Сергей Кремлев - Россия и Япония: стравить!

• Название: Россия и Япония: стравить!
• Автор: Сергей Кремлев
• Издательство: Яуза
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-87849-189-3

На Дальнем Востоке издавна завязывались в тугой узел интересы сразу многих народов и держав...

Россия, Япония, Китай, Корея, США и страны Запада... Взаимосвязь их судеб, «дальневосточный» «клубок» проблем мировой истории XIX-го века — тема нового исследования Сергея Кремлёва (Сергея Брезкуна), автор книг «Россия и Германия: стравить!», «Россия и Германия: вместе или порознь?» и др. Особое внимание в книге обращено на отношения России и Японии, начальная история которых уходит во времена Екатерины Великой...

Идеолог викторианской Британии Гомер Ли считал, что тот день, когда Германия, Россия и Япония объединятся, будет, будет днем гибели англосаксонской гегемонии.

Да, с Японией нам можно и нужно было дружить. Однако на излете своей истории царская Россия с Японией воевала. Почему? Не потому ли, что враги России ссорили русских с японцами на Востоке так же, как они ссорили нас с немцами на Западе? Ссорили, смертельно боясь их общего союза...

Рассказ о движении русских к Амуру, о «Небесной» Китайской империи и древнем народе Корё, о средневековой Японии сегуна Токугавы и Японии эпохи Мэйдзи, о происках графа «Полусахалинского» Витте и роли США в русско-японском конфликте, а также о многом другом в новой книге Сергея Кремлёва.

---

Мы избавимся от необходимости воевать с Японией из-за Кореи и с Китаем из-за Мукдена.

Мы получим возможность восстановить дружеские отношения как с Китаем, так и с Японией.

Мы внесем спокойствие в дела не только России, но и всего света».

Витте тогда уже устранился от Министерства финансов, подав в якобы «протестную» отставку и получив «представительский» пост председателя комитета министров.

Ознакомившись с запиской Куропаткина, он с ней даже согласился, сказав, что год назад был бы против, а теперь-де не видит другого выхода.

Никакого противоречия тут не было!

Год назад такой мощный прорыв в паутине дальневосточных дел мог бы сорвать все планы Золотого Интернационала по стравливанию России и Японии.

Теперь же, накануне войны, можно было — для, повторяю, «алиби» — со здравыми мыслями Куропаткина и согласиться...

Как говаривал один мой товарищ: «Демократия — это когда можно говорить что угодно, потому что ничего уже не изменишь».

Да, что «да», то «да».

Ниже я расскажу еще кое-что о «патриотах», подобных Витте, о содеянном ими в рамках политики Витте и...

И, по сути, вкупе с Витте.

Во включении в сферу русских интересов Северной Маньчжурии Куропаткин особой беды еще не видел. Хотя и сам он, и возглавляемое им военное ведомство на такую активность смотрели без энтузиазма, справедливо полагая, что нам и внутри российских границ есть чем заняться и что защищать.

Но вот относительно Южной Маньчжурии Алексей Николаевич был настроен, как мы уже знаем, более чем скептически.

Еще бы!

Из-за чего ведь, господа присяжные заседатели, разгорался весь сыр-бор?

А вот из-за чего...

В 1896 году корейское правительство выдало владивостокскому купцу Ю.И. Бринеру концессию на право рубки казенных корейских лесов вдоль рек Ялу и Тумынь... Названия этих рек в разных источниках разнятся, но речь везде идет об одном и том же...

Территория концессии в бассейне Ялу (Ялуцзян, Амноккан) и Тумынь (Тумэн-ула, Тумыньцзян, Туманган) занимала 800-километровую пограничную зону вдоль китайско-корейской границы от Западно-Корейского залива Желтого моря до крохотного участка русско-корейской границы на Японском море.

Бринер разрабатывать концессию не стал, а предложил это дело Адольфу Юльевичу Ротштейну — директору Петербургского международного банка, одному из создателей Русско-китайского банка и Общества КВЖД, учредителю Русско-корейского банка, члену правлений Общества КВЖД, Русско-китайского банка, Русско-корейского банка, Российского золотопромышленного общества («Золоторосса»), руководителю Маньчжурского горнопромышленного общества и ко всему этому еще и... зятю Ротшильда.

Вот так-то...

Но и это еще не все! Говоря «Ротштейн», можно было сразу подразумевать, уважаемый читатель, не кого иного, как... Сергея Юльевича Витте (это — тот самый Витте, который потом клеймил позором «безответственную корейскую концессионную авантюру петербургских придворных кругов»). Ведь Ротштейн был и приятелем, и сотрудником Витте.

Ротштейн якобы хотел реализовать операцию на иностранном рынке и создать специальный синдикат... Но можно полагать, что Золотой Интернационал увидел в этой концессии не столько возможные финансовые, сколько политические стратегические выгоды... Ведь корейскую концессионную спичку можно было использовать для разжигания русско-японских страстей.

И операцию временно перевели в резерв.

Что интересно — многие авторы, писавшие об этой фатальной для России концессии, о «периоде Ротштейна» даже не упоминают, сразу именуя эту концессию «безобразовской»!

Александр Михайлович Безобразов в это дело был втянут, конечно, по уши — как, вначале, и его августейший тезка Великий князь Александр Михайлович, главноуправляющий торговым мореплаванием и портами... Витте даже печатно называл Великого князя большим интриганом и нехорошим человеком. И тому были (для Витте) свои причины.

Однако завидущих и загребущих аристократов в этой политической (точнее, впрочем, сказать — геополитической) антирусской диверсии использовали, скорее всего, втемную... Тот же Александр Михайлович наивно утверждал уже значительно позднее, что в дальневосточных авантюрах повинны русские-де дипломаты. «Совершенно не отдавая себе отчета о военной силе Империи восходящего солнца, русские дипломаты, — считал он, — восседая за столами своих петербургских кабинетов, мечтали о подвигах Гастингса (бывший служащий Ост-Индской компании и первый генерал-губернатор Индии. — C.K.) и Клайва (завоеватель и первый губернатор Бенгалии в 1757 — 1760 годах. — С.К.). План их сводился к тому, чтобы сделать Маньчжурию для России тем, чем была Индия для Великобритании. Под давлением этих дипломатов наше правительство... решило... проводить Сибирскую магистраль прямо через Маньчжурию...»

Но кто же это из дипломатов мог «давить» пусть даже и на неудалого в мыслительных процессах Николая? Кто — бесцветные и безынициативные статс-секретарь Шишкин, граф Муравьев, граф Ламздорф? Полноте! Давить-то давили, но — не они!

Личность Великого князя Александра Михайловича — мемуариста читателю, надеюсь, памятна... Так вот, в своих мемуарах он и о корейской концессии пишет весьма подробно. Еще бы — его роль в этом деле была, в конце концов, не намного более благовидной, чем роль безобразовых и «витть»... И оправдаться ему хотелось. Он, очевидно, и поэтому очернил Куропаткина не хуже Витте и выставил военного министра «слепым человеком», «взбалмошным идиотом», «безумцем», якобы считавшим, что «японская армия не является для нас серьезной угрозой», что она — «продукт пылкого воображения британских агентов».

Но Александр Михайлович представляется мне среди романовской августейшей компании не самым, все же, плохим человеком. Хотя, конечно, и не семи пядей во лбу. И он, описав начало концессионных авантюр, которые были представлены ему как «золотое дно», далее сообщает, что начавшаяся возня в Маньчжурии его насторожила. Могу поверить! Тем более, что в 1902 году Великий князь, до этого бывший с Витте «в самых дружественных отношениях» (оценка самого Александра Михайловича), эти отношения полностью прервал.

Одной из причин стало назначение Великого князя начальником Главного управления торгового мореплавания на правах министра. Поскольку ранее в ведении Витте были и торговые порты, столичные остряки тут же заявили, что «Великий князь Александр Михайлович снял с Витте порты!»...

И дружба сразу пошла врозь... Но дело было, конечно, не в остротах... Новый августейший министр объективно мешал Витте. В том числе мешал ему проводить политику стравливания России и Японии, внешне ей якобы противясь.

Мешал Великий князь «виттям» и в другом, предложив царю Николаю создать государственное общество для эксплуатации нефтяных промыслов в Баку и справедливо считая, что государственные доходы от нефти дадут средства для широкой программы коммерческого судостроения.

Против идеи поднялось само... правительство. И тон задавал, конечно, бывший «друг» великого князя.

«Меня обвиняли, — вспоминал Александр Михайлович, — в желании втянуть императорское правительство в спекуляцию (н-да! — С.К.). Про меня говорили, что я «социалист», «разрушитель основ», «враг священных (н-да! — C.K.) прерогатив частного предпринимателя» и т. д.»,

В этих выражениях очень узнаваем стиль именно Витте.

Кончилось тем, что нефтеносные земли были проданы за бесценок предприимчивым... армянам. «Тот, кто знает довоенную ценность предприятий «армянского треста» в Баку, — заканчивает свой рассказ Великий князь, — поймет, какие громадные суммы были потеряны для русского Государственного казначейства безвозвратно».

А авантюра корейской концессии успешно развивалась далее... По инициативе Витте (вновь Витте!) Ротштейном создается Русско-корейский банк. И первой же его крупной акцией предполагается приобретение концессии Бринера.

Но и тут решили, похоже, повременить.

Банк свернули...

Источник, по отношению к Витте апологетический, сообщает нам: «Между тем концессией заинтересовалась (вот только вестишки были откуда, информировал-то кто? — С.К.) группа дельцов (Н.Г. Матюнин, В.М. Вонлярлярский, A.M. Безобразов и др.). Они маскировали свои истинные цели «патриотическими» мотивами: стремлением восстановить влияние России в Корее и противопоставить виттевскому «интернациональному методу» на Дальнем Востоке «русское начало»...

Итак, Витте тут был и при чем, и — вроде бы — ни при чем... Это ведь, выходит, не он, а обладатель очень редкого придворного титула «статс-секретаря Его Величества» «полупомешанный» Безобразов с Вонлярлярским через графа Воронцова-Дашкова соблазняли царя своими прожектами.