Виктор Смирнов - Приключения-1966

• Название: Приключения-1966
• Автор: Виктор Смирнов
• Издательство: Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1966

ПРИКЛЮЧЕНИЯ. 1966 г. Сборник приключенческих повестей и рассказов. Составитель Ю. Попков. М., «Молодая гвардия», 1966 г., 448 стр. с илл.

---

— Нет, мне нравится, — парень показал на Игоря пальцем. — Человек вчера только вернулся со скал, а к нему такие претензии. Вчера, в пять часов. Смотрю: твое воззвание.

— Воззвание, взвывание, — сказал Игорь. — Чистили обрывы?

— Безусловно. Труд этот, парни, был страшно громаден, не по плечу одному. Но принцип материальной заинтересованности был на высоте. Двенадцать рублей в сутки.

— Лев тоже был?

— Безусловно. Лев щеголял в новых гетрах и обучал гаишников альпинистским песням.

Парень, кривясь, затягивался докуренной до пальцев сигаретой. У него было равномерно красное лицо, красная шея, красные руки; красная кожа просвечивала и сквозь короткие бесцветные волосы.

— Кто такой? — тихо спросил Алик Колю, мужа Лили.

— Юрочка Плахов, — сказал тот, не оборачиваясь. — Первый разряд по альпинизму.

— Так что, шеф? — Юрочка сунул руки в карманы, разведя полы незастегнутой рубашки. Грудь была мускулистая и тоже красная. — Когда двигаем?

— Сложимся вот...

Юрочка кивнул.

— Порядок. Льву ты написал?

— Да.

— Порядок. — Он взглянул на Алика и подошел к Коле, мужу Лили. — Кеке, дружище! — и взял из его рук катушку с проводом. — Ты подавай, а я буду крутить.

Алик возился с компасами. Он чувствовал себя чужим здесь, среди этих людей, которые все друг друга знают, все заодно... Компасы были грязные, исцарапанные, с обколотыми пластмассовыми корпусами. Алик снимал стекла, вычищал ножом сухую глину. У них на факультете тоже были альпинисты. Они вставали в шесть утра, долго делали зарядку с гантелями и эспандерами, пили кефир и ничего другого, пели свои песни и говорили о траверзах и пике Пти-Дрю. Алик относился к ним иронически. А может быть, это как раз то, что нужно? Щеголять в новых гетрах, петь песни и думать только о траверзах и пике Пти-Дрю?

В половине третьего погрузка была закончена. Надя села в кабину, остальные влезли в кузов, на пыльную, колышущуюся груду вещей. Игорь похлопал ладонью по верху кабины.

— По коням!

И снова шоссе, километровые столбы, черные сланцевые откосы с желтыми кустиками молочая, горячий ветер, солнце, мелькающее между соснами, — блестящее и расплывшееся, будто за промасленной бумагой. Над шоссе, на фоне черных от тени стен леса, искрились, сыпались мухи и мошки. Машина, шипя шинами, катила по осмолившемуся асфальту. Около Учан-Су женщины в майках и шароварах лопатами бросали на шоссе диоритовую щебенку; она отлетала от колес и звонко била в днище машины.

Алик нагнулся и сквозь проволочную сетку и радужно-желтое потрескавшееся стекло посмотрел в кабину. Надя разговаривала с Карбюратором, и тот — странное дело! — что-то рьяно доказывал ей, размахивая свободной рукой.

Все хорошо, и ни о чем не нужно думать, потому что все остальное неважно, потому что ничего другого просто нет, только шоссе, километровые столбы, горячий ветер и запах шалфея!

Свернули в лес, на грунтовую дорогу. Переехали ручей, и дорога пошла вверх; деревья царапали по брезенту, клубилась пыль, кузов встряхивало, тент ходил ходуном и скрипел, когда, переваливая через камни, машина кренилась. Потом Алик увидел дым, и они выехали на поляну с костром и палаткой. Около костра стояли четверо. Один, в шортах и белой кепке, вышел вперед.

— Лев! — крикнул Юрочка и поднял руку.

Лев тоже поднял руку.

Алик видел, как вышла Надя и как Лев развел руки, изображая не то изумление, не то восхищение, взял Надю за голову и поцеловал в лоб. Все смеялись. Надя тоже.

ПЕРЕД ШТУРМОМ

Все стояли вокруг Льва.

— Приехал в Симферополь, уже темно, — говорил он. — А подвез меня один гаишник, на мотоцикле. — Он говорил быстро, сбивчиво, не договаривая слов. — Пошел к Леньке — замок. Дом у них трехэтажный, плоская крыша. Залезаю по пожарной лестнице, стелю памирку, ложусь. Лежу, созерцаю Млечный Путь...

У Льва было длинное лицо с большим подбородком и немного согнутым на бок носом.

— Лев в Симферополе живет или в Ялте? — спросил Алик Юрочку, когда они натягивали палатку.

— Нигде, — Юрочка забивал обухом топора алюминиевый колышек. — Жил в Симферополе, потом разошелся с женой и теперь живет где придется. Отличный, между прочим, парень, но чуть что не нравится, сразу скисает и бросает работу.

