Кассандра Клэр - Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas

• Название: Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas
• Автор: Кассандра Клэр
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Данное творчество ни в коем случае не ставит своей целью какое-либо принижение литературных заслуг мисс Дж. К.Роулинг. Данное произведение опубликовано в сети Интернет с исключительно некоммерческими целями, все права на мир волшебников и магглов, а также все придуманные Роулинг персонажи принадлежат тем, кому они принадлежат.

Автор этого фанфика Кассандра Клэр прославилась в рядах фанатов Гарри Поттера написав "Трилогию о Драко" (The Draco Trilogy) о сложном и практически не раскрытом в романах Дж. К.Роулинг персонаже - отпрыске древнего чистокровного рода магов Малфоев и главного противника Гарри Поттера по школе чародейства и волшебства - Драко Малфое.

Трилогия Драко пользуется огромной популярностью у фанатов, а газета The Times описала ее как  «жемчужину настолько превосходного качества, что она повышает ценность всего цикла о Гарри Потере».

В этом файле представлены все три части трилогии:

1 книга "Draco Dormiens"

Перевод: Ольга ([email protected])

Редакторская правка: Полина ([email protected]), Анастасия ([email protected]), Елена ([email protected]) и А.С.Соловьева

2 книга "Draco Sinister"

Перевод: Фионы, Насти, Анастасии, Евгения М, Евы, Равены, dt, Солнечного Котенка.

Редакторская правка: Ории, Неподарка, Кая, Критика, Альва, Полины, Соловьева А.С., Sanya Rubinstain

3 книга "Draco Veritas"

Перевод: Анастасия Старынина ([email protected])

Редакторская правка: Сохатый, Free Spirit, Корова рыжая, Евгений М., Sanya Rubinshtain, Критик, Helianthus, Frodo Bagins, Дамби

Перевод осуществлен на сайтах:

«http://harrypotter.intertrust.ru» и Народный перевод Гарри Поттера ( www.honeyduke.com его зеркало: www.yarik.com))

Замечание «переводчикам»: в тексте встречается то Гермиона, то Эрмиона.

---

Протянув руку, она осторожным движением, самыми кончиками пальцев закрыла ей глаза.

— Прости, — шепнула Джинни, но пустой пролёт лестницы тут подхватил даже этот шёпот, вернув его обратно странным, многократным эхом — «твоя вина, твоя вина, твоя вина»…. — Нет! — выдохнула девушка, дотягиваясь до стены и пытаясь подняться по ней, — нет…

— Не стоит плакать, Джинни… — её ли зрение затуманилось или же факелы сами собой замерцали при звуке этого негромкого, мягкого голоса. — Не стоит делать вид, будто тебя так взволновала её смерть — она же всегда тебя ненавидела. Она сама мне об этом сообщила. Перед тем, как я её убил.

О нет, недаром Джинни съела волеукрепляющий цветок: сейчас ей понадобилась вся сила воли — вся, до самой последней капли, — чтобы поднять голову и взглянуть на него. Он стоял на самом верху лестницы, где тень была гуще всего, — неяркий факел подсвечивал бледное лицо и руки, волосы цвета спелой пшеницы, губы, изогнутые в сладострастной улыбке, устремлённые на неё голодные глаза.

— Я знал, знал — ты придёшь, — зашептал он, и в глазах блеснуло удовлетворение. — Ты принадлежишь мне.

Ярость почти ослепила Джинни, и она побежала, кинулась вверх по ступеням — к нему, даже не подхватив потерянную палочку, судорожно сжимая пальцы и… упала — больно, сильно, разбив до синяков колени и ладони.

Там никого не было.

Девушка поднялась на ноги, закрутила головой — но Том пропал: она в одиночестве стояла на самом верху лестницы — над замершей в луже собственной крови Пенси Паркинсон и под огромной, тускло мерцающей люстрой — тихой и безжизненной, увешанной тёмно-красными хрустальными подвесками.

Я могу уйти, — подумала она. — Сбежать по лестнице, выскочить из дома — он не последует за мной…

Но… она не может так поступить: Том знал, что она вернётся — ведь она всегда к нему возвращалась, их связало чувство, куда более прочное, чем любовь. Ненависть. Чувство, которому всегда можно доверять, по словам Драко, — чувство, при помощи которого всегда можно понять, где ты.

Джинни расправила плечи и направилась в коридор.

* * *

Рон поднялся только до середины узкой каменной лестницы, когда дыхание начало срываться с губ облачками пара.

Надо же, мороз…

От страха за Гермиону кровь пульсировала в ушах — ступеньки были крутыми, он продрог до костей, когда, наконец, добрался до деревянной двери, распахнув которую оказался на площадке Северной Башни — ровной, упирающейся в зубчатое ограждение. Взирающее сверху небо выглядело мокрой галькой, резанул ветер, швырнув снежную крупу прямо в лицо; Рон защитил глаза рукой и крикнул:

— Гермиона!

Прошло довольно много времени, прежде чем кто-то откликнулся — сначала ему даже показалось, что он ошибся, приняв за голос вой ветра. Развернувшись, он увидел её — тёмную фигурку, прижавшуюся к стене внутренней башенки. Мгновением позже, он уже присел рядом с ней — съёжившейся, обнявшей голыми руками затянутые в джинсы ноги. Когда она взглянула на него, он увидел, что губы посинели.

— Рон, — неверным голосом произнесла она, — что… ч-что ты… — зубы клацали, не давая говорить. Рон сдёрнул с плеч свой синий плащ, обмотал ей вокруг плеч и потянул Гермиону вверх, помогая подняться на ноги.

— Пойдём внутрь, — пробормотал он.

Она вцепилась ему в руку, когда они пересекали заснеженную крышу; пальцы её напоминали сосульки. Наконец, она очутились в башне и первое, что он сделал, закрыв дверь, — с тревогой обернулся:

— Гермиона с тобой всё хорошо?

Она ёжилась под тёплым синим плащом — сначала ему показалось, что она касается правого бока, потому что тот болит; потом, увидев серебристую вспышку — нож? — он понял: он что-то держала. Губы и веки Гермионы отливали синевой, каштановые кудряшки смёрзлись, налипнув на лоб и щёки.

— Рон, — хрипло спросила она, — что ты тут делаешь?

— Меня похитил Тёмный Лорд и, так же как и тебя, приволок сюда. Я даже не знаю, сколько я уже здесь, Гермиона, который день…

— Ты не похож на узника, — с подозрением заметила она, махнув рукой в сторону его одеяния. — Ты будто собрался на маскарад…

— Гермиона, — Рон потянулся к ней, однако она тут же шарахнулась, заставив его почувствовать себя так, будто он наелся льда: столько пережить — и всё равно оказаться на правах подозреваемого… он резко развернулся: — Ладно, — и начал спускаться вниз по лестнице. Через миг она последовала за ним.

* * *

Первые три комнаты, осмотренные Джинни, оказались пустыми, зато в следующей — обитой жёлтым бархатом спальне — на парчовом стуле сидела Блез. Веревка стянула ей талию, плотно притянув девушку к спинке красного дерева, тонкие путы крепко обхватили запястья, а роль кляпа выполнял зелёный платок. Когда она увидела Джинни, глаза сначала расширились, а потом дико заметались по комнате.

Джинни приложила палец к губам и, подойдя к Блез, вытащила кляп изо рта — слизеринка судорожно перевела дух и начала облизывать пересохшие губы. Сейчас, стоя к ней вплотную, Джинни отчётливо видела — глаза её переполняются слезами, хотя, зная Блез, можно было не сомневаться — причиной их являлись, скорее, боль и ярость, нежели страх.

— Блез, — прошептала Джинни, присаживаясь рядом со стулом, — ты цела?..

— А что — не видно? — фыркнула слизеринка, поднимая неестественно белые руки: тонкие заляпанные кровью верёвки прорезали кожу на запястьях. — Тебе лучше уйти, Джинни, неизвестно, когда его принесёт обратно, и если он найдёт тебя тут…

— Он знает, что я тут, — мрачно ответила Джинни. — Давай-ка я тебя развяжу…

— Нет! — глаза Блез снова заметались по комнате. — Знаешь, он убил Пенси.

— Знаю. Я думала, он и тебя прикончил.

— Нет, — протянула Блез, поднимая к Джинни голову; на шее стали заметны красные пятна, похожие на следы укусов. — Ему нужна только ты… он сказал, я напомнила ему тебя.

Страшная мысль пронзила Джинни:

— Ты ведь знаешь — это не Симус. Точнее, совсем не Симус…

— Знаю, — нижняя губа Блез дрогнула, сделав её той, кем она, по сути, и являлась — испуганной девочкой-подростком, изо всех сил старающейся держать себя в руках. — Что он такое, Джинни? Я взглянула ему в глаза — он же не человек, он словно тень, хотя нет — куда чернее тени, куда более странный… Когда он коснулся меня, его пальцы резали, словно ножи — что же он такое?

Джинни недоумённо заморгала: чернее? Более странный? Как так? Ведь он же прекрасен… И ужасен… Её Том… — она открыла рот, чтобы попробовать объяснить, чтобы вынести себе приговор, когда услышала тихий голос, острым гвоздём пробежавший вдоль её позвоночника:

— Да, Джинни… Скажи ей, что же я такое…

* * *

Примерно половина лестницы осталась позади, когда в их сторону метнулась змея: Гермиона заорала и отпрыгнула назад, а Рон замер на месте, выставив вперёд факел, — пламя переливалось золотом, так же, как и змеиные глаза.

— Всё в порядке, Гермиона, это всего лишь Кевин.

…Всего лишь? — лениво повторила змея, зашуршав чешуёй прямо в голове Рона. — Значит, ты обо мне такого низкого мнения, Сновидец?

…Что ты! — быстренько подумал Рон, прислушиваясь к частому испуганному дыханию замершей за спиной Гермионы. …Наверное, ей без её волшебной палочки сейчас действительно не по себе. — Я просто хочу пройти.

…Просто змея, просто пройти… как осторожно ты говоришь, как немного тебе нужно от жизни — с учётом твоей-то силы. В чём дело, Прорицатель?

Губы Рона дрогнули в горькой усмешке.

…Да какая сила… полная башка дурацких видений о будущем и никакой возможности его изменить…

Теперь шипение змеи зазвучало нетерпеливо:

…Хочу заметить, мой юный друг, что ответы на некоторые вопросы не стоит искать в будущем. Они лежат в прошлом.

…О чём это ты? — начал Рон, но тут позади раздался тихий стон и, обернувшись, он увидел, что Гермиона, подозрительно посинев, задрожала и съехала на пол.

Кевин усмехнулся, если так можно сказать о змее.

…Впрочем, змея по имени Кевин может обладать куда большими способностями чем обычные змеи, — подумал Рон.

…Займись своей подружкой, — посоветовал змей и, снисходительно вильнув кончиком хвоста, нырнул в свою нишу.

* * *

Только много позже, когда он снова увидел Гермиону или же — хотя бы — просто выяснил, что тогда она находилась в относительной безопасности, он смог вспомнить следующие полчаса, проведённые в квартире Виктора, когда они с Драко бродили по комнатам безмолвными призраками. Они даже не звали её по имени — не было сомнений, она исчезла: Гарри накрыло ощущение утраты, такое же отчётливое, как осознание собственного присутствия.

Они влетели обратно в кухню, где Драко замер у плиты — Гарри впервые обратил внимание на тихое пламя под горшком, содержимое которого подгорело и слиплось. Драко махнул рукой — огонёк погас — и повернулся к Гарри: