Владимир Контровский - Трудно быть богом обитаемого острова

• Название: Трудно быть богом обитаемого острова
• Автор: Владимир Контровский
• Жанр: Научная Фантастика

---

Так вот вы какие, горцы Зартака, думал Максим, изучая гостя. Ему казалось, что он видит перед собой своего младшего брата, несмотря на то, что лицом они не были похожи, и Максим был светловолосым, а горец носил прямые чёрные волосы, спадавшие на плечи. Но в остальном — смуглая кожа, мышцы (пусть даже менее рельефные, чем у землянина, однако куда более развитые, чем у среднего саракшианина), рост, взгляд, стать и манера держаться — как есть младший братишка (только почему-то старше возрастом — лет этак на пятнадцать). Смуглые и золотоглазые — каким чудом вы появились в этом мире, такие непохожие ни на хонтийцев, ни на пандейцев, ни даже на айкров? И как вам удалось уцелеть в бесконечной череде войн, веками сотрясавших весь материк, и пережить последнюю, самую страшную войну — ядерную? А похож, похож на человека Земли, не зря меня тут принимали за горца…

— Я рад, — с вежливой почтительностью произнёс гость, — что мне удалось исполнить желание моего клана и встретиться с тобой, Святой Мак.

— Я тоже рад видеть горца страны Зартак, — искреннее ответил Максим, решив не акцентироваться на прилагательном «святой». В конце концов, ритуал есть ритуал — что он знает об обычаях этих таинственных горцев, о которых самим саракшианам известно чуть больше, чем ничего? И обращение на «ты» — это наверняка выражение доверительности, как у пандейцев. — Приветствую тебя в Городе Просвещения, Ирри Арритуаварри (кажется, его имя я выговорил без ошибки, слава Мировому Свету). Ты пришёл учиться?

— Нет, — горец покачал головой. — Я пришёл передать тебе приглашение, тебе и твоей жене. Мы ждём вас в любой день и час. Тебе — вам обоим — будет интересно, Святой Мак.

Ого, подумал Максим, вот это поворот. И кто тут из нас прогрессор, спрашивается? Интересно, очень интересно, но виду подавать не стоит, нет, не стоит.

— Как мы сможем найти путь к жилищам твоего клана? — спросил он бесстрастно, будучи уверен, что гость это оценит. Сама формулировка вопроса подразумевала согласие, и это тоже соответствовало, насколько Максиму было известно из истории народов Саракша, манере общения, принятой среди местных первобытных и полупервобытных племён — у тех же пандейцев, хранивших древние обычаи.

Ирри достал из нагрудного кармана кожаной куртки и положил на стол небольшой камешек в форме чуть согнутой человеческой ладони.

— У истоков Голубой Змеи, в западных отрогах хребта Зартак, есть наши поселения. Покажете это первому встречному, и вас проводят. Мы не пользуемся радио, но все новости узнаём очень быстро. Благодарю тебя за то, что ты принял наше приглашение, Святой Мак.

Горец встал, и тут вдруг Максим понял, что этому Арритуаварри нет никакой нужды находиться в Районе реморализации — он чист, как может быть чист человек, выросший и воспитанный в благополучном мире Земли двадцать второго столетия. Максим почувствовал это, почувствовал безошибочно, и открытие это настолько его ошеломило, что он не сделал ни малейшей попытки задержать странного гостя (хотя, наверное, стоило это сделать). Горец ушёл, вежливо поклонившись на прощание, а Максим ещё какое-то время смотрел на дверь, закрывшуюся за его спиной. Ничего, подумал он, будут у меня ответы на все вопросы — вы ведь пригласили меня к себе, не так ли?

…Когда он сообщил об этом визите Сикорски, тот выслушал его очень внимательно.

— Племя Птицеловов, — сказал Рудольф. — О них рассказывают легенды — якобы эти горцы из какой-то затерянной долины умеют читать мысли, летают по воздуху, и так далее. А это, — он тронул пальцем камешек-ладонь, — их клановый символ: рука, ловящая птицу. У меня всё никак не доходили руки познакомиться поближе с этим загадочным народом — то не хватало времени, то было как-то не до того. Но теперь… Очень хорошо, что они сами идут на контакт. Твой гость был прав — тебе действительно будет интересно, и нам тоже. А мне уже интересно, почему горцы пригласили вас обоих, тебя и Раду, вдвоём. Когда вы намерены туда отправиться, Святой Мак? — Вопрос прозвучал как само собой разумеющееся; похоже, Странник уже принял решение — быстро, как всегда.

— Думаю, через месяц — мне надо закончить цикл инициации первой волны учеников. И кстати, насчёт «Святого Мака»: мне не нравится религиозная окраска, которую приобрёл наш Город Просвещения — его уже в открытую называют «Святым Городом».