От костра, от веток, валил молочный дым. Игорь нагнулся и подул. В дыме запрыгали оранжевые язычки.

— Мой командир! — крикнул Лев. — Так что будем делать? Завтра, я имею в виду. Массы трепещут в ожидании указаний.

Игорь вытирал слезы.

— С утра пойдут человека три, потащат телефон до Узкого сифона[2]. Остальные укладывают снаряжение. Днем начнет прибывать народ. По мере того как будет подвигаться укладка, будем отправлять новые вспомогательные отряды. Вот так пока, ясно?

Хлопнула дверца кабины. В свет костра вышел Карбюратор. С усилием осмотрелся и сел.

Лев продолжал:

— Мой командир, я всегда преклонялся перед твоим организационным гением. Но массы взволнованы: кто пойдет в штурмовом?

— Штурмовом, штормовом, — Игорь смотрел на Карбюратора. — Завтра, Лева.

— Все таинственно и страшно?

— Подумать еще надо. Ты пойдешь, не волнуйся.

— Рассыпайся в благодарностях, Лев, — сказал Юрочка.

Карбюратор оперся локтем о землю, достал мятую пачку «Беломора» и закурил, быстро и привычно действуя одной рукой.

— А мне что? — сказал он. — Я ему и за резину объяснил и за лампочки. Опять же шины лысые. Ты сядь, сядь за баранку да поездь по горам. Его еще тыкать надо, брать за шкирку и тыкать. А с Шестого парка, он, видишь, жук. Старый жук. Мы с ним еще в «Крымкурсо» шоферили в двадцать третьем. Молодые были, важные, куда там! В крагах ходили, это обязательно, в консервах...

Он курил и остановившимися глазами смотрел в костер.

Уколовшись о наши щеки,
Об улыбку, скользнувшую криво,
Убегают от нас девчонки
К положительным и красивым... —

запел Коля, брат Васи. Потом Юрочка ударил ложкой о кастрюлю и выкрикнул тонким голосом:

В зоопарке
Все зверье в тревоге!
Носорог
Гуляет по дороге!

И все запели глухими голосами, бухая по земле каблуками:

Напились сторожа,
Носорог из клетки убежал.

Игорь тоже пел и тоже стучал каблуками.

Палатка была розовая от солнца. В сетку окошка, зудя, билась муха. Алик вспомнил, что увидит сейчас Надю, и вылез из мешка.

Около костра сидел Лев, медной проволокой прикреплял отставшую подошву скального ботинка. Он поднял голову и подмигнул Алику.

— Как говорила мне в Коктебеле одна художница из Дома моделей, ноги — это только ноги, а то, что на ногах, — это уже голова.

После завтрака ушел в пещеру первый отряд — Коля, брат Васи, и еще двое. Они несли катушки телефонного провода, свернутую в круг тросовую лестницу, две резиновые лодки и сумки с гидрокостюмами.

Потом Алик и мальчишка с облезлым от солнца лицом, оказавшийся тем самым Васей, братом Коли, натягивали провод между лагерем и входом в пещеру. Вася держался независимо и сказал, что уже два раза был за Узким сифоном и что это он страховал Льва, когда тот спускался дюльфером в Лошадиную. Алик сматывал провод с катушки, а Вася залезал на деревья и привязывал его к веткам. Через час они были около входа в пещеру. Он темнел среди кустов, и, как из погреба, тянуло оттуда холодом. Конец уходящего в пещеру провода был придавлен камнем. Алик достал нож и соединил концы. Внизу зеленела курчавая от леса чаща ущелья, были видны поляна, палатки, шевелящиеся фигурки.

Когда они вернулись, в лагере укладывали вещи для штурмового отряда. Юрочка закатывал в расстеленную палатку обернутые пленкой коробки с макаронами. Коля, муж Лили, запихивал в черный резиновый мешок банки с тушенкой. Игорь и Надя — она была в потертых вельветовых шортах — стягивали болтами две алюминиевые планки, зажимая отверстие уже упакованного мешка.

— И ты поверила? — сказал Игорь Наде.

Они смотрели друг на друга, и Алик увидел, как Надя, смеясь, оскалила зубки и щелкнула ими, как будто кусая:

— Ав!

Алик отвернулся. Лев тоже смотрел на Надю. В одной руке он держал ножницы, в другой — кусок кошмы, из которой он вырезал стельки.

— Итак, что мы уложили? — Игорь встал. — Три спальника, палатка, макароны. — Он вычеркивал в блокноте. — Сгущенка — шестнадцать банок, тушенка — двенадцать, кофе — три пачки. Что еще?

— Кисель, — сказала Надя.

Задребезжал телефон. Игорь кинулся к нему.

— Да! — крикнул он. — Да, да! Слышу! Неплохо, а вы как? Ну, отлично. Нет еще. Я думаю, не раньше шести. А как вода? Что? Понял. Ну что ж, хорошо. Да. Счастливо! — Он положил трубку. — Они в Японском зале.

На обед был картофельный соус с тушенкой, в котором почему-то было много муравьев, и компот из кизила и диких яблок — очень кислый.