Николай Ярославцев - Меч Шеола

• Название: Меч Шеола
• Автор: Николай Ярославцев
• Жанр: Фэнтези

Введите сюда краткую аннотацию

---

Завелась кикимора, не остановить. Сразу все обиды, что за долгую жизнь накопились, торопится выплеснуть. Только успевай уши подставлять.

Радогор и Лада, пока она выворачивала перед ними свою душу, успели и хлеб нарезать и кое — какие припасы на холстину выложить.

— Садись, тетушка. — С улыбкой позвала ее Влада. — утешься тем, что бабушка Копытиха нам в дорогу собрала.

Услышав это, кикимора взбодрилась и даже немного повеселела. Подсела к ним, уставив острые коленки в подбородок и внимательно оглядела стол.

— Еще подругой зовется. А про пироги забыла. — Проворчала она, берясь за хлеб и с треском разгрызая луковицу. — сама бы побегала при такой то еде день деньской, поскакала бы с кочки на кочку, посмотрела бы я на нее тогда. Долго бы ноги протаскала?

Но скоро успокоилась.

-Теперь уж не до разговоров будет. — Деловито предупредила она. И горделиво подняла голову. — Моим следом пойдете. Сухой ногой проведу. Подошвы не намочите.

Радогор промолчал. Сидел, глядя остановившимся взглядом на врана, толкая ему в раскрытый клюв мелко порезанное мясо, изредка прищелкивая языком. Подражая языку вранов.

Когда в горле птицы исчез последний кусок, вран развернулся, сделал несколько мелких шагов, взмахнул крыльями и поднялся над деревьями и направился к болоту.

— Впереди я пойду, тетушка. А ты поправлять будешь, если не туда ступлю. — Мягко, но вместе с тем решительно сказал он, закидывая на плечо мешок.

Кикимора вспыхнула от обиды, но Радогор не позволил разгореться пожару.

Моему врану не все здесь нравится. — Пояснил он. Влада пойдет за мной. А тетушка будет смотреть со спины.

Последние слова сказал, уже подходя к кромке болота. Остановился, внимательно всматриваясь в заросли густой травы, поднимающейся вдоль кромки болота. И осторожно развел ее своим мечом.

— Стойте здесь, пока не позову. А лучше отступите и схоронитесь за спиной у лешего. Он хоть и не поворотлив, но к вам ни кого не пустит.

Осторожно, выбирая ногой дорогу, шагнул в болотную жижу. И скрылся в зарослях с головой. Только по едва заметному шевелению можно было, где он сейчас идет. Влада уже начала беспокоиться за него, а Радогор уходил все дальше и дальше. Забеспокоилась и кикимора, нетерпеливо перебирая голыми ногами.

— Вот куда он пошел, куда! — Ворчала она, бросая на Владу не очень любезные взгляды, считая и ее виноватой в невольном конфузе. — У меня уже и в пятках засвербило. И где ты только, девка, подобрала такого неслуха? Нарочно ройся, не откопаешь.

— Он меня подобрал. — Лада вытянулась на носках, пытаясь заглянуть за траву и за чахлый, облезлый кустарник. Уже не слышно стало, чавкающих в болотной хляби, шагов, а Радогор все не подавал голоса. — Из неволи он меня вывел. Если бы не он, так и пропала бы моя головушка не на один раз.

— Все! Не буду больше ждать. — Вскипела, теряя последнее терпение, берегиня. — Мое болото. Где хочу. Там и хожу.

Но не успела договорить, как над болотом в сотне, как не больше, саженей от них, поднялась звериная голова на толстой, в бревно, шее. Голова раскачивалась из стороны в сторону и вглядывалась горящими глазами в заросли травы, скаля пасть с острыми длинными зубами. Вот шея изогнулась крюком над самой травой и откинулась назад, изготовившись для смертельного удара. И в тот же миг из травы в оскаленную пасть, в раздвоенный змеиный язык полетели стрелы.

— Туды — т… Откуда такая напасть?

Кикиморе уже на месте не стоится.

— Только — только из дома ушла, а уж вон оно, как без догляда обернулось. И все через того Упыря, провалиться бы ему, где стоит!

Змея оскорбленно заревела и замотала головой. Стрелы вонзились в самое болезненное место, в небо и язык. Мотая головой в попытках обломить древки стрел, гадина на какое то время забыла про своего обидчика, и Радогор высоко выпрыгнув из травы, взмахнул своим мечом и провел его концом по шее, сразу за головой. Меч скользнул по шее, не оставив и царапины. Шкура на теле твари по прочности превосходила воинский доспех. Упал в воду, скрывшись в ней по пояс. Но откатится в сторону не успел. Ноги увязли в трясине. Зато змея, придя в ярость от боли, с визгом и непостижимой быстротой нанесла удар своей жуткой мордой, целя в голову. Вытянул навстречу гадине руку с мечом. Меч вонзился впасть, утонув в ней по рукоять, разрезав до основания язык. Змея захлебнулась в диком крике и задергала головой, пытаясь освободиться от меча. И Радогор нанес еще один удар, боевым ножом, прямо в горящий от ненависти, глаз. Не вынеся больше страданий, змея выпрыгнула из болота, показав им все свое длинное, цвета болотной воды в грязных разводах, мощное тело и, подняв столб воды и грязи, рухнула в воду, разогнав по болоту волны.

— Можете подходить! — Услышали они, очнувшись от оцепенения, голос Радогора. Но продолжали оставаться на месте. С трудом приходя в себя от увиденного.

— Тебе, девица, за одно это ему надо каждый день ноги мыть. И ту воду пить кружками. — Не очень внятно, дребезжащим голоском, промолвила кикимора. — а если бы он во время не погодился?

— Так он, змей это хищный, на тебя и позарился бы. Ему бы тебя до зимы не разжевать было — Услышали они рассудительный голос лешего. — Уж он бы чего помягче нашел для себя.

Кикимору словно кто хворостиной по голяшкам хлестнул. Так и взвилась на месте от чудовищной обиды.

— Нет, вы только посмотрите на него! Столько лет, чурбан бесчувственный, меня домогался, а невесть что несет. Глаза бы мои на тебя не глядели и уши бы мои тебя не слышали, пенек ты трухлявый. Пойдем, княжна, пока он еще и похлеще чего не сморозил. И надо же было ему свалиться на мою несчастную голову? Ведь не кому другому, а мне, сироте горемычной, угораздило связаться с такой бестолочью.

— Так я же не в обиду тебе. Я же к тому, что и кроме тебя было кого глотать этой твари. — Не очень удачно заторопился оправдаться леший. Не вышло. Уж лучше ему было промолчать.

— Еще столько, сколько мои пороги оббивал, топтаться у дверей будешь. — Крикнула ему, не оборачиваясь, берегиня. — А я то для него всю жизнь свое девичество сберегала! Глазом задеть себя не позволяла, а не то, что чем похуже. Ну, побегаешь ты сейчас вокруг меня! Я тебе сейчас таких узлов навяжу, немочь старая, что и век не распутаешь.

— Будто ты молодая немочь. — Не очень уверенно огрызнулся леший, чем привел кикимору в совершенное бешенство.

— Уж, лучше я в болоте утоплюсь и пусть тебе будет стыдно за мою погубленную жизнь. — И даже слезу от жалости к себе и своим напрасно погубленным годам из глаз уронила. И мстительно закончила. — АВ потом каждую ночь, так и знай, буду тебе сниться, чтобы ты переворачивался с боку на бок, пенек бессердечный! Вот.

— Так я же стоя сплю. — Изумился леший.

Сколь не велика была тревога за Радогора, но Влада не могла сдержать улыбки, слушая ссору влюбленных.

— Вот видишь, девица, Только чуть дала слабину, чуть вожжи отпустила из рук, а он уж все напоперек говорит. А я еще и согласия на замужество не дала, а он меня уж змеюке подлой скормит собрался. А что дальше будет? Нет уж, обломится. Уж лучше я в девках пробегаю всю свою одинокую жизнь.

— Прости ты его лучше, тетушка. Не собирался он тебя ни кому скармливать. — С трудом сдерживая смех, вступилась за влюбленного недотепу лешего, княжна. — Это он тебя так успокаивал.

Ее слова пролетели мимо.

— От его такого покоя по ночам начнешь скоро вздрагивать. — Неуступчиво отрезала кикимора. И не останавливаясь, сходу обрушилась на Радогора. — И откуда, спрашивается, ты мне такую беду откопал, будто у меня их своих было мало?

Радогор доверчиво, чем изрядно смутил берегиню, улыбнулся.

— Не я выкопал, это ты их у себя расплодила и откормила без меры. Она же быка вместе с рогами проглотит и не подавится. Меч не берет.

Прогнал с лица улыбку и уже серьезно сказал.

— Упыринных рук дело. Он нас здесь поджидал Если бы шагнули в болото без опаски, все бы ноги нам пооткусывал. Теперь с осторожностью пойдем, с оглядкой.

У берегини снова все в груди закипело и заклокотало и полилось наружу.

— Угораздило же Рода сунуть мне такого соседа. И раньше сон из глаз бежал, с лошадью не догонишь, а теперь и вовсе глаз не сомкнуть. И какой тут сон, когда такая беда под ногами юзгается. Она же, тварь безмозглая, даже в ум не возьмет, что меня жевать, не пережевать. В зубах застряну, ногтей не хватит выкапывать. А вот пусть только проглотит, расшаперюсь поперек горла и все тут. Не своротишь!

Радогор не слышал ее ворчания. Шел, все дальше и дальше забираясь в болото. Влада, отпустив его на шаг, шла по его следу, боясь оступиться, чтобы не угодить в трясину. И даже по сторонам боялась оглянуться.

— А я то, дура старая, на лешего набросилась. А он и вовсе не при чем. И, мало того, всегда ко мне с добром. Вот ведь как без ума ходить. Водяной ушел, а теперь и этого отпугнула своей неприступностью. И куда я теперь со всем своим девичеством денусь, спрашивается, как из болота выживут? Придетя к Копытихе на поклон тащиться со всей своей гордостью. — не переставая бубнила себе под нос кикимора. — А все через нее, гордыню мою, провались она в болото. Я и без нее проживу. У меня через нее, гордыню эту, одни напасти и ни какого прибытку. И вроде все как у всех, и все через пень — колоду.