Елена Якобсон - Пересекая границы. Революционная Россия - Китай – Америка

• Название: Пересекая границы. Революционная Россия - Китай – Америка
• Автор: Елена Якобсон
• Издательство: Русский путь
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1994
• ISBN: 5-85887-172-0

Впервые публикуемые в России воспоминания Е.А. Якобсон (1913—2002) — важный вклад в мемуарную литературу российского зарубежья.

Е.А. Якобсон родилась в Петербурге, воспитывалась няней в родовом имении; детские годы, пришедшиеся на Гражданскую войну, прошли на Кубани. Училась в советской, затем в харбинской школе, юность провела в Китае. Переехав в США перед Второй мировой войной, стала автором учебника русского языка, выдержавшего восемь изданий, основоположницей факультета славянских языков и литератур и инициатором преподавания русского языка в Университете им. Аж. Вашингтона; открыла первую передачу русской службы «Голос Америки»...

Воспоминания повествуют не только об исторических катаклизмах, на фоне которых протекала насыщенная, «полная приключений » жизнь талантливой мемуаристки, но и о становлении незаурядной личности и поисках своей судьбы на чужбине.

---

«Пусть у нас будет "современный брак", — предложил Эйб. — Пусть мы будем свободны делать что хотим, идти каждый своей дорогой иногда, но останемся семьей... Никакого развода».

Я согласилась. Ведь я и так уже вела независимую от него жизнь. Я знала, что он встречается с другими женщинами. Он объяснил, что это часть нашего «современного брака ». У меня тоже был недолгий «роман », но я прекратила его, как только он начал перерождаться во что-то серьезное. Эйб и я виделись все реже, но оставались друзьями. Потом у него произошло неизбежное: серьезные отношения с молодой женщиной, настаивавшей на браке. Через какое-то время Эйб попросил у меня развод.

Как ни странно, его просьба меня больно ранила. Я знала, что и ему это больно. Мы попали в западню, которую поставили себе сами. «Современный брак» совсем не обязательно спасает от развода.

В 1940-х годах консультативная помощь по вопросам семьи и брака еще не была так популярна и развита, как теперь. Сегодня такие программы, как «Предупредительные меры и оздоровление отношений», нередко помогают сохранять браки. «Семьям нужна постоянная поддержка», — написано в брошюре другой подобной программы. «Новому», или «свободному», браку, как его теперь называют, тоже уделяют много внимания. Но количество разводов тем не менее неизменно растет.

Натали была счастлива в школе, счастлива видеть нас, когда мы ее навещали, и с радостью ехала домой на каникулы. Я вся сжималась от мысли, что мы причиним ей боль. Когда мы трое наконец сели и приступили к неизбежному разговору о разводе, мы все вместе плакали. Нам всем было плохо и больно, но изменить ничего мы уже не могли. Теперь необходимо было избежать лишних страданий, и мы попытались сделать именно это.

Натали знала, что такое развод: большинство детей в ее школе имели по две пары родителей, разведенных и вступивших в новый брак отцов и матерей. Она была исключением, однако перспектива стать как все ее не очень радовала. Впрочем, она понимала, что значит полюбить и разлюбить; в первый раз она влюбилась в трехлетнем возрасте. Объектом ее увлечения был «мужчина старше нее», семи лет.

Мы жили в летнем доме на севере штата Нью-Йорк вместе с еще двумя семьями, в каждой был ребенок: Джордж и Анна, оба семилетние. Джордж и Натали вставали рано и играли вместе каждое утро, пока не появлялась Анна. При виде Анны Джордж бросал Натали и больше ее не замечал до конца дня. Как-то я услышала, что Натали сказала: «Лучше бы я никогда с тобой не встречалась!»

Конечно, полюбить и разлюбить можно, но это не должно относиться к родителям. Она очень старалась как-то наладить мои с Эйбом отношения, но, когда наконец смирилась с ситуацией, вела себя замечательно. В какой-то момент Эйб решил отказаться от развода, но к тому времени я уже решила, что так будет лучше. Я только хотела найти для этого подходящее время. Довольно скоро какими-то неисповедимыми путями все встало на свои места.

ГЛАВА 10 Сергей Якобсон

Я познакомилась с Сергеем Якобсоном на рождественской вечеринке у Тины Уоссон в 1949 году. Высокий, элегантный вдовец с тринадцатилетним сыном, он работал в Библиотеке Конгресса в Вашингтоне руководителем отдела иностранных дел Законодательного управления Конгресса. Он родился и вырос в Москве, но считал себя берлинцем: ему было семнадцать лет в 1918 году, когда его семья переехала в Берлин после большевистского переворота. Я была знакома с его старшим братом Романом, профессором Колумбийского университета. Он был одним из рецензентов учебника русского языка, который я готовила вместе с Андре фон Гроника, еще до выхода в свет. Роман и его жена Сватя гостили у Уоссонов в эти праздники, и на следующее утро Сватя мне позвонила и сказала, что Сергей обо мне расспрашивал после того, как я уехала на другую вечеринку, и очень огорчился, узнав, что я замужем.

Это, однако, не помешало Сергею позвонить мне и пригласить меня пообедать с ним на следующий день. Я подумала: «Почему нет?» Роман имел репутацию волокиты, но о Сергее я ничего не знала, мы просто пошли в «Русскую чайную», недалеко от «Голоса Америки».

Это был очень приятный обед. Сергей говорил о своей работе и о сыне Денисе, мать которого, первая жена Сергея, умерла при родах. Он проводил меня до моей работы и в тот же день вернулся в Вашингтон.

«Какой интересный и культурный человек, — думала я, — жаль, что он живет не в Нью-Йорке». Он позвонил на следующий вечер, чтобы поблагодарить меня за то, что согласилась с ним пообедать, и попросил принять от него маленький подарок — пару теплых перчаток: провожая меня после обеда, он заметил, что я без перчаток и мои руки мерзнут.

Тронутая этой неожиданной заботой, я позвонила ему, когда получила по почте его подарок. Никогда я не видела таких великолепных, дорогих, подбитых мехом кожаных перчаток! В них было действительно очень тепло.

Через несколько дней Сергей позвонил и сообщил, что приезжает в Нью-Йорк на уик-энд. Не могу ли я поужинать с ним в субботу и пообедать в воскресенье? Я начала понимать, что Сергей решил серьезно за мной ухаживать, и приняла оба приглашения. Почему бы не завести «роман» с очаровательным, культурным, хорошо воспитанным мужчиной?

Эйб был обрадован, услышав о Сергее. «Иди, иди. Он вдовец, он наверняка хочет на тебе жениться. А если он тебе нравится, так еще лучше: мы можем начать оформлять развод».

«Не так быстро, — запротестовала я. — Я только что его встретила... это всего-навсего приглашение в ресторан!»

Но Эйб оказался прав. Во время ужина в дорогом ман-хэттенском ресторане Сергей был ко мне очень внимателен. Он отвез меня домой на такси, поцеловал обе руки при прощании, а во время обеда на следующий день сделал мне предложение. Очень формально, очень корректно он сказал, что полюбил меня, что я именно та женщина, которую он ждал все эти одинокие годы вдовства. Ему сорок восемь лет, у него хорошая работа в Вашингтоне, он может обеспечить мне и моей дочери достойный дом и достойную жизнь. И Сергей попросил меня серьезно подумать над его предложением. Он также смел надеяться, что я отвечу взаимностью и с радостью разделю с ним свою жизнь.

Все это было сказано спокойно, но проникновенным голосом, без взрывов страсти и отчаянных криков «Ах, я тебя люблю!». Это было самое обстоятельное предложение брака из девяти, которые мне делали в течение моей жизни. Тем не менее...

«Но я замужем», — сказала я. Он посмотрел на меня и спросил: «Но любите ли вы своего мужа?» Что я могла сказать? Счастливые замужние женщины не принимают приглашения на обед от одиноких мужчин, с которыми они познакомились на вечеринке. «У нас "современный брак", — смело ответила я. — Мой муж и я — друзья, и мы семья ».

«А ваш муж действительно вас любит? — продолжал Сергей. — Вам нравится такая жизнь?»

Я начала чувствовать себя неловко. Сказать ему правду значило бы поощрить его ухаживания, дать ему надежду. Я находила Сергея очень привлекательным, но это становилось уж как-то слишком серьезно. Я произнесла обычные банальные фразы: я очень польщена его предложением, он очень интересный и очаровательный мужчина, но... я совсем не несчастлива в своем браке.

Сергей, вероятно, ожидал услышать нечто подобное. Хотя он выглядел разочарованным, он явно был готов к долгой осаде и уже почти выработал стратегию ухаживания за мной.

«Все, о чем я прошу сейчас, — сказал он, — это чтобы вы серьезно обдумали мое предложение. Можете мне это пообещать?»

«Да, я обещаю», — ответила я.

«Я очень благодарен. Я знаю, что вы не только красивая, но и очень великодушная и отзывчивая женщина», — сказал Сергей. Я не ожидала такой реакции.

По дороге обратно в «Голос Америки» мы говорили о вашингтонской политике, о моей дочери и о том, как ему хотелось бы с ней познакомиться. Я испытала облегчение, почувствовав, что никакого давления нет — казалось, он просто радовался тому, что он со мной. Когда мы прощались, Сергей попросил разрешения позвонить мне через пару дней. «Конечно», — ответила я.

Я получила красивый шелковый шарф из модного магазина с нежной запиской, вложенной в пакет. Сергей звонил из Вашингтона три-четыре раза в неделю: «Просто хотел услышать ваш чудесный голос... Расскажите, что вы делали сегодня».

«Это очень умный человек, — заметил Эйб. — Он ухаживает за тобой старомодным образом, вы оба русские, так что, я думаю, это даже лучше».

И действительно, мы оба были очень русские. Хотя Сергей стал гражданином Германии, а я думала, что стала настоящей американкой, наши корни уходили глубоко в русскую культуру. Когда мы были вместе, мы чувствовали себя «дома», на знакомой почве, образованной детским воспитанием и русской школой. Сергей избежал травм Гражданской войны и жизни при советской власти, но мы оба знали, что такое пережить социальную дезориентацию, потерю привычной комфортабельной жизни и определиться в новых условиях новой страны.