Дорин Тови - Появление Сесса

• Название: Появление Сесса
• Автор: Дорин Тови
• Издательство: АРМАДА
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1997

Книга английской писательницы Дорин Тови рассказывает о ее забавных и трогательных сиамских кошках, а также о других животных (волках, медведях и др.), с которыми автору довелось встретиться во время путешествия по Канаде.

Иллюстрации О.Келейниковой.

---

— Она месяцы мечтала о хорошем галопе.

Но только не о таком, подумала я. Напрямую к границе, и никого, чтобы преградить мне путь. Ко­нечно, Шерм и Чарльз помчались бы мне на выруч­ку, но гордость не позволила мне позвать на помощь. Ведь считалось, что я хорошо езжу верхом!

Мы неслись по вершине холма, переносясь через низкорослые кусты и сусличьи норы. Я ожидала, что вот-вот вылечу из седла, потому что Шеба споткнет­ся и упадет. Но ошиблась. Шеба была ковбойской лошадью и умела избегать таких ловушек. Она знала, что делает. И тут меня осенило: из-за чего я, соб­ственно, волнуюсь? С Мио я ни разу не упала. А если Шеба не споткнется — а это ей, видимо, не угрожа­ло,— так мне следует наслаждаться.

«Сядьте плотнее! Опустите кисти! Работайте пово­дьями поочередно!» — словно услышала я голос мис­сис Хатчингс. Я так и сделала. Шеба по-прежнему летела вперед, как выпущенный из рогатки камешек, но я почувствовала, что она мне подчиняется. И на­чала ее придерживать... очень осторожно... так, чтобы она не повернула головы и не проглядела бы сусли­чью нору. И она была моя! Мы перешли на ровную размашистую рысь. Я уже могла смотреть вперед, из­бегать нор. И внезапно все стало великолепным, пья­нящим — топот ее копыт по дерну, необъятное ка­надское небо, окружающие холмы, ощущение без­граничности...

—  Нравится? — спросил Шерм, когда они с Чарльзом нагнали меня.

—  Еще как! — ответила я, потрепав мою верную лошадь по шее.— Она же такая умница.

Правда, она таки сумела расслабить подпругу, и как Шерм ее ни подтягивал, толку не было. Спуска­ясь по крутому склону в долину, она вновь ее рас­слабила, и я вместе с седлом сползла набок. Шеба не преминула воспользоваться этим и снова рванулась вперед, видимо намереваясь проскочить мимо ос­тальных. А ей казалось, что мне нравится скакать впереди всех, пожаловалась она, когда я натянула поводья. Просто ей хотелось показать мне, как быс­тро она умеет бежать вниз.

Я верю ей на слово, ответила я, задерживая ее по­зади Виза и Дьюка и вновь утыкая ее морду в их хво­сты. Я поскачу на ней куда угодно, пока местность будет оставаться относительно ровной, но только не в седле, перекошенном по правому борту на сорок гра­дусов, и не вниз по крутизнам Маттергорна.

Два счастливых дня мы вновь упоенно катались верхом по холмам, пока фургон отдыхал во дворе ранчо, но нам надо было продолжать путь, чтобы увидеть этих гризли. С сожалением мы простились с Юингами, обещали Визу и Шебе непременно вер­нуться еще раз и покатили в соседнюю долину. На ранчо «Бокс X» там жила еще одна наша хорошая знакомая — Бейб Бертон. По ее земле струится ру­чей, в котором плещется форель. И в нескольких местах его перегораживают бобровые плотины. Но мы не собирались ни удить, ни наблюдать жизнь бобров, как в прошлый раз. Мы направлялись в Уотертон, и она собиралась поехать с нами. То есть до своей хи­жины в двух милях от границы Уотертонского парка, где мы наконец-то окажемся в краю гризли.

Когда мы собрались отправиться в сорокамиль­ную поездку от «Бокс X» до хижины, Бейб уложила в свой грузовичок охотничье ружье. Но не из опас-ливости. Лесную глушь и ее четвероногих и других обитателей она знала, как никто. Но всегда могла возникнуть ситуация, когда ружье оказалось бы не­обходимым. Безусловно, она чувствовала бы себя куда уверенней, будь оно при ней в тот раз, когда она оказалась между медведицей-гризли и медвежатами.

Годы и годы гризли вокруг Ярроу-Крика слыли исключительно свирепыми — в результате, как счи­талось, того, что произошло в шестидесятых годах прошлого века. На стойбище тамошних индейцев вспыхнула эпидемия оспы, которую индейцы пере­носят очень плохо — порой вымирали целые посел­ки. И пока они лежали в своих типи на берегу речки, не в силах хоронить умерших, на стойбище явились привлеченные их запахом гризли. Сначала они пожи­рали мертвецов, а потом принялись вытаскивать из типи живых — настолько ослабевших, что у них не осталось сил сопротивляться. Лишь немногим уда­лось ускользнуть. И на каньон Ярроу было наложено табу. С тех пор туда не заглядывал ни один индеец, а когда сорок с лишним лет спустя отец Бейб решил построить там хижину, индейцы старательно его от­говаривали. Там полно призраков, говорили они. ,

Как, видимо, и гризли. До сих пор они там на редкость многочисленны, и считается, что они видят в людях законную добычу. Считается, что они при­обрели вкус к человечине и, сохраняя память об от­сутствии сопротивления в типи, утратили страх перед человеком. Возможно, что и так. Гризли живут до сорока лет, и медвежата могли воспринимать от ма­терей это отсутствие страха. Однако постепенно эта особенность сошла на нет, и история ее возникнове­ния забылась. Теперь в районе Ярроу о ней редко кто вспоминает. Кроме случаев вроде того, когда Бейб оказалась между медведицей и медвежатами.

У одного из ее соседей долго болела корова. Хозяин пичкал ее всякими снадобьями, а когда корова все-таки сдохла (ярдах в двухстах от пограничной изгороди Бейб, так что труп был виден из ее окна), он не пот­рудился убрать тушу, так как она ни на что не годилась.

Ну и, конечно, явились гризли — крупный самец, другой поменьше и медведица с двумя полувзрослы­ми медвежатами. Кормились они неизменно в этом порядке. Горе тому медведю, который попытается опередить того, кто больше и сильнее его. При нор­мальных обстоятельствах, сказала Бейб, они уничто­жили бы тушу в один присест, но, по-видимому, мясо сильно отдавало лекарствами. Во всяком случае, они проглатывали кусок-другой и уходили. Продол­жалось это около трех недель. Затем самцы ушли, так как от туши уже мало что осталось, однако медведица все еще приводила медвежат, чтобы они могли играть с костями в нападение и учиться дракам.

Бейб за свою жизнь наблюдала поведение многих медведей, но такого случая ей никогда больше но выпадало. Медвежатам, рассказывала она, было года два, и они словно бы постоянно затевали драки. Мать некоторое время терпела, а затем начинала раз­дражаться и награждала их оплеухами, да такими сильными, что они еле удерживались на ногах, уди­рали в куаы и плакали там, словно дети. Затем вы­лезали, бодро бежали за мамкой, явно решив начать новую жизнь,— пока не забывались и не затевали новую ссору, после чего опять получали оплеухи. Они ей явно надоели. Подошло время им начать са­мостоятельную жизнь, а ей вновь спариться, о чем, пока при ней оставались медвежата, и думать было нечего: медведь убил бы их. Но они упрямо шли за ней, и, конечно, она стала бы защищать их ценой жизни. Она просто хотела, чтобы они стали самосто­ятельными, перестали вечно ссориться и допекать ее.

Все это время Бейб вела обычную жизнь. Даже когда пять медведей регулярно навещали тушу у са­мой ее изгороди, она уезжала на грузовичке, ходила за дровами, приносила зелень с огорода. По ее сло­вам, она их не интересовала. Вероятно, они привык­ли видеть ее у хижины и не считали опасной. Един­ственное, за чем она следила, выходя наружу,— с медведицей ли медвежата.

А потом пришел день, когда она пропалывала грядки на самом берегу ручья, полагая, что медведи вообще не пришли, и вдруг услышала плач медвежат, подняла голову — и увидела их на откосе справа от себя... Они будто одержимые звали мамку, и та, к ужасу Бейб, появилась на том берегу ручья, слева от нее. Бейб решила, что ей пришел конец. Но тут мед­ведица посмотрела на нее, посмотрела через ее голо­ву на медвежат... и неторопливо удалилась в лес, пре­доставив их самим себе. Она, видимо, понимала, что Бейб ничего плохого им не сделает, а если попробует их украсть (именно этого как будто постоянно опа­саются все медведицы-матери), то и на здоровье! Ей они до того надоели, что Бейб может присвоить их, если ей так уж это приспичило.

В другой раз у ручья Бейб довелось увидеть укра­денного медвежонка. По-видимому, материнский инстинкт у медведиц крайне силен, и, хотя у них есть свои медвежата, они готовы забрать чужого медве­жонка, если представится случай,— даже подраться с его матерью, лишь бы отнять его. К несчастью, тут действие инстинкта прекращается. С украденными медвежатами они обходятся много хуже, чем с соб­ственными, и ведут себя с ними как мачеха с Золуш­кой. Украденного медвежонка, сказала Бейб, всегда можно узнать, такой у него заморенный вид по срав­нению с родными отпрысками медведицы.

А потому, когда однажды по каньону проследовала процессия из медведицы-гризли, двух крепких веселых медвежат и третьего, который плелся позади и все вре­мя норовил отстать, Бейб сразу поняла, что третий похищен. Такой у него был растрепанный вид... Да и эти его попытки потеряться... Вероятно, его родная мать все еще шла следом за ними. Но его новая мама­ша время от времени возвращалась к нему, грозно вор­ча, и награждала его оплеухой, чтобы он поторопился. И медвежонок бежал вперед, плача еще громче.

Она ему помогла бы, сказала Бейб, будь у нее хоть малейшая возможность. Она наблюдала за ними с верхней тропы. Но закричи она или швырни камень, медведица ринулась бы на нее, ведь медвежата были еще совсем маленькими. А потому процессия удали­лась. Спустилась в узкий овражек с очень крутыми сторонами, выбралась из него... Близнецы бодро вы­лезли следом за матерью, но третий, очевидно, ре­шил, что в овражке очень удобно потеряться, и снова замешкался. Но, увы, ни малейших шансов у него не было. Медведица тут же вернулась и, стоя на краю, объяснила, что с ним произойдет, если он не пото-