Говард Маркс - Господин Ганджубас

• Название: Господин Ганджубас
• Автор: Говард Маркс
• Издательство: УЛЬТРА. КУЛЬТУРА
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-9681-0099-0

Может ли один и тот же человек быть сотрудником английской разведки МИ-6, крупнейшим поставщиком гашиша в Европу и Америку, удачливым и респектабельным бизнесменом и уважаемым человеком в рок-тусовке? Почему бы нет. Если верить автобиографии, написанной Говардом Марксом, образцовым авантюристом XX века после того, как он покончил со своим криминальным прошлым. Как в настоящем триллере, действие книги переносится из страны в страну: Англия, Пакистан, Таиланд, Тайвань, Швейцария, Гонконг... Где только не бывал Маркс под разными именами, каких только тюрем он не видел!.. И каких только уловок для контрабанды не придумывал!..

---

Я покинул Пальму на первом же самолете. Оставаться там стало опасно. Со мной был чемодан бумаг, относящихся к иммиграции тайваньцев на Пальму, семинарам по информационным технологиям и строительству заводов в Южном Уэльсе. Я прилетел в Тайбэй и поселился в гостинице «Фортуна». Хоть я и прихватил паспорт на имя Уильяма Тетли (спрятанный в картонной сторонке книжного переплета), но пользовался настоящим удостоверением личности. Я не прятался. Не считал, что нахожусь в бегах. Просто на Тайване я чувствовал себя в безопасности. Там даже не существовало американского посольства.

Пока я находился в Европе, Рой Ричарде на пару недель слетал в Новую Зеландию и побеседовал обо мне с друзьями в Уэллингтоне. Один из них читал «Счастливые времена» Дэвида Лея. Рой привез книжку и попросил у меня автограф.

Ричарде помог мне заключить с «Чайна метал» предварительное соглашение о строительстве завода в Южном Уэльсе и вручил длинный список тайваньских миллионеров, желающих жить на Мальорке и вкладывать там деньги. Кроме того, некоторые менеджеры промышленных предприятий заинтересовались семинарами в Оксфорде. Чтобы поддержать отношения с Маликом, я договорился о закупке тюбиков для зубной пасты. Дела шли просто великолепно.

Джерри Уилле нашел меня через Балендо. Мы почти год не разговаривали. Джерри сказал, что от знакомого адвоката, имеющего связи в DEA, услышал, будто в Майами большое жюри приняло обвинительный акт против него, меня и других. По всей видимости, меня считали главарем преступного клана. Американцы собирались потребовать моей экстрадиции.

Была ночь. Я пошел прогуляться по кампусу Тайваньского университета. Должен ли я снова исчезнуть и жить по паспорту Тетли? Тайком, урывками встречаться с женой, детьми и родителями? Осесть на Тайване? Ведь это одна из немногих территорий, не заключивших с США договор об экстрадиции. И похоже, я тут приживусь. По крайней мере, семья сможет проводить со мной много времени.

Я отправился к Нести, мы пропустили по стаканчику. В баре было против обыкновения пусто.

— Где Мария? — спросил я, не увидев его жены.

— Пошла в Храм Собаки со своим дядей.

— Что это, черт возьми, за собачий храм?

— Есть только один Храм Собаки, Говард. Он стоит на берегу рядом с Таншуй, в часе-двух езды отсюда. Тридцать лет назад рыбацкий сампан разбился во время шторма, и погибли все тридцать три человека, которые были на борту. Их всех похоронили в общей могиле. Собака одного из рыбаков прыгнула в могилу, да так и не вылезла. Ее тоже похоронили. Теперь эту собаку почитают воплощением верности, и она покоится в храме на берегу. Верность — очень важная вещь для преступника. Поэтому многие из тех, кто преступил закон, приходят туда молиться.

Я расспросил Нести, как найти Храм Собаки, и добрался туда на такси. Приехал на рассвете. На парковке возле храма теснились всевозможные средства передвижения, от мотороллеров до «мерседесов». Тысячи нищих, гангстеров и проституток сновали между автостоянкой и святилищем. Внутри храма перед двухметровой статуей из черного камня люди стояли на коленях и молились собаке. Кто-то лепил на изваяние крохотные листочки сусального золота. Моя молитва была простой: «Сделай, чтобы я остался с женой и детьми!» При одной мысли о детях на глазах выступили слезы. Мифэнви собиралась провести с нами лето, а мне редко выпадала возможность побыть сразу со всеми своими четырьмя детьми. Всего несколько дней отделяло меня от годовщины свадьбы. Я хотел быть с женщиной, которую люблю.

Майкл Кац прилетел ко мне в Тайбэй из Лос-Анджелеса. Он собрал кучу бумаг об экстрадиции и деле Эрни Комбса. Последние подтверждали, что телефоны в моем доме на Мальорке прослушивались. По мнению Каца, обвинения против меня не выдвигали, и запроса на выдачу не поступало. Я воспринял его слова как ответ на свою молитву собаке. Я мог возвращаться в Пальму.

Покончив с делами, я полетел из Тайбэя в Вену, потом в Цюрих. Позвонил Тому Сунде из аэропорта. Он посоветовал мне не задерживаться в Пальме более сорока восьми часов. Рафаэль встретил меня в аэропорту Пальмы, провел в обход иммиграционного и таможенного контроля и отвез домой. Я завалил детей подарками из Тайваня и, чтобы отпраздновать годовщину свадьбы, повел Джуди поужинать в «Тристан», в «Пуэрто портале», затем мы отправились в «Уэллиз» выпить с Джеффри Кенионом. Уик-энд я провел в кругу семьи.

ДЕННИС ГУВАРД МАРКС

— Папа, папа, не гони так! Пожалуйста, папа, езжай помедленней! Мне страшно, — закричала с заднего сиденья Эмбер.

Был почти час ночи, уже понедельник. Мы впятером возвращались после затянувшегося ужина в «Тадж Махал» и посещения бара «Тэффиз» в Магалуфе. Я не гнал. И потом Эмбер всегда нравилось ощущение скорости, поэтому ее призыв к осторожности удивил меня вдвойне. Я обернулся и увидел ужас в прекрасных голубых глазах. Что ее напугало? Какую незамеченную мной угрозу уловило ее подсознание? Не было ли то предвидение, на какое способен только детский ум, свободный от предрассудков и предубеждений? Я моментально сбросил скорость и вместо диска Simply Red поставил Modern Talking. Оставшиеся до дома пятнадцать минут мы молчали. Дети сразу пошли спать. Эмбер все еще выглядела напуганной.

У меня почти закончился гашиш. У нас гостили сестра Джуди Маша и ее приятель Найджел. Они отправились за гашем на площадь Гомила, но пока не вернулись. Мне пришлось удовольствоваться маленьким косячком.

В половине девятого утра зазвонил телефон: Дэвид Эмбли звал поиграть в теннис. Сказал, что зайдет примерно через час. Я поднялся. Франческа уже проснулась, поэтому я приготовил нам обоим легкий завтрак. Заглянул в свою коробочку, где хранился гашик. Она больше не пустовала. Отлично сработано, Маша! Она оставила записку, сообщая, что отправилась с Найджелом в «Клуб де мар» искать работу на пришвартованных там яхтах.

Телефон зазвонил снова. Это был Мак-Канн:

— Гони мою долбаную наркоту и мои гребаные бабки! Моей жене и детям угрожали. Дело серьезное, и ты, мудила, виноват в том, что на всех наехали копы.

— Я не виноват, что вы продолжили без меня, что Роджер в тюряге.

— Тогда узнай у него, где все. Отправь кого-нибудь в тюрягу! Она у тебя под боком, жопа!

Случайно или, может быть, нет, но следующей позвонила жена Роджера, Мари. Она хотела зайти — только что встречалась с Роджером и узнала кое-что важное.

Едва закончив разговор с Мари, я снова услышал звонок, похоже международный. Но кроме шумов в трубке я ничего не разобрал, и нас разъединили. Позвонили опять. На сей раз это был Том Сунде. Поговорил о повседневных делах минуту-две и повесил трубку.

Между нами было условленно, что если он начинает телефонный разговор с вопроса: «Ну как дела?», — это сигнал опасности, причем нешуточной. Я прокрутил в голове разговор, но, хоть убей, не мог вспомнить, с чего он начал. Мне было все равно. Никого не арестовывают рано утром в понедельник. Скорей уже в пятницу, под вечер, когда адвоката не отыщешь ранее шестидесяти часов, или в любой день на рассвете, чтобы застать жертву врасплох, страдающей от похмелья.

Я решил окунуться, взглянул на цепочку с тремя тайскими Буддами и вспомнил слова Сомпопа: «Можешь носить в море, но не в ванной». А что такое наш бассейн: маленькое море или большая ванна? Черт его знает... Иногда я снимал цепочку, перед тем как поплавать в бассейне, иногда не снимал. В тот день я ее снял.

Вылезая из бассейна, услышал сигнал переговорного устройства на воротах. Я почти никогда не просил гостей себя называть и сейчас автоматически нажал кнопку замка. Это была Мари. Она выпила кофе и поговорила с Франческой, пока я натягивал шорты и футболку.

Снова ожило переговорное устройство, и я впустил Дэвида Эмбли, одетого для тенниса. Он ушел через десять минут, пообещав вернуться в течение часа.

От ворот донесся гудок. Я подумал, что это Дэвид — забыл что-то и вернулся. Однако во внутренний двор не спеша вошли трое полных мужчин средних лет в обычной, гражданской одежде и уставились на верхушки пальм. Накануне вечером Джуди упомянула, что соседи согласились подрезать деревья, привести их в порядок. Я предположил, что это и есть предложившие помощь доброхоты и направился во двор, чтобы их встретить.

Один вдруг выхватил пистолет и ткнул мне дулом в живот. Его губы дрожали, руки тряслись, очки запотели, а изо рта несло перечной мятой. «Двадцать лет тюрьмы», — пронеслось у меня в голове. Франческа вскрикнула — этот крик я до сих пор слышу каждый день. Ее папочку собирались убить. Повинуясь наитию, я поднял руки и сказал по-испански: — «Tranquilo! Tranquilo!»80

Заведя мои руки за спину, надели наручники. Меня затолкали в кухню, на диван. Франческа, дрожа от страха, подбежала ко мне, бросилась целовать и обнимать. Один из незнакомцев оттащил ее. В панике она кинулась наверх, к Джуди, которая еще спала. Несколько человек, ворвавшихся в кухню, погнались за ней, как за сбежавшим психом. Мари остолбенела, когда полицейский схватил ее сумочку и вытряхнул все содержимое на стол. Другой, чувствуя себя как дома, уселся на табуретку. У него были глаза садиста и улыбка, выдававшая почти сладострастное наслаждение. Белая рубашка с открытым воротом и усы а-ля Сапата81 делали его похожим на испанца, но на нем стояло клеймо DEA. Не был ли это Крейг Ловато?