Андрей Шамин - Танец на лезвии бритвы

• Название: Танец на лезвии бритвы
• Автор: Андрей Шамин
• Жанр: Эзотерика

---

— Ты чего?!

— Хозяин, в маре движение!

Странник остановился и вгляделся в наползающие жёлтые клочки. Потом он достал блестящий золотой предмет, очень похожий на арбалетную стрелу, украшенную тончайшим орнаментом, и сжал его в правой руке. Закружился вихрь — меж его спиралями просачивались золотистые лучи — я прикрыл глаза ладонью. Когда я её убрал Странника рядом не было. Затем впереди сверкнуло несколько раз, донёсся протяжный вой и снова возник вихрь. Спирали опали.

— Всё-таки тебя нашли, пропащая душа! — я крепко обнял его, всё во мне ликовало — Извини за глупую шутку…

— Это ты меня извини… — неловко произнёс Вася — Понимаешь, Лиго всё же… Но ты не думай, я чуть-чуть…

Он умолк.

— Ты лучше расскажи своему другу, что ты такого увидел, что встал как вкопанный! Странник подмигнул.

— А чего? Ну… Короче побежал я, куда глаза глядели. Ну и, конечно, дороги то незнамые — заблудился. Потом думаю — куда большинство идёт там верный путь… Ну и пошёл.

Вася поёжился.

— Долго шёл. Отдыхал, потом снова шёл. Попутчики все какие то больно неразговорчивые. Все такие… уверенные. Спросил выйду ли я к свету, так они на меня как на идиота посмотрели и ни слова не говоря, пошли себе. Потом смотрю — туман всё гуще и гуще, хотел в другую сторону — так муторно стало. А потом… — Вася снова поёжился. — Смотрю, туман потемнел, и это тёмное аккурат к Дороге движется. Бежать хочу, а ноги не слушаются! И тут выкатываются сзади и спереди от меня щупальца — присоски с зубами, и ещё глаза — ледяные, брр. Такая злоба!

— Я смотрю — кошмар его полностью парализовал. — Странник погладил меч — Вот Бард и спел порождению Тьмы песню смерти.

— А как же… — я не договорил

— А так — душа более тонкая сущность, чем тело. И всё же материальна, её тварь могла поранить.

— И что?

— Твой друг мог тяжело заболеть или вообще… Впрочем, это долгая песня… Вам пора возвращаться — нить очень слаба. Возьмите меня за левую руку.

— Оба? — недоверчиво спросил я.

— Оба, — повторил Странник.

Нас окутало золотое облако. Так трудно было сделать первый вдох, так странно было дышать искрящейся пылью…

Мы шагнули вперед, и я провалился в тёмную полосу беспамятства. Единственное, что запомнилось это фраза, которую Странник сказал Васе на прощание: лучше идти к страху маленькими шагами, чем убегать от него.

Сентябрь

Глава 1. Астральный наезд

Шныга пришёл не один. С ним был пушистый, круглый как пончик, большеротый, сонноглазый баклуш по имени Бормотун. Но, что интересно, сей Бормотун молчал как рыба, лишь иногда выдавая перлы подобные этому: Мудрые учатся на чужих, умные и гордые на своих ошибках, дураки вообще не учатся, но зато учат других. При всём при том ехидно посмотрел на нас.

— Слышь, кореш, — сурово сказал Вася. — Гагарин долетался, а Троцкий допизделся.

— Зачем наезжать, Васа?

— Это не наезд — это так юмор в коротких штанишках, — влез я, — Ну мы идём или болтологией заниматься будем?

Шныга что-то сказал Бормотуну на баклушьем языке, больше напоминающим свист. Тот осклабился и, показав лапкой вверх, свистнул в ответ.

— Ну? — нетерпеливо воскликнул я.

— Он говорит: место, что вас интересует очень далеко. Два мыслеперелёта.

— Да хоть три!

Шныга издал тихое шипение. Баклуш, как мне показалось, пожал плечами и коротко цвиркнул в ответ.

— Он говорит: там довольно опасно. Э э — надо быть хорошим магом, чтобы спокойно разгуливать по Хляби.

— Фигня какая — мы вон на Дорогах были и ничего, выбрались. Пусть ведёт.

И мы отправились в путь. Порядком подустав всё же добрались до места.

— Ну что, ты готов?

Вася кивнул.

— Тогда идём.

Мы двинулись по фиолетовому коридору. В авангарде шёл Бормотун, как местный. Следом ваш покорный слуга, за мной Вася, замыкал колонну Шныга.

Бормотун коротко хрюкнул.

— Сюда, — пискнул домовой.

Мы, как люди прошли через двери. Домовой с баклушем через стену.

Я наклонился над спящим.

— Привет, Гарик, не узнаёшь.

Из тела Гарика приподнялось светящееся облако. Задрожав, оно приняло форму человеческого тела.

— А? Что?

Призрачное лицо повернулось ко мне.

— Инга?! Юрис?!

Вася твёрдо взял светящегося Бакса за глотку.

— Здравствуй, дорогой. Пойдём к нам в гости, глодать кости, свежатинки захотелось. Как ты на это смотришь, Ингуся?

— Положительно, — как можно плотояднее улыбнувшись, ответил я.

— Не на…

— Нена? — передразнил его Вася. — Знал я одну герлу. Мисс пивная бочка!

— Нее…

— Что "нее"?

— Не надо в гости.

— Нет, дорогой, без этого никак — нам неспокойно. Отмщения аз воздам.

— Это Виктор всё, я ни-ни причём. У него б-брат-близнец колдун, он колол куклу, а я ни причём…

— А и врать ты, Егорка. Даже и не краснеет.

— Ей, Богу — не вру я! Я лишь ногти и волосы доставал, а химичили они.

Мы переглянулись.

— Ну, так и быть. Живи пока. — Вася потрепал толкача по щеке. — Счастливо оставаться.

Мы развернулись и гордо прошествовали на выход. Когда я уже был на улице позади раздался изумлённый вскрик. Я обернулся — словно бархатный занавес колыхалась стена.

— Шныга, получилось! — заорал я.

— Нашёл где орать, — прошипел домовой, — Тут баклуший район, котлет только так нахватать можем.

Баклуш негромко взвизгнул.

— Ваш знакомый не сказал всей правды.

— Ну, ну?

— Фуфло толкал, вот что — разбавлял дурь всякой дрянью, а чек загонял за чистяк.[49]

Бормотун снова взвизгнул.

— Он и сейчас это делает…

— Мы не полиция нравов! Шныга, идём. Скажи Бормотуну огромное спасибо.

Шныга коротко взвизгнул. Баклуш негромко взмяукнул в ответ.

— Спрашивает, можно ли ему у вас пожить какое-то время.

Я посмотрел Васе в глаза.

— Пускай живёт, всё веселее.

Домовой цвиркнул, Бормотун разразился чуть ли не соловьиными коленцами, сделал нечто вроде реверанса и растворился в дымке.

— Он что передумал? — удивлённо спросил Вася.

— Где ты видел баклуша, который думает? Пошёл подкрепиться перед дорожкой.

— Так что? Ждём?

— Вася, ты, по-моему, тоже недалеко от баклуша ушёл — это же дух лени! А там и черномордины с бесами припрутся.

— А чо ты сразу то не сказал?! Пошли быстрее!

Мы стремительно миновали фиолетовый коридор и свернули в тёмно-сиреневый, за ним должен был быть салатный. Пара колеров и мы дома.

Глава 2. Сторож брату своему

Брат встретил его с толстой книгой в тиснёном переплёте.

— Привет! Что читаем?

Показал на том.

— Хорошая книга, Витюш. "Эволюция человека" называется.

— Как классик говаривал — Человек это звучит гордо.

— Витюш, существо, доселе именуемое человеком — никчемно и является рабом и паразитом. Рабом — бездумно исполнять приказы более сильного существа и оправдываться тем, что всё в его руках, а паразитом — жить за счёт любви и энергии Бога, в тоже время кусаю руку всё это дающую, понимаешь?

— Понимаю.

— Будущее за новым человеком. Человеком шестой расы.

Виктор сглотнул комок и тоскливо подумал — Ну, опять понеслось…

Но брат неожиданно улыбнулся и сказал, — Опять кого-то перелечил?

— Слава Богу, всё хорошо.

— И всё же ты здесь.

— Да вот, понимаешь проходил мимо. Дай, думаю, зайду.

Гость угрюмо уставился на блестящие носки штиблет.

— Что, братец — пацаны на пятки наступают?

Виктор вздрогнул.

— Никак не привыкну к твоим штучкам!

— И это правильно. Время — деньги. Ты уж как специалист должен бы знать.

— Шустрик газетный на Гарика вышел. Эта сука рваная перессала. Может и гонит. Кинул мыло на мобилу[50] — отдохнуть хочет — устал от суеты, наглец.

— Раз просит надо дать.

— Десять штук?!

Худощавый рассмеялся.

— Витюш, что для тебя эти несчастные десять тысяч. Капля.

— Аппетит приходит во время еды.

— А рыба на червячка, — весело подмигнул.

— Так что мне…

— Согласись. Пусть прикатывает. Что-то ещё?

— Всё нормально.

— Ну, бывай. Счастливо.

— Счастливо.

Глава 3. Лекция

— Интересно, все верхние такие душеспасители?

Странник сдвинул брови и сказал:

— Неужели тебе не интересен мир?

— Не знаю, — честно ответил я.

Странник вздохнул, значит, лекция продолжится.

— Игра света и тьмы порождает тайну. И эта тайна есть мир.

Я скривился — есть чёрная полоса, есть белая, а есть философская.

— Тебе не интересно?

— Да нет. Продолжай.

— Полёт света не имеет финала. Жизнь бесконечна — поле ждёт сеятелей и работников Божиих.