— Ну и что? — невозмутимо спросил Сикорски.

— Как это ну и что? — возмутился Максим. — Любая религия — это оковы, наложенные на свободу воли! Религиозное мракобесие…

— Стоп, стоп, стоп, — Сикорски поднял вверх ладони, прерывая поток красноречия своего подчинённого. — Всё так, но надо учитывать специфику мышления людей, стоящих на определённой стадии развития общественного сознания. На Саракше — во всяком случае, на материке, — давно нет засилья святош, однако саракшиане, ездящие на машинах, летающие на винтолётах, снимающие ментограммы и овладевшие атомной энергией, до сих пор верят в знаменья, в пророчества разные, — он усмехнулся одними губами, — в несчастливые даты, в магию чисел, в порчу и сглаз. Они не пойдут вперёд, если дорогу перебежала чёрная собака — они сначала перебросят камень через собачий след. Инерция разума, только начинающего познавать Вселенную со всеми её тайнами — большинство саракшиан до сих пор считает, что над их головами сияет единственный и неповторимый Мировой Свет, а под ногами уходит в бесконечность нерушимая твердь. А ты у нас мессия еретиков, столп новой веры, идущей на смену вере старой, — именно так считают миллионы аборигенов.

— Использовать суеверия? — Максим поморщился. — Разве это допустимо?

— Допустимо всё, лишь бы оно шло не во вред. Ты выворачиваешь мир, незыблемо простоявший в течение тысячелетий, — неужели ты думаешь, что это выворачивание пройдёт легко и безболезненно? Инерция разума — страшная сила, Максим, её нельзя погасить, но её можно — и нужно — использовать. Ты знаешь, какие сказки здесь уже рассказывают детям? Нет? Перескажу коротко, своими словами. Стояла жуткая чёрная башня, в которой жил злой колдун, напустивший морок на всю страну, от моря до гор. Но пришёл однажды посланник Мирового Света, разбил башню, и рассеялись злые чары. Назвать тебе имя этого небесного героя, или сам догадаешься? Де-факто ты посланник Света, с этим ничего уже не поделаешь.

— Тогда, может быть, мне стоит официально объявить себя богом? — спросил Максим, не скрывая язвительности.

— Богом — это чересчур, — спокойно ответил Странник, — а вот на пророка ты у нас тянешь — вполне. И мне почему-то кажется, что после посещения Зартака твой мистический образ обретёт законченность — не зря эти горцы хотят тебя видеть «в любой день и час». Мы гости в чужом мире, Максим, и даже если мы этот мир меняем, мы обязаны, насколько это возможно, следовать его реалиям. Так что оставайся Святым Маком Просвещающим — было бы хуже, если бы тебя считали исчадием здешнего ада.

А ты у нас, стало быть, претендуешь на статус местного божества, подумал Максим, но вслух говорить не стал, и даже устыдился этой своей мысли — что за глупости, в самом-то деле.

— Значит, через месяц? — уточнил Сикорски, возвращаясь к прерванной теме.

— Да. Или немного раньше, всё зависит от того, как быстро мы сделаем ментоскопию первой волне учеников Города Просвещения и, конечно, от её результатов. Но только можно ли мне уезжать? Как у вас дела, Рудольф? Не понадобится ли вам моё присутствие здесь, в Районе реморализации, или в столице? Я ведь даже не знаю, сколько времени займёт моё путешествие, но парой дней в любом случае не обойтись — далековато всё-таки.

— Далековато, — согласился Странник, — даже если к истокам Голубой Змеи вы не поедите, а полетите. Ты можешь мне понадобиться здесь — я ведь не пророк, и не знаю, что будет завтра, — но твой визит к горцам важнее. Поезжай, а я без тебя как-нибудь обойдусь — обходился же я как-то без тебя до твоего шального здесь появления и пока ты на Земле повышал свою прогрессорскую квалификацию. Однако не задерживайся в гостях дольше необходимого: здешняя тишина обманчива, и случиться может что угодно. И как бы мне не пришлось использовать право, предоставленное мне КОМКОНом…

* * *

— Не суетись, Епископ, не егози. Назад дороги нет, или-или.

— Я знаю, Меценат. Мне просто как-то так не очень по себе…

— А как ты хотел? Воевода, какие части столичного гарнизона нас поддержат?

— Никакие. Если бы речь шла только о разгоне этого сборища болтунов, именуемого Временным Советом, легионеры охранной бригады подчинилась бы приказу, но Странник — Странник слишком популярен, особенно после разгрома десанта Островной Империи. Армия скорее поднимет на штыки нас, чем выступит против него. Массаракш, мне иногда кажется, что его выхаркнула какая-то преисподняя — он не человек, он демон в человечьем обличии.