Александр Литвиненко - Лубянская преступная группировка

• Название: Лубянская преступная группировка
• Автор: Александр Литвиненко
• Жанр: Прочая документальная литература

Автор, бывший подполковник ФСБ, рассказывает о грязных методах работы спецслужб, о их плотной связи с преступными группами.

О том, кто заказал Листьева и многое другое.

Читается, как захватывающий детектив, на одном дыхании.

После этой книги становиться понятно почему автора отравили в Лондоне.

---

К невропатологу я так и не пошёл, потому что знал: из его кабинета меня увезут в психбольницу.

Через несколько дней позвонил Шебалин. Он срочно просил приехать к нему домой. У него в гостях был Василищев — начальник отдела собственной безопасности ФАПСИ. Шебалин мне сказал, что сейчас идёт крупная разборка между директором ФАПСИ Старовойтовым и директором ФСБ Ковалёвым. На место Старовойтова хотят поставить другого человека. В общем, драка. А тут фапсишники разузнали, что скандал начинается в ФСБ, и стали прослушивать Ковалёва. Василищев сказал:

— Мы прослушали Ковалёва и узнали, что вас всех вызывают на совещание к десяти часам и там могут арестовать.

А накануне у меня был разговор по телефону с Ковалёвым, и директор пригласил нас всех приехать на совещание. Дело было в субботу. А в воскресенье Василищев мне рассказывает: «Вас собираются поместить в Лефортово. Говорю, чтоб вы в курсе были».

Стали размышлять, как быть. Василищев предложил записать кассету и отдать в ФАПСИ, Старовойтову. Понятно было, что нас собираются использовать в борьбе с руководством ФСБ. Но зачем мне участвовать в этих разборках между спецслужбами? Я хотел добиться истины. Мне было важно узнать, кто стоит за Камышниковым, кто хотел убить Березовского…

Я всё-таки решил записать наш рассказ на плёнку. Только это должен был сделать журналист. Я позвонил известному телеведущему Доренко. Было уже около двенадцати ночи. Мы встретились ночью: я, Гусак и Понькин. Шебалин в последний момент отказался ехать. Мы Доренко всё рассказали. Было записано четыре кассеты.

— Как, успели за ночь? Это же многосерийный фильм!

— Успели. Ведь впереди маячило Лефортово. Гусак рассказал, как давали команду похитить Джабраилова, я — как давали команду убить Березовского, Понькин — как он работал по Тейтуму. Кроме того, я ещё рассказал, кто убил Листьева — весь разговор с Трофимовым передал. Четыре месяца спустя, после нашей пресс-конференции, Доренко действительно показывал этот фильм как боевик. Мы даже отбили зрителя у рейтинговой ленты «Никита».

— Ну и Доренко «отбили».

— Да, его выгнали с эфира. Прошло две или три серии, остальное ему запретили показывать.

— Понятно, почему Шебалин не пошёл к Доренко — ты сказал, что он был провокатором и телезапись не входила в его миссию. Но совершенно непонятно, почему с вами пошёл Гусак. Судя по твоему рассказу, его нельзя заподозрить в чистоте помыслов.

К тому же он пользовался доверием Ковалёва и Хохолыюва, помогал им тебя «разводить», уговаривал отказаться от обвинений. Зачем он пошёл записываться к Доренко?

— Я думаю, он запаниковал, когда услышал, что завтра нас арестуют. Или вдруг решил, что Березовский с Доренко сильнее Хохолькова с Камышниковым. Не рассчитал, одним словом. Это его и погубило. Уверен, что Хохольков его считал своим, пока не узнал о записи у Доренко.

«Саша, вы проиграли»

А утром после съемок мы пришли к Ковалёву — всем отделом. Там присутствовал генерал-лейтенант Лысков, помощник Ковалёва. Нашу беседу, как мне потом стало известно, сняли скрытой камерой. Лысков сидел спиной к камере, а Ковалёв сбоку — их видно не было, а весь наш отдел рассадили напротив и снимали.

— Весь седьмой отдел? Это сколько же человек?

— Гусак, Шебалин, Щеглов, Понькин, Бадвей, Скрябин, Ермолов, Соловей, Шевчук, Круглов, Латышёнок. Все, кроме Енина.

— И все подтвердили твои обвинения?

— Да.

— Ты видел эту кассету?

— Кассету не видел. Но мне рассказывали, что генералы смотрели и возмущались нашей наглостью. Ковалёв начал с того, что иностранные спецслужбы неустанно ведут работу по разрушению наших правоохранительных органов и ФСБ, систематически и всячески пытаются их дискредитировать. Этим занимаются Англия, США, страны НАТО, а также Израиль. Речь длилась двадцать минут. Кругом враги, мы в плотном окружении, а есть люди, которые не понимают, что играют на руку западным спецслужбам, либо с ними связаны.

Когда он закончил, встал я:

— Николай Дмитриевич, я не являюсь агентом ни израильской, ни американской спецслужб. Я бы не хотел так далеко уходить в политику. Я вот на бумаге могу расписать, чем некоторые наши генералы занимаются. Причём распишу подробно, приведу конкретные эпизоды преступной деятельности.

