Лорен Хендерсон - Земляничная тату

• Название: Земляничная тату
• Автор: Лорен Хендерсон
• Издательство: Фантом Пресс
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-86471-278-7

Лорен Хендерсон, скандалистка и "дрянная девчонка" нынешней британской литературы, в сущности, пишет о себе. Ее героиня Сэм Джонс в юности также красила волосы в зеленый цвет и рыскала по лондонским помойкам в поисках материалов для своих скульптур. Но со временем странноватые скульптуры Сэм получили признание, и ей предложили выставить их в нью-йоркской галерее. Беспокойный и циничный Нью-Йорк встречает английских художников распростертыми объятиями, потоками коктейля "Маргарита" и убийством. Жертву нашли на Земляничной Поляне - священной для поклонников Джона Леннона. Пока ньюйоркцы глотают антидепрессанты, безалкогольные коктейли и вегетарианскую пиццу, а британцы пьют как сапожники, Сэм Джонс втягивается в безумную историю, в которой Леннон, кокаин и современное искусство мутят воду в равной степени. "Земляничная тату" - стильный детектив, но, кроме того, это еще и признание в любви Манхэттену - с его роллерами и проповедниками, наркоторговцами и вегетарианцами, с ветрами над стальными водами залива и мрачным урбанизмом. Лорен Хендерсон, как никто другой, умеет соединить строгость детективной интриги со стильностью хорошей литературы и теплую интонацию с жестким сарказмом.

---

– Я думала, нью-йоркские бары – мрачные и все как один похожи на пещеры.

– Безалкогольные бары – нет, – непринужденно сказала Ким.

– Безалкогольные бары, – медленно повторила я, не веря своим ушам.

– Ну да! Хочешь разом вернуть все калории? Кстати, здесь все пониженной жирности. Обожаю это место.

В полном отчаянии я уронила голову на стол. Так вот что не так! Теперь ясно, чего не здесь хватает: напитков крепостью выше одного градуса.

– Ким, – прошептала я, не поднимая головы. – Я тебя люблю, ты мне как сестра, но когда я говорю «давай выпьем», я имею в виду алкогольные напитки, понятно? Если я попрошу здесь водку с тоником, они до смерти закидают меня капсулами с поливитаминами, так?

– У тебя потребность выпить? – спросила Ким с глубокой озабоченностью в голосе. Она ласково коснулась моей руки. – У тебя проблема? Не хочешь ее обсудить?

– У меня нет потребности выпить! – сердито сказала я. – Я хочу выпить. Ладно. Останемся здесь, и я съем какого-нибудь полезного для здоровья ила с экстрактом ячменя, но только для того, чтобы доказать тебе: я вполне могу обходиться без выпивки.

– А тебе не станет плохо?

– Нет, белой горячки можешь не опасаться… Значит, ты теперь трезвенница? – запоздало дошло до меня. – И давно с тобой такое?

– Уже около пяти нет. Никогда не чувствовала себя так хорошо. – Ким лучезарно улыбнулась. – Сэм, ты должна попробовать. Хотя бы на время брось пить.

– Я много чего еще не пробовала, – задумчиво сказала я. – Ладно, внесу этот пункт в список неотложных экспериментов, сразу за стаканчиком экстракта пырея и операции без анестезии.

Я вновь подняла взгляд на меню. После того как душа моя примирилась с отсутствием выпивки, пришлось признать, что многие коктейли выглядели вполне заманчиво. Чтобы не тосковать попусту, я не стала заказывать ничего такого, что выиграло бы от добавления водки, и остановилась на «синем яблоке» (черника, яблочный сок, нежирный йогурт и банан). А что, очень даже ничего, хоть и без водки. Ким же, увы, заказала свой дежурный коктейль – пырейно-морковное пойло с пыльцой и женьшенем. Ради нашей старой дружбы я сцепила зубы, чтобы не ляпнуть, на что похожа эта чудесная смесь. Когда же Ким предложила мне попробовать, я отпрянула, нечленораздельно что-то бормоча и остервенело тряся головой – точь-в-точь Квазимодо не в лучший свой день.

Я тосковала по прежней Ким – мое чувство утраты было куда сильнее, чем за все годы, что мы с ней не виделись. Тогда меня грела мысль, что Ким где-то есть; я даже повесила ее картину у себя на кухне. Не желая пораскинуть мозгами, я мечтала, что когда-нибудь мы встретимся, и все будет как прежде; ну разве что мы станем покупать те вещи, которые раньше воровали с прилавков. И, вероятно, закажем не пиво, а поболтаем за водкой с тоником, в туалете взбодримся кокаином в память о прежних временах, а потом отправимся приставать к мальчикам и завалимся в какой-нибудь клуб, где будем делать вид, что танцуем с собственными сумочками, и сводить с ума ди-джея требованиями поставить «Аббу». Такие вот были у меня мечты. Но нынешняя Ким сторонилась даже молока, уж не говоря о таблетках кислоты.

Я смотрела на нее, привыкая к этим выпирающим костям, которые некогда скрывались под пухлыми щечками и детскими округлостями.

– Ким, – внезапно сказала я, – а как ты сумела остаться в Америке? Разве вид на жительство так просто получить?

– Вышла замуж за одного парня, – беспечно ответила она. – Он был голубым и хотел переехать в Англию, так что все получилось отлично. Во всяком случае, для меня. Пару лет мы прожили вместе, но по иронии судьбы он получил заманчивое предложение из Лос-Анжелеса и в конечном счете переехал туда.

– Но поначалу ты поселилась у отца?

– Ненадолго. – Челюсть Ким окаменела. – Эта стерва Барбара ясно дала понять, что не желает иметь меня под боком. А ведь я здесь никого не знала, все было внове. Знаешь, что она мне сказала уже через неделю? С милой такой улыбочкой, будто не ведает, что творит. Знаешь?

Я покачала головой.

– «Ким, дорогая, в моей семье всегда любили старую поговорку», – проговорила Ким, подражая тихому, тонкому голоску Барбары. – «Гости как рыба – через три дня появляется запах».

– Боже.

– Вот именно. Мне семнадцать. Я никого не знаю. Город меня пугает. А она фактически предложила мне убираться из ее дома и самой зарабатывать себе на жизнь. Разумеется, папы рядом в ту минуту не было. Но даже если бы он стоял за спиной, все равно ничего бы не услышал. Пропустил бы слова Барбары мимо ушей. Он и по сей день не замечает, как она ревнует его ко мне. Каждый раз, когда мы с ним встречаемся, она увязывается следом. И в результате мы с ним растворяемся. Эта баба все подчиняет себе, стоит ей где-нибудь появиться. Да и вообще, вместе с ней он какой-то не такой. Ведет себя неестественно. Если бы Барбара могла стереть меня с лица земли, она бы давно уже это сделала.

Я вспомнила ненавидящий взгляд Барбары Билдер и страх Джона, что она застукает его со мной. Если б не утренняя встреча, я бы решила, что у Ким паранойя. В ее излияниях чувствовалась горечь, но слышалось и смирение. Рана еще не затянулась, но с нею свыклись.

– Я более-менее смирилась, – сказала она, словно откликаясь на мои мысли. – Хотя поначалу было очень тяжело. Чувствовала себя брошенной. Ты же знаешь, как близки мы были с отцом. Я считала, что он у меня в долгу за то, что бросил нас с мамой, а он попросту отказался признавать свой долг. Разумеется, сейчас уже все перегорело.

Ким отхлебнула зеленой жижи из стакана. Немного навоза осталось у нее на зубах, но сейчас не самый подходящий момент говорить об этом.

– Именно поэтому я тебе так и не ответила, – сказала она. – Прости.

– Послушай, я что-то не помню, чтобы я тоже пичкала тебе подробностями своей жизни, – сказала я, желая приободрить ее. – Я же себя знаю – открытка-другая и все.

– Зато смешные. Я так радовалась им, но радость быстро улетучивалась. Что я могла написать в ответ? Что я несчастна? Нет, я должна была стать сильной. Иначе пропала бы. Но мне повезло. Я откликнулась на объявление в журнале «Войс», какой-то парень искал жену-англичанку. Смешно, но мы действительно подходили друг другу. Я сразу переехала к нему, и он вроде как опекал меня. Они с дружком взяли меня под свое крыло. Мне чертовски повезло. – Ким улыбнулась. – У каждого своя история о том, как он стал нью-йоркцем, и моя – одна из самых бескровных.

Мимо столика прошли два человека, по пути дружески тронув Ким за плечо. Она в ответ помахала рукой.

– Видела эту девушку? Приехав в Нью-Йорк, она жила в подземке. Там ее и подобрал один человек. Он был много старше, отвел ее к себе домой, поселил в отдельной комнате. Она радовалась как сумасшедшая, у нее даже мыслей никаких на его счет не возникло. Но в первую же ночь она проснулась и увидела, что вокруг светят лампы, а этот тип ее фотографирует. Дальше хуже. На следующее утро она проснулась от щекотки – он протирал ей лицо туалетной водой. Она расплакалась, а тип удивился, чем это она так расстроена, мол, он ведь только хотел очистить ей лицо от жира. Потом она нашла блокнот, в который он записывал все ее достоинства и недостатки, отслеживал каждый ее шаг по квартире. В конце концов, он объявил ей, что в качестве замены его дочери она набрала лишь пять баллов из десяти.

– Господи!

– Она, конечно же, сбежала от него. Перебралась в женский приют, потом моталась по разным местам. И до сих пор мотается.

Ким состроила гримаску. Я постучала по переднему зубу и она, мгновенно сообразив, стерла зеленый навоз.

– Ничего не осталось? Здесь полным-полно чокнутых. Я могу тебе немало историй рассказать…

Она мимолетно улыбнулась, собираясь приступить к еще более странной истории. Но вскользь брошенное замечание о чокнутых напомнило мне о покойной Кейт. Ведь ее тоже задушил какой-то местный безумец. Выдавить ответную улыбку я не сумела.

Ким тут же уловила перемену в моем настроении.

– Сэм… Что такое?

Вряд ли Джон уже позвонил дочери. Пусть Ким и приходится Барбаре падчерицей, но ей ничего не сказали о происшествии в галерее. Меня не покидало странное чувство, будто я метеором проношусь сквозь жизни людей, подобно царапинам, мелькающим на киноэкране. Вдруг закружилась голова – и вовсе не от избытка витаминов в «синем яблоке». Я втянула воздух, пытаясь преодолеть усталость, накопившуюся после физических упражнений, долгого перелета и безумных событий сегодняшнего дня.

– Знаешь, Ким, я должна тебе кое-что сказать.

Я вкратце рассказала о том, что случились. Пока я перечисляла новости, глаза Ким становились все шире и шире. Закончила я свое повествование рассказом о том, как детектив Фрэнк принял граффити на картинах Барбары за оригинальную художественную задумку. Я знала, что эта история позабавит Ким. Она и позабавила, но ненадолго.