Протоиерей Иоанн Толмачев - 2.Недели Триоди Цветной

• Название: 2.Недели Триоди Цветной
• Автор: протоиерей Иоанн Толмачев
• Жанр: Религия
• Год: 2002

---

Жизнь не во Христе Иисусе, без любви истинной, святой, без дел добрых, без занятий полезных, — всегда скучна, пуста. Аминь.

Воскресение Христово, как величайшее и достовернейшее из чудес (продолжение).[251]

Первыми вестницами о воскресении Господа Иисуса Христа были жены мироносицы. В ужасе провели они предшествующую ночь, и, очевидно, не сомкнув глаз, на другой день ранним утром отправились к месту погребения, чтобы воздать почившему Учителю последнюю дань любви и благоговения. В полном унынии шли они в сад благочестивого Иосифа Аримафейского и, уже приближаясь к саду, вдруг опечалились еще больше, когда вспомнили, что гроб был завален весьма большим камнем, отвалить который им будет не под силу. При этом они забыли и еще об одном обстоятельстве, что гроб кроме того был и запечатан.

Из-за пурпурных гор Галаадских уже забрезжилось утро и дневное светило своими золотистыми лучами скоро разгонит висевшую над садом ночную мглу; но темно и мрачно было на сердце благоговейных жен. Их Солнце правды закатилось навсегда и никогда уже они не увидят Его всеозаряющего лица, не услышат Его всеоживляющих речей. Гроб, как ненасытная пасть, пожирающая все живое на земле, поглотил и Его, и Он также предался тлению.

С такими или подобными глубокогрустными и тяжелыми думами подошли они к самому гробу и вдруг — в крайнем недоумении и испуге — видят нечто совершенно неожиданное и необычайное: камень от гроба отвален! В волнении заглядывают они в самую гробницу, и видят блистательного юношу, который, заметив их испуг, говорит им: “не ужасайтесь. Иисуса ищете Назарянина, распятого; Он воскрес, Его нет здесь. Вот место, где Он был положен,” и затем повелевает им идти и сообщить ученикам о всем виденном и слышанном ими. Все это поразило их такой неожиданностью, что они в ужасе бросились бежать от гроба и даже сначала никому ничего не сказали, “потому что боялись.”

Только одна Мария Магдалина, избавленная когда-то божественным Учителем от тягчайшего недуга беснования и более других преданная и благодарная Ему, не утерпела, чтобы не побывать еще раз у гроба и получше удостовериться, что именно случилось там. Но и она не могла сразу воспринять своей мыслью весть о воскресении, и убедившись в том, что гроб действительно пуст, омрачилась от скорбной мысли, что по злобе врагов она лишена теперь даже и последней возможности оказать через намащение Его тела благовонными мастями дань любви и благоговения своему возлюбленному Учителю. Сердце в ней охвачено было непреодолимой скорбью, и она в изнеможении остановилась у гроба и горько заплакала. Но вот позади слышит она шорох приближающихся шагов. Невольно обращает она в эту сторону свой заплаканный взор и видит перед собой человека — кого же, как не садовника? — мелькнуло у нее в голове, и она даже обратилась к нему с вопросом, не разъяснит ли он ей причины странного исчезновения тела ее Учителя.

“Мария!” — раздался вдруг тот знакомый ей, властный голос, который увлекал сердца тысяч людей. Изумленная женщина быстро вперяет свой отуманенный взор, и из груди ея вырвался восторженно-радостный крик: “мой Господь и Учитель!” Это было первое явление Христа по воскресении, и обрадованная Мария, получив наставление от Heгo, побежала в город и возвестила недоумевавшим ученикам, что воистину Христос воскрес![252]

Вот в каких чертах евангелисты излагают историю первых известий о воскресении Иисуса Христа. Все здесь просто и дышит искренностью, которая воспринимается, так сказать, естественным чувством правды. Но рационализм, в болезненном сомнении и отрицании помрачив в себе это чувство, постарался на основании этой именно глубоко искренней исторической сцены построить свою наиболее излюбленную теорию, которая думает объяснить все это простой иллюзией, простым видением или призраком, созданным будто бы расстроенным воображением женщин! Такова именно визионерная теория, главным представителем которой выступил Ренан, a отчасти — в видоизмененной форме — и Штраус в его позднейшей “Новой жизни Иисуса.”

Чтобы придать правдоподобность своей теории, Ренан разукрасил ее всеми блестками и красками своей богатой фантазии, наговорил много красивых фраз в роде той, что “герои не умирают” (в воображении своих поклонников) и что в решительные моменты истории “случайное дуновение ветерка, неожиданный скрип раскрытого окна или, внезапный шорох могут на целые века устанавливать верование народов.”[253] Минуя эти красоты стилистики, мы обратим внимание на сущность теории и посмотрим, в состоянии ли она разрешить великую проблему.

И тут сразу бросается в глаза ее основной и существенный недостаток — именно искусственное построение психологической гипотезы на совершенно необоснованной почве. Вся история воскресения Христа и Его явлений есть де продукт субъективной настроенности учеников, которые не могли примириться с мыслью, чтобы их великий Учитель, общепризнанный при входе в Иерусалим Царь-Мессия и Сын Давидов, так бесславно и бесследно погиб на позорном древе; поэтому де они находились в страшно-напряженном ожидании Его воскресения, a при таком настроении достаточно было одного пустого слова, что Христос воскрес, чтобы это слово принято было всеми на веру, восторженность которой и создавала всевозможные видения и иллюзии. Но в том-то и дело, что, по историческому свидетельству евангелистов, ученики находились совсем в ином настроении. Их восторженная вера в невозможность смерти для их Учителя есть лишь измышление теоретиков, не справляющихся с действительными фактами. На самом деле ученики после крестной смерти Христа были в таком угнетенном, можно сказать — отчаянном состоянии духа, что субъективные видения были как раз наименее возможной для них вещью. И это состояние настолько овладело ими, что они перестали и думать о возможности воскресения, a когда разнеслась весть об этом, то, как единогласно свидетельствуют все евангелисты, решительно отказывались верить ей. Евангелист Матфей прямо говорит, что при явлении Христа одиннадцати ученикам в Галилее “некоторые усумнились” (Матф. 28:17[254]). Марк рассказывает, что когда ученики услышали от Марии Магдалины весть, что Учитель их жив и она сама видела Его, то они “не поверили” (Марк. 16:11[255]). Святой апостол Лука говорит, что рассказы жен мироносиц о бывшем им видении у гроба и о воскресении Христа “показались им пустыми словами” (Лук. 24:11[256]). Наконец, Иоанн дает доказательство того, в каком недоверчивом настроении находились в это время ученики, на примере апостола Фомы, который решительно отказался поверить даже свидетельству всего круга своих собратьев-апостолов, заявив, что он тогда только поверит, когда сам осязательно удостоверится в этом (Иоан. 20:24–29[257])

Сами жены мироносицы отправились к месту погребения вовсе не с надеждой на воскресение: они шли к своему Учителю как к мертвецу и хотели помазать благовониями Его тело, чтобы тем самым достойно закончить Его погребение. Затем и при явлениях Христа ученикам, последние отнюдь не сразу и всецело признавали в Нем своего Учителя: они относились к этим явлениям недоверчиво, полускептически, со страхом, и только уже, при невозможности сомневаться в очевидности явления живого Христа, их недоумения уступали место самой восторженной вере. По теории Ренана — восторженная вера создавала видения; a в действительности было как раз наоборот: вера являлась только уже после видений, когда сомнения рассеивались перед осязательной действительностью. Во время некоторых явлений ученики настолько сомневались в их объективности, что склонны были видеть в них — дух или призрак, т. е. стояли сначала на той самой точке зрения, которую выдвигает теория Ренана, и если они затем оставили эту точку зрения, то значит у них были вполне достаточные основания для того, и во всяком случае они далеко не были теми полоумно-восторженными людьми, которые только и ожидали какого-нибудь слуха, чтобы ухватиться за него и на нем укрепить свою восторженную веру в воскресение. Очевидно, теория исходит из ложного исторического предположения, строит ложную психологическую гипотезу и делает из нее ложный вывод.

Но затем эта теория оставляет без объяснения наиболее характеристическую сторону в этой вере — именно ее замечательную и совершенно беспримерную форму. Самая идея этой веры безусловно единственная в своем роде, и в истории мысли и верований нет ничего ей подобного. Многие общества людей оказывались в таком же положении, в каком находились и апостолы, и в среде их создавались любопытные мифы; но все эти мифы имеют однообразный характер и воплощают в себе идеи, радикально непохожие на ту, что воплощена в истории воскресения Христова.