Ковалёв замотал головой:

— Не надо мне твоей схемы. Сегодня вас должны вызвать в военную прокуратуру для дачи объяснений по поводу ваших рапортов. Я бы попросил вас (обратился ко мне) сказать в прокуратуре, что этого вообще не было, что Камышников ничего такого не говорил. И на этом всё успокоится. Вы понимаете, ведь это же какой удар по Системе.

— Я не могу отказаться от своих слов и врать в прокуратуре, — ответил я.

Лысков предложил: «Можно сказать по-другому. Что да, Камышников говорил, но это был не приказ, а просто шутка. Нелепая шутка, и всё». Я возмутился: «Какая шутка? Это был приказ. Почему я должен врать? Не буду я этого делать».

И тут Ковалёв произнёс:

— Александр, но мы ведь можем тебя посадить в Лефортово, ты же знаешь.

— А за что?

— Ну, изучим твою рабочую биографию, что-нибудь да найдётся, — улыбнулся он. — Но мы же этого не хотим. Ведь то, что вы делаете, по органам бьёт. Всё должно быть тихо. Зачем сор из избы выносить?

И я предложил:

— Хорошо. Я понимаю, что это ударит по органам, и предлагаю следующее: назначьте комиссию и во всём разберитесь внутри органов. В комиссию должны войти не только те, кого вы сами предложите, но и те, кого мы назовём. Мы знаем честных генералов, которые во всём разберутся.

Ковалёв согласился: «Хорошо. Вы не ходите в прокуратуру, а мы назначаем комиссию». Я отказываюсь: «Нет, вы сначала назначьте комиссию, и тогда мы не пойдём в прокуратуру».

«Ну ты понимаешь, требуется время, чтобы подготовить приказ». — «Какое время? Вот сейчас и напишите от руки приказ. Назначаем комиссию, начинаем работать. Если комиссия выяснит, что мы наврали, то уйдём сразу же, напишем рапорта и уйдём. И тогда можете сажать. А если выяснится, что мы говорим правду, то пусть уйдут те, другие».

Ковалёв: «Нет, для начала вы не пойдёте в прокуратуру, а потом мы назначим комиссию». Мы: «Нет, наоборот». Ковалёв: «Ладно, я должен подумать. Но пока в прокуратуру не ходите. После обеда я дам вам ответ».

На этом совещание закончилось, и мы поехали в отдел. Часа в два-три мне позвонили из прокуратуры. Человек представился: «Генерал Анисимов, начальник Управления по надзору за ФСБ», — и пригласил к себе для дачи объяснений.

Я пошёл к Гусаку: «Меня уже вызывают. Что сказал Ковалёв? Будет комиссия или нет?» Гусак позвонил Ковалёву, тот ответил: «Подождите, пока не ходите». Гусак в панике: «Николай Дмитриевич, они идут туда…»

Мы собрались: я, Шебалин, Понькин и Латышёнок, и отправились в прокуратуру. Приходим к Анисимову, тот вызывает следователя: «Развести по разным кабинетам и допросить». Меня оставил у себя в кабинете. Напротив сидит полковник Минченко, начальник отдела. Они меня начали допрашивать, и я им всё рассказал. Причём не только о том, что мне давали команду убить Березовского, а также и по Джабраилову, и по Трепашкину то, что мне было известно. Я рассказал и о том, что Хохольков в своё время ставил мне задачу выбить деньги за наркотики у некоего уголовного авторитета, Нанайца.

Анисимов спросил: «И ты это всё подпишешь?» Я кивнул. «Да, — говорит, — сынок. Будучи лейтенантом, я вёл дело Судоплатова. С тех пор ничего подобного не слышал. Приходи завтра, мы составим протокол, и ты его подпишешь. Или не подпишешь».

Я на следующий день прибыл в прокуратуру. Подписал. Через некоторое время звоню и спрашиваю: «Что с нашим заявлением?» Анисимов: «Возбуждено уголовное дело».

Дело было возбуждено по факту превышения и злоупотребления У должностными полномочиями руководством УРПО ФСБ России. После этого оно было передано в Следственное управление Главной военной прокуратуры. — Я в жизни не поверю, что в это время Березовский не тянул за все нити, не использовал все связи — Юмашева, Савостьянова, Дьяченко, чтобы разобраться с Хохольковым и Камышниковым.

— Наверное, использовал. Только факт, что у него ничего не вышло — дело-то закрыли. Но ФСБ тоже не дремало. В газете «Сегодня» появилась статья, где я обвинялся в десяти убийствах и пятнадцати разбойных нападениях. Мне позвонил Березовский и спросил: «Это правда?» Я говорю:

«Нет». Тут он мне сказал: «Я только что вышел от Савостьянова, где тот устроил мне «очную ставку» с Ковалёвым. Ковалёв посоветовал тебе не доверять. «У нас, — говорит — есть информация, что Литвиненко занимался «убийствами». Я спрашиваю: «Ну а вы, Борис Абрамович?» — Я ему сказал:

«Николай Дмитриевич, не Литвиненко занимался убийствами, а Гусак. И вам грех его обвинять, потому что он это делал по вашему приказу». На следующий день меня встретил Гусак и спрашивает: