску информации, висевшую на стене у его стола. Она была сплошь утыкана вырезками и флаерсами. Ситон пробежал глазами по снимку, где Генри Купер[44] запечатлен в тот момент, когда он сидит в пабе «На дамбе» рядом с улыбающейся королевой в жемчугах и пододвигает к ней кучу монет от лица какого-то благотворительного общества. Тут же висела листовка кампании «Спасем Уэппинг»,[45] а рядом — фотография принцессы Ди в платье с рукавами-фонариками во время посещения больных Хомертонского госпиталя. Детский макияж, сбор пожертвований для пожарных, сенсационное сообщение о фараоновых муравьях, якобы осаждающих поместье Клэптона. Ничего стоящего.

Пол сходил к Эдди за списком и обзвонил разные организации. К своему удивлению, он обнаружил, что Пандора Гибсон-Гор состояла членом не одного, а сразу нескольких фотографических обществ и ассоциаций. Однако все они, когда он любезно просил дать ее последний адрес, отсылали его к некоему дому на Чейн-уок, то есть туда, где она проживала в то время, когда был сделан снимок в «Кафе ройял». Тогда Ситон отыскал телефон арт-клуба в Челси и на всякий случай позвонил туда.

— О боже! — услышал он голос пожилой женщины. — Мы не храним учетные записи такой давности. Но знаете, я ее помню, хоть и смутно. И точно могу сказать, что она жила в Челси. В роскошном доме на Чейн-уок.

Пол взглянул на часы. Двенадцать. На это дело у него ушло пока только два часа — всего ничего. Но в его душе почему-то возникло нехорошее чувство, вернее, предчувствие беды. В единственном некрологе говорилось, что у нее нет определенного местожительства, что свидетельствовало об ее крайней нужде. Лондон тридцатых годов сурово обходился с бездомными. Невозможно было найти себе пристанище без гроша за душой. Большинство населения жило в крайней нужде. Это была не достойная бедность, а полное обнищание — жуткое следствие Великой депрессии. В обществе отмечался дефицит милосердия, а благотворительность была редким исключением. Для достойной жизни граждан необходимо процветающее государство. Но еще более важно, что только в таком государстве все моменты жизни людей отражены в соответствующих документах. Впоследствии это дает возможность получать архивные справки и располагать необходимыми данными для проведения розыскных мероприятий. Но система регистрации окончательно сформировалась лишь в тысяча девятьсот сорок восьмом году, через одиннадцать лет после гибели женщины, чей след, несмотря на все старания Ситона, буквально исчезал на глазах.

Ситон встал и предложил всем сделать перерыв на чай. В редакционной кухоньке Пол наткнулся на Майка.

— Ну как там наш «зверский злоумышленник»?

— Совсем озверел. Освирепел.

Ситон только кивнул, продолжая мыть чашки. На фоне редакционной пишущей братии Майк выгодно отличался богатством лексикона, тем более что таблоидный текст, как правило, требует смелого обращения с языковыми нормами. К тому же Майк не лез за словом в карман, а посему был востребован вдвойне.

— Давай пообедаем через час в кафе «У Артура».

— Почему бы и нет, — согласился Ситон.

Если идти по направлению к станции Далстон, то кафе «У Артура» будет сразу за кондитерской на Кингс-ленд-роуд. После «Фаворита» у станции метро «Камден-таун» «У Артура» было, по мнению Ситона, лучшим кафе за пределами Дублина. Может быть, тамошнее, жаренное на гриле мясо вдохновит его на новые идеи.

Ее нашли в реке. Отлив оставил тело на прибрежной гальке у причала Шадуэлл, неподалеку от паба «Панорама Уитби». Вероятно, где-то поблизости находился и приют для обездоленных, о существовании которого никто из прежнего круга Пандоры даже не подозревал. Как могла она так низко пасть, что умерла, не имея даже крыши над головой? Неужели ни один из ее именитых друзей не попытался ей помочь? Или она лишилась рассудка? Клеймо безумия было единственным доводом, приходившим на ум Ситону, чтобы объяснить такое равнодушие к ней со стороны прежних знакомых. Он снова перечитал некролог, где с плохо скрытым отвращением утверждалось, что Пандора Гибсон-Гор сама нанесла себе смертельную рану. Даже для «Таймс» образца тысяча девятьсот тридцать седьмого подобное описание утопления выглядело по меньшей мере странным.

Ситон позвонил Бобу Холливеллу, дежурному сержанту при каталажке в Бетнал-Грин, которого он старательно окучивал. Впрочем, Холливелл никоим образом не производил впечатления человека, поддающегося «окучиванию». Как-то он признался Полу, что все свое свободное время посвящает рыбной ловле на муху. Ситон же был склонен думать, что такие рыбаки, как Боб, скорее, глушат форель динамитом.

Боб Холливелл внимательно его выслушал, а затем изрек:

— Сорок шесть лет тому как. Мик, даже по вашим журналистским меркам, это сильно протухшая сенсация.

Холливелл звал его Миком, потому что Пол приехал из Дублина. При этом полицейский находил, что это очень смешно.

— Тогда этот кусок берега, возможно, был в ведении участка в Уайтчепел.

— Но после слияния вся документация должна быть и у вас тоже. Скорее всего, досье сдали в архив, а данные потом внесли в компьютер.

— Теоретически да, — хмыкнул Холливелл.

— Ну, давай же, Боб, — подстегнул его Ситон. — С меня стакан.

— И не один, если уж на то пошло, — сказал Холливелл и неохотно спросил: — Как там ее зовут? Если что-нибудь отыщу, перезвоню.

Через пятьдесят минут, когда Пол уже высматривал в окне Майка Уайтхолла, ждавшего его на улице, чтобы отправиться в кафе «У Артура», Боб Холливелл все же перезвонил:

— Мик, она вовсе не утонула. Она перерезала себе горло, прежде чем прыгнуть в реку, и уже в воде умерла от потери крови.

Из окна было видно, как Майк Уайтхолл поправляет узел галстука и приглаживает волосы, смотрясь в боковое зеркало припаркованной на стоянке «гранады» главного редактора. Он был высоким и стройным, этот красавчик Майк, облаченный в черный костюм и ботинки на резиновой подошве — все из «Робота» в Ковент-Гардене.

— Значит, самоубийство…

— Похоже, что так.

— Еще что-нибудь необычное?

— Истощение. Она морила себя голодом.

Майк за окном достал пейджер и стал вертеть его в руках.

— Она сильно нуждалась, — заметил Ситон.

— И вовсе нет. Ее вещи до сих пор у нас хранятся. Они здесь, прямо передо мной. У нее были бриллиантовые серьги, как у шикарной дамы. На руке она носила кольцо с изумрудами и рубинами и часы «Картье». Такие вещи в ту пору можно было запросто заложить. Впрочем, и сейчас тоже. Если тебе интересно мое профессиональное мнение, то она вряд ли выстаивала в очередях за бесплатным супом. Она голодала, потому что сама этого захотела.

— Как так получилось, что у вас до сих пор хранятся ее вещи?

— Судя по прилагающейся к ним записке, их должен был забрать ее кузен.

— Выходит, не забрал?

— Пока нет. Все еще ждем, — хохотнул Холливелл.

— И она сама перерезала себе горло?

— Так сказал хирург.