Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6290 ( № 35 2010)

• Название: Литературная Газета 6290 ( № 35 2010)
• Автор: Литературка Литературная Газета
• Жанр: Публицистика

"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/

---

Болгарская русофилия является всенародной. Что бы ни происходило, болгарский народ любит свою освободительницу и верит, что она будет с ним всегда и придёт ему на помощь в трудные для него дни. Что касается русофобии, то она ограничена политической властью, а власть выражает настроения господствующего класса и его экономические и политические интересы в данный момент. У русофобских настроений нет широкой общественной основы, и они не отражают чувства всей нации. Но Россия, справедливо реагирующая на русофобские раздражители, применяет санкции против государства и народа, а не против конкретных лиц. Это, со своей стороны, порождает недоумение и недовольство в обществе, которое незаслуженно страдает, что может вызвать в ответ негативные чувства.

По тому, как усиливается или ослабевает русофобия, можно судить о характере отношений между Болгарией и Россией. И извлекать уроки из ошибок и недоразумений в политике и дипломатии…

Перевод Григория ЧЕРНЕЙКО

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Тепло незнакомки

Рукопожатие

Тепло незнакомки

ПРОЗА

Захарий КАРАБАШЛИЕВ

Я просыпаюсь от того, что автобус тряхнