Николай Ярославцев - Преднозначение

• Название: Преднозначение
• Автор: Николай Ярославцев
• Жанр: Фэнтези

Не всегда смерть, это дорога в ничто. Бывает и немного иначе. Так, как произошло с командиром армейской разведгруппы Олегом Ольховским, машина которого угодила на мину, так и не успев выехать из города. Повисла его растерянная душа между небом и землей, разглядывая свои собственные изуродованные останки и тщетно пытаясь увидеть свет в конце тоннеля. И одному богу известно сколько бы ей пришлось висеть, если бы не увидела ее богиня Судьбы Макошь. А дальше все, как у них, то есть богов, водится. Оказалось что именно он, капитан Ольховский, как ни кто другой, подходит на роль спасителя Мира, поскольку просыпается где – то в неведомых безднах древнее Зло. А с тем Злом кроме него и справиться больше не кому. А дальше уже все предельно просто. Дорогой Мертвых провела его Повелительница смерти в другую эпоху  и вселила в душу только, что появившегося на свет младенца Ольха и передала на попечение старого волхва Врана, который каким – то чудом, или чьей – то волей оказался в то же время и в том же месте. И жил Ольх - Радогор, как назвал его старый Вран, учился волхвованию и воинскому делу, пока беда не грянула… Полег под мечами степняков род Бэра, убит и волхв. И закрутило, завертело его. Под дедовой домовиной отыскался древний меч. И, как оказалось, не простой. Принадлежал он некогда одному из поверженных богов, яростному противнику установившегося миропорядка и самого Рода. Вернись этот меч к нему, расколет он мир, распашет одним ударом землю, зальет ее огнем и утопит в первозданном Хаосе, если не удержит Ольх – Радогор тот меч. Или меч не завладеет им. Но это все потом. Беда не к ночи нагрянет. Месяц – другой и обождать может. А пока Ольху – Радогору надо посчитаться за смерть Врана и гибель рода Бэра с дикими степняками. Спасти девушку – полонянку из неволи. И спросить с темного колдуна Упыря из Черной дрягвы – болота за все пакости роду человеческому. Ну и все остальное, по мелочи, что дороги перед ним к его ногам выложат… кикиморы, лешие, мавки…       

---

-Радо, а с какой стороны мы мимо заветной матери - ольхи проедем?

И лошадь вперед подтолкнула, чтобы лучше видеть его лицо.

-Даже близко не подойдем.

Голос показался, чего она ни как понять не могла, до обидно ранодушным. И даже ни каким!

-А я ленточек ей наготовила.

Сказала так, казалось, что понятней и сказать нельзя. И все равно не понял. В том, как Род все ладно устроил, понял, а такого простого понять не мог.

Но оказалось, что понял. Только вид делал, что не понял.

-Верхом не проехать, да и далеко. Другие по дороге будут. На них развешаешь.

Успокоилась. Давно уж для себя решила, что два – три дня, или сколько получится, можно смело пожертвовать. Тем более, что уютней, чем под той ольхой ни где не будет. Но разве ему втолкуешь? Забрался в такие выси, что как не прыгай, а все равно не допрыгнешь. Повернешься, вот он, рядышком, рукой потрогать можно. А в глаза заглянешь, словно другой дорогой едет. И без нее! Зря в свое седло пересела с его рук.

-Признайся, Радо, ты мой вещий сон тоже видел? – Чтобы вернуть его из неведомых далей, заговорила она, подгоняя коня вплотную к нему.

-Как же я твой сон увижу, когда он не в моей голове?

-Но ты так на меня глядел, будто видел. Я и матушке Копытихе так сказала, когда она допытывалась про то, что я заспала. А я ей сказала, чтобы она у тебя спросила. А она меня чудом обозвала.

-Чудо и есть. – Расхохотался Радогор.

-Нет, ты не смейся. Она про другое чудо говорила. «И родится же такое чудо!» - Вот как она сказала.

-Как бы не сказала, все равно чудо.

-Правда? – Обрадовалась она. – Ну ка, посмотри на меня, чтобы я видела, что не обманываешь меня. Вам, волхвам, только поверь, такого наговорите, в век не расхлебаешь.

И вспомнила для чего весь этот разговор затеяла.

-Если мой сон не видел, как можешь знать, что Смуру приснится, когда мы еще даже не приехали? Или все – таки видел мой сон? Просто сознаться не хочешь.

Радогор с улыбкой смотрел в ее раскрасневшееся лицо.

-Не морщи лоб, Ладушка. Состаришься. Морщины будут, как у берегини. А тебе они нужны?

-А ты и глаза прищурил, чтобы мои морщины разглядывать, которых вовсе нет. – Испугалась она, и провела рукой по лицу. А вдруг, да появились, а она и не заметила.

Но возмутиться не успела. Радогор повернул коня в сторону, свернув с дороги, и скрылся за деревьями. И почти сразу же она услышала его голос.

-Здесь остановимся.

Свернула вслед за ним и оказалась на тесной полянке. Жеребец Радогора стоял разнузданный по брюхо в траве, хватая зубами верхушки.

-Там, - Он мотнул головой за спину. – Ручей. Свежей водой запасемся, и лошадей напоим.

Влада нетерпеливой рукой распустила вязки мешка с дорожными припасами, расстелила холстину, высыпала на нее десяток сухарей и нарезала толстыми ломтями чуть не до черна прокопченый кабаний окорок, пахнущий дымом и травами.

-Никогда не думала, что простой сухарь окажется таким вкусным. – Заявила она, с хрустом разгрызая черный сухарь. – Ем и урчу, как псенок.

-Мала ворона, да клюв велик. – Усмехнулся Радогор, оценив по достоинству ломоть кабанины, который она крепко держала в своей руке.

-Это где ты ворону увидел? – Встрепенулась она. Хотела подняться, но уже разнежилась, чувствуя, как желудок наполняется теплом, а глаза закрываются от сытости. Да так, с сухарем в одной руке, и с кабаниной в другой, уютно устроилась на его коленях. – Погоди у меня, узнаешь какой клюв, если не забуду.

В синих глазах небо утонуло. На губах счастливая улыбка.

-Лежу на твоих коленях и, вроде не Влада я, а пылинка крохотная. Ветерок пролетит, подхватит и не заметит. А совсем не страшно. Только душа замирает, стоит  подумать о том, как велик наш мир, как необъятна земля. Жила в батюшкином тереме и дальше городской стены не заглядывал. Думала, тут и край за дальним лесом. А дальше леса черные, грозные… глаза злые выглядывают из – за деревьев. У тебя на руках сидела, и то твоими ладонями заслонялась. Сейчас же лежу, глядя в небо. И совсем не боязно. И сердце на все по иному откликается. И так за самый дальний окаем заглянуть хочется. Что и сказать не знаю как. И на душе тревожно совсем иначе.

Радогор слушал, не перебивая. И ему знакомо было это чувство.  Точно такие же думы донимали. Наслушаешься старого волхва и до утра уснуть не можешь, пытаясь угадать, где же все это помещается на земле. И есть ли край всему? А за краем что?

-Правду ты говоришь, дивно все Род устроил да уладил. Уж так дивно, что и словом все не обскажешь.

-И не надо. Не думала, сказала. Уладил.  С тобой слово схожее. У – ладил. С – ладил. На – ладил. Лад. Лада, Ус – лада. Разве удумает человек такое? Чтобы каждая буквица, каждый вздох, как ты сама.

Влада, слушая его, на руках вскинулась и в его глаза снизу заглядывает. Услада! Сама бы до такого никогда не додумалась. По телу сладкая истома разлилась.

-Только Роду и под силу такое. Сидит где – то на высоком месте и горбится от горя, когда видит, когда слышит, как люди этот лад, им заведенный, рушат. И Макошь от огорчения в своей светелке  нет, нет, да веретено из рук выпустит. И все из рук валится потому, что слеза глаз застилает. Перепутается пряжа, порвутся нити в ее руках и сколько жизней не досчитается потом Род? А рядом Марана ждет, не дождется, в оконце решетчатое заглядывает. А то изловчится и сама нити порежет, порвет.

Радогор замолчал, глядя остановившимся взглядом перед собой. Лада боялась пошевелиться. Чтобы не вспугнуть его мысли.

-И чтобы не жить? Чтобы не ладить? – Тяжело, с надрывом вздохнул. - Так нет же. Обязательно появится У – род. И Лада отвернет свое лицо от людей. И Макошь, слезами ульется, все нити перервет. Сколько их сразу оборвалось, когда на бэрий род наскочили из – за окаема? И работает она без устали, и веретено в ее руках вертится, и нить нескончаема, а слезы мешают. А Мара рядом, успевает только нити подбирать.

-Услада! – Прошептала она, щурясь от солнца… и счастья. – Хорошо то как. Услада… я и не знала, что это тоже я. Никто так раньше меня не звал. Ни батюшка, ни матушка. Даже няньке старенькой в голову не пришло.

Прижалась тесней к нему, но он осторожно приподнял ее голову с колен и встал. Чужой, далекий! И глаза смотрят холодно и жестко. Не на нее. На кого – то другого, кого рядом с ней видит. Пока поднималась, он уже в седло сел и взглядом торопит. И всегда так. Только до чего хорошего доберется, так сразу заспешит, заторопится.

-К ночи надо до трактира добраться. – объяснил он причину такой поспешности, заметив ее недовольный взгляд. – Ратимир сказал, как раз на дороге стоит.

Но ближе к вечеру она закапризничала, решительно заявив, что ни в какой трактир и ногой не ступит так, как клопов тьмы тьмущие, а тараканы у них в пастухах ходят. И многое другое, чему сам Род еще названия не придумал. И каждый из них только и ждет, чтобы изгрызть ее до самых косточек. Уж лучше она будет комаров кормит, которых к тому же пока и не видела, чем пойдет с ним в трактир.

Спорит не стал. Комаров кормить, так комаров…

Но на всякий случай спросил.

-А зубы от сухарей не заболят?

Но она про такие мелочи и помнить не хотела. И заторопила коня. Даже полянку выбрала сама. Пока расседлывал усталых коней, еду выложила на холстину и для костра хвороста натаскала. Радогору осталось только огонь разжечь.

-Леших ночью не забоишься? Кричать не будешь? – Ухмыльнулся он ей прямо в лицо, с хрустом надкусывая сухарь.

-Сам сказал, один он остался на всю округу. Да и знает он меня. И забоится он пугать. Берегиня озлится тогда на него. – Дерзко ответила она ему. – Или делать ему больше не чего, как добрых людей на дорогах пугать?

-А не добрых?

-Не добрые, те сами кого хочешь напугают. – Снова бойко отозвалась она, готовя постель для них из травы. -  А против них мечи наготовлены.

Радогор не мешал ее возне. Сидел, нахохлившись, как старый ворон, уставив не мигающий взгляд, в догорающий огонь, изредка вороша угли. И тогда искры, разлетающиеся из – под его палки, скупо освещали его хмурое, сосредоточенное лицо.

Она же, закончив приготовления, упала в траву, повозилась, устраиваясь удобнее, и позвала.

-Радо!

-Спи, сейчас я…

И голос равнодушный, как из ледника. Словно не он сам Усладой называл.

Не утерпела, поднялась и подсела к нему, привалившись к его плечу.

-Сон из глаз бежит, когда тебя рядом нет. – Дремотно прошептала она. И сама заглянула в огонь, проследив за его взглядом. Показалось, а может сквозь дрему почудилось, что где – то глубоко, глубоко ворочается, злобится черное и страшное.

-Это он, Радо? У-род, о котором ты говорил? Которому все не в лад? – Со страхом спросила она и, не выдержав, плюнула в костер прямо на злобную тварь.

-Нельзя, Лада, в огонь. Обиду затаит тот, кто огнем повелевает. Симаргл.

Лада вздрогнула и, не скрывая тревоги, повернулась к нему.