Сергей Юрасов - Василий Теркин после войны

• Название: Василий Теркин после войны
• Автор: Сергей Юрасов
• Издательство: Издательство имени Чехова
• Жанр: Поэзия
• Год: 1953

В оккупационных частях советской армии в Германии я много раз встречал солдат и младших офицеров с кличкою «Тёркин». Это были веселые ребята, заводилы, шутники-прибауточники. Почти каждая рота и каждый батальон имели своего «Тёркина». Многие из них даже не подозревали о литературном происхождении «Василия Тёркина», но знали много рассказов в стихах и прозе о приключениях бывалого солдата, часть которых описал в своей книге А. Твардовский, а больше такие, о которых он не писал и не мог писать.

Сергей Юрасов

---

ПРО ОТПУСК

— Был герой я — это точно,
Но и я войне не рад:
Вроде службы той бессрочной —
Изнывай и жди за кочкой
Скоро ль мина влепит в зад!

Обморозишь руки, ноги,
В снег зароешься лицом,
В ожидании подмоги
Землю греешь животом.

Про войну скорей расскажешь,
О солдатской о тоске,
Как недели кукиш кажет
В животе кишка кишке.

Посыпает дождик редкий,
Кашель злой терзает грудь,
Ни клочка какой газетки
Козью ножку завернуть.

И ни спички, ни махорки —
Всё раскиснет от воды…
Так что раз и я — ваш Тёркин
Запросился из беды.

Надоела мне винтовка,
Надоело грязь месить,
И, хоть было мне неловко,
Отпуск я решил просить.

Я явился к командиру:
— Разрешите доложить:
Так и так — хочу квартиру
На деревне навестить.

Капитан был парень свой,
За солдат стоял горой,
Покумекал, покумекал —
Стало жалко человека.

— Вот что, Тёркин, наш герой,
Комиссар-то надо мной!
Хоть пиши, хоть не пиши —
Еще подвиг соверши!

«Языка» ли приведешь,
Пулемет ли принесешь,
Или что еще от немца —
Будет некуда нам деться.

Знаю — отпуска достоин,
Отличался много раз,
Знаю сам, что лучший воин
Ты в дивизии у нас.

— Награжу поездкой в гости
Есть на то такой приказ.
Комиссаровой я злости
Не боюся в этот раз.

Я ответил капитану:
— Есть, товарищ капитан!
Всё в порядке — я достану
И трофей немецкий дам.

Через день при комиссаре
Капитану пулемет
Я немецкий сдал и с жаром
Рапортую:
— Так что вот…
Разрешите доложить…
И когда могу отбыть?

Делать нечего начальству:
Пишут — отпуск пару дней,
Я ж возьми и бац с нахальством:
— Еще стопочку бы мне?

Комиссар от злости вышел,
Я сто грамм скорее в рот,
Капитан ко мне — чуть слышно:
— Расскажи про пулемет.

— Очень просто: выполз к фрицу,
Будто в плен, а сам:
— Камрад!
Так и так, мол, — объяснился,
Немец понял — тоже рад.
Пулемет я наш получше
Дал ему, а он мне свой:
Отпуск фриц теперь получит,
Получу и я впервой.

БЕСЕДА О ВОЙНЕ

И хотя, пригревшись, спал
Крепко полк усталый,
В первом взводе сон пропал,
Вопреки уставу.

Привалясь к углу стены,
Не щадя махорки,
Для бойцов насчет войны
Вел беседу Тёркин.

— Разрешите доложить
Коротко и просто:
Я большой охотник жить
Лет до девяносто.

Потому хочу сказать —
Сердцем, братцы, чую:
Сталин строит за глаза
Нам судьбу иную.

Я пять лет отвоевал,
Защищал отчизну,
Но, воюя, я мечтал
Про другое в жизни.

И не вышло ни хрена
Из надежды этой —
Снова Сталину нужна
Нам ненужная война,
Чтоб владеть планетой.

Вспоминаю по ночам,
Понимаю больше:
Он и прошлую начал
С Гитлером ведь в Польше.

Что ему, что та война
Унесла милльоны!
Что ему, что вся страна
Гнется, плачет, стонет!

Сколько нас тогда легло…
Сколько нас убито…
Потому и тяжело —
Тяжела обида.

Если б знали наперед
Сталина науку —
Обманул усатый чорт
Родину-старуху!

Потому солдатский путь
Мне забыть нет силы,
Шепчут: «Тёркин, не забудь» —
Братские могилы.

Тридцать лет нам Сталин врет,
Потому в ответе:
За солдат и за народ,
И за всё на свете.

От Ивана до Фомы,
Где б нас ни носило,
Все мы вместе — это мы:
И народ, и сила.

А поскольку это мы,
То скажу вам, братцы,
Нам из этой кутермы
Некуда деваться.

Тут не скажешь: я — не я,
Ничего не знаю,
Не докажешь, что твоя
Нынче хата с краю.

Не велик тебе расчет
Думать в одиночку,
Потому-то он и врет
Тридцать лет, как в бочку.

Сталин новую войну
Нам готовит, чтобы
Перед смертью всю страну
До конца угробить.

Нам же, хлопцы, наплевать
На его делишки,
Можем только пожелать
Ни дна, ни покрышки, —
Дорога отчизна-мать,
Дом, семья, детишки.

Но признать не премину,
Дам свою оценку:
Тут не то, что в старину,
Не пробьешь лбом стенку.

Тут не то, что на кулак:
Поглядим, чей дюже, —
Я сказал бы даже так:
Тут гораздо хуже.

Со смекалочкой во всем
Действуй осторожно,
Перетерпим, перетрем,
Выждем, когда можно…

Ну, да что там толковать,
Ясно, как на смотре:
Сталин хочет воевать,
Ну, а мы посмотрим.

Хочешь жить — не забывай,
Забывать не вправе:
Он нам скажет: умирай!
Мы ему: — Отставить!

Вот тогда перед страной
Выполнишь задачу,
А к тому еще живой
Будешь сам в придачу.

Потому и доложить
Захотел вам просто,
Что большой охотник жить
Лет до девяносто.

ПИКОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ

Год назад, а может ныне,
По дороге на Берлин
Ехал Тёркин на машине
За нарядом на бензин.

С ним была его команда:
Полковой шофер-сержант.
Газовали два сержанта
Получить скорей наряд.

Не подумайте худого —
Запланировали путь:
На обратном рейсе снова
В гости к немкам завернуть.

Час назад свою подружку
Каждый коротко обнял,
Потому на всю катушку
Жал шофер и газовал.

Жизнь в казарме всем знакома —
Жить живи, дышать не смей:
Ни подруги, ни знакомой,
Ни чужой и ни своей.

Потому и сердце бьется,
Если выйдет из ворот:
Будет случай, подвернется —
Чью-то долю ущипнет.

А сержантам в полк вернуться
По приказу надо в срок,
Если ж раньше обернуться —
Ущипнут еще кусок.

Потому неслась машина,
Лес мелькал по сторонам…
Но вдруг — бац! — и к чорту шина
Разорвалась пополам!

Тёркин вылез и с опаской
На запаску поглядел,
И была она запаска
Лишь для виду, не у дел.

Красной армии привычно
Без запасных ездить шин,
Выручал всегда обычный
Способ хитростный один:

Наш шофер большой искусник
Всё на свете починять:
Плюнет, дунет, латку пустит —
И порядочек опять.

В этот раз — иное дело:
Клеить — значит опоздать,
И сказал шофер несмело:
— Неужели загорать?!

Но, как будто отвечая
Им на это, где-то вдруг
Появился, наростая,
Сзади их моторный звук.

Много нужно ли солдату,
Услыхав такой ответ:
Тёркин сразу к автомату,
А шофер за пистолет.

Подъезжают. Вроде немцы.
Один толстый и седой.
Тёркин, взяв на мушку дверцы,
Подает команду: — Стой!

Толстый в ярости выходит,
Красный, злющий, что твой бык,
И такое вдруг заводит,
Что аж страшное выходит —
Оказался Вильгельм Пик!

Тёркин — новую команду:
— Хоть ты Пик, а не пищи!
А потом уже сержанту:
— Шевелись! Давай ключи!

Пик попятился в машину,
С перепугу замолчал,
А шофер тотчас резину
И колеса даже снял.

Заменил свое чин-чином,
Погрузился, а потом
Говорит с лицом невинным:
— А кого мы, Вася, ждем?..

И как-будто с сожаленьем,
Головой сержант поник:
— В пиковое положенье
Влип геноссе Вильгельм Пик.

А потом — с другой заходит;
Призадумавшись на миг,
Говорит с поклоном вроде:
— Загорай, товарищ Пик.

Власть советскую ты, шкура,
Устанавливаешь здесь,
Так вот это, знай, в натуре
Власть советская и есть!

ТЁРКИН СЛУШАЕТ РАДИО