Сергей Кремлев - Россия и Япония: стравить!

• Название: Россия и Япония: стравить!
• Автор: Сергей Кремлев
• Издательство: Яуза
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-87849-189-3

На Дальнем Востоке издавна завязывались в тугой узел интересы сразу многих народов и держав...

Россия, Япония, Китай, Корея, США и страны Запада... Взаимосвязь их судеб, «дальневосточный» «клубок» проблем мировой истории XIX-го века — тема нового исследования Сергея Кремлёва (Сергея Брезкуна), автор книг «Россия и Германия: стравить!», «Россия и Германия: вместе или порознь?» и др. Особое внимание в книге обращено на отношения России и Японии, начальная история которых уходит во времена Екатерины Великой...

Идеолог викторианской Британии Гомер Ли считал, что тот день, когда Германия, Россия и Япония объединятся, будет, будет днем гибели англосаксонской гегемонии.

Да, с Японией нам можно и нужно было дружить. Однако на излете своей истории царская Россия с Японией воевала. Почему? Не потому ли, что враги России ссорили русских с японцами на Востоке так же, как они ссорили нас с немцами на Западе? Ссорили, смертельно боясь их общего союза...

Рассказ о движении русских к Амуру, о «Небесной» Китайской империи и древнем народе Корё, о средневековой Японии сегуна Токугавы и Японии эпохи Мэйдзи, о происках графа «Полусахалинского» Витте и роли США в русско-японском конфликте, а также о многом другом в новой книге Сергея Кремлёва.

---

Итак, Витте тут был и при чем, и — вроде бы — ни при чем... Это ведь, выходит, не он, а обладатель очень редкого придворного титула «статс-секретаря Его Величества» «полупомешанный» Безобразов с Вонлярлярским через графа Воронцова-Дашкова соблазняли царя своими прожектами.

И соблазнили.

Николай повелел на «кабинетские» (то есть — из «личных» его сумм) деньги втайне от Витте (?!) перекупить «концессию Бринера» на имя состоявшего при министерстве двора Н.И. Непорожнева, отвечавшего за представления к высочайшим наградам.

В то, что «дело» было для Витте тайной, я не верю. Витте тогда в Министерстве финансов сосредоточил чуть ли не все государственное управление, создав там отделы других министерств: путей сообщения, военного, морского, народного просвещения, внутренних дел, земледелия, иностранных дел... Он фактически командовал корпусами пограничной стражи и охранной стражи КВЖД, имел своих коммерческих и дипломатических представителей в разных пунктах Китая и Кореи...

То есть доверие ему оказывалось неограниченное, а тут прятались от него с какой-то там частной концессией. К тому же у Витте и агентура была такая, что не очень-то и спрячешься...

Да, собственно, в 1899 году к нему же «патриотический» Матюнин, «уволенный» из МИДа, и обратился за средствами, чтобы переоформить концессию уже на свое имя (конечно, только формально).

Витте якобы упрямился — но не из-за авантюрности идеи, а в своем желании вести дела через Русско-китайский банк.

А Безобразов якобы упрямился из-за неприемлемости участия в «деле» «международных банковских элементов».

Вообще-то, русские финансы тогда уже были во многих случаях «русскими» только номинально. Но детище Витте — Русско-китайский банк, хотя и был, как любое детище Витте, затеей с двойным и даже тройным дном, был все же по сути казенным банком, созданным для финансирования постройки КВЖД.

И «патриотические» «протесты» фигляра, не имевшего ни чести, ни совести, ни чувства Родины, выглядели не то шутовски, не то гнусно.

А скорее — гнусно-шутовски...

Тем более что в конце концов денежки пошли-таки именно через Русско-китайский банк, преобразованный в банк Русско-азиатский.

Тем не менее академик Тарле почему-то утверждал, что «упорная борьба Витте против Безобразова и его друзей длилась в 1899-м, 1900-м, 1901-м, 1902 гг.».

(Вообще-то, замечу я в скобках, Евгений Викторович Тарле хоть и стал советским академиком, в своей приват-доцентской юности был членом конституционно-демократической, «кадетской» партии, то есть, по сути, буржуазным либералом. Первая любовь не забывается, а кадеты Витте если и не любили, то восхищались его «масштабом». Вот это восхищение Тарле, похоже, и пронес через все российские смуты и революции.)

Вернемся, впрочем, к делам концессионным...

В 1899 году концессия теперь уже то ли Непорожнева, то ли Матюнина была переоформлена на имя бывшего русского поверенного в делах в Корее и директора Невского судостроительного завода Альберта. Замечу, что и этот тактический поворот в судьбе концессии многими авторами упускается.

А в «дело» вплетается вскоре и контр-адмирал Абаза, а также круги, связанные с кругами как придворными, так и, можно сказать, притворными.

В 1902 году среди учредителей проектируемых безобразовских предприятий в Корее появляется «корейский гений — как именовали его подхалимы — Лесопромышленного товарищества» Габриэль (Гавриил) Гинцбург, сын знаменитого Горация Гинцбурга, владыки золотопромышленной Лены, международного банкира и барона.

Как уж допустили до этого сторонники чисто «русского начала» и противники «международных банковских элементов», история умалчивает.

Наконец, в мае 1903 года образуется «Товарищество на вере» (хотелось бы знать — на какой?) для эксплуатации концессий на реке Ялу.

Между тем, как сообщает том 20-й первой БСЭ: «На самом деле и лесов там не было — они давно уже были вырублены японцами».

Оно и неудивительно — со времен «бринеровского» периода концессии прошло как-никак семь лет!

Для точности я не могу умолчать, правда, о восторженной оценке перспектив концессии руководителем целевой экспедиции в Северную Корею инженером Михайловским. Он телеграфировал в Петербург в конце 1898 года: «В Маньчжурии видел много богатств. Чудные леса лиственницы и кедра, много золота, серебра, красной меди, железа, угля».

Но для ясности сообщу, что все это в непроходимых девственных (если судить со слов самого Михайловского) лесисто-горных местах бравый инженер обнаружил и рассмотрел за... 94 дня, за которые он якобы «исследовал» всю Северную Корею...

Пожалуй, подобный «отчет» об «экспедиции» можно было писать и не выезжая из Петербурга...

Были там «богатства» или не были, но одно наличествовало несомненно — зона концессии вытягивалась по всей корейско-китайской границе! Она фактически перегораживала Японии дорогу из Кореи в Южную Маньчжурию и обратно, потому что в зоне концессии (то есть по всей границе Кореи и Китая!) Россия имела право держать для охраны концессии войска.

Так что страсти вокруг Ялу окончательно и бесповоротно оформляли как политический русско-японский (точнее Сказать — петербургско-японский) конфликт, так и прямое русско-японское военное столкновение...

В июле 1903 года возникает вопрос о создании наместничества на Дальнем Востоке с пребыванием наместника в Порт-Артуре, за 1200 верст от нашей основной морской базы — Владивостока.

В приятелях (чуть не написал — в «подельниках») у Абазы и Безобразова ходил блестящий гвардейский улан полковник Вогак, давно отиравшийся на Дальнем Востоке, бывший в конце XIX века военным агентом (апаше) одновременно (!) в Китае и в Японии, но почти все время проводивший не в Пекине или Токио, а в пропитанном авантюрами интернациональном Шанхае.

30 июля 1903 года Вогак имел получасовую (!) аудиенцию у царя. А на следующий день появился указ о назначении опытного моряка (в сорок лет, командуя крейсером «Африка», совершил кругосветное путешествие), но бездарного и амбициозного адмирала Алексеева, внебрачного сына Александра Второго от армянки, наместником Дальнего Востока.

Правящему из Порт-Артура 60-летнему Алексееву (вся компания ялуцзянских концессионеров была с ним в наилучших отношениях) подчинялись приамурский генерал-губернатор и военный губернатор Приморской области, посланники в Китае, Японии и Корее. И ему же поручалось объединить дипломатические сношения с «сопредельными областями».

«Возмущенный» Витте подал в отставку. А точнее, выполнив все, ему порученное и положенное, временно отошел в сторону,

А ведь еще в мае 1903 года Витте заявлял Николаю, что с главой «военной» партии Безобразовым он «по существу дела не состоит в разногласии». Последний факт, уважаемый читатель, и тогда был известен считаным лицам, да и позднее не афишировался.

Не сразу я разобрался, уважаемый мой читатель, со всеми этими иезуитскими политическими «минами», подложенными Витте и его закулисными «кукловодами» под всю возможную и реальную будущность мирных отношений России и Японии.

Но — разобрался.

Вот она, эта «лестница эскалации»!

КВЖД...

Ляодун-Квантун...

Порт-Артур...

Ялу...

Все это — ступеньки не просто к региональной войне, а к обеспечению резко отрицательного для России геополитического будущего на Дальнем Востоке и вообще в Тихоокеанской зоне.

Так что суть была, как полагаю, не в лесах как таковых — вырубленных там или не вырубленных... И не зря, очевидно, кем-то была десять раз «выкуплена» и «перекуплена» эта концессия и ловко подсунута под загребущие носы высокородных петербургских прощелыг.

А тем было ли дело до спокойствия на дальних русских рубежах? Их поманили рублем, они за ним и погнались...

И чтобы лучше осознать гнусь и гниль этой якобы российской элиты тех лет в той России, попробуем, уважаемый читатель, увидеть за этим «вырубленным лесом» некоторые сановные «деревья», благополучно произраставшие под сенью августейшего благоволения целых трех российских монархов.

Вот государственный контролер, председатель Департамента государственной экономии Государственного совета и министр финансов при Александре Втором и председатель Комитета финансов при Александре Третьем Александр Агеевич Абаза — родной дядя Алексея Михайловича Абазы — того самого, «корейского»...

Дядю благодетельствовали дед и отец Николая Второго, а племянника — уже сам Николай. В 1903 — 1905 годах младший Абаза был товарищем начальника Главного управления торгового мореплавания и управляющим делами Особого комитета Дальнего Востока (да еще и родственником Безобразова).

И приведу-ка я портрет дяди, данный Витте: «Это человек с громадным здравым смыслом, большой игрок (сам Витте пишет, что он не пожертвовал бы ни одним вечером картежной игры для проведения той или другой либеральной меры. — С.К.), весьма ленивый, кончил курс в университете, но затем мало учившийся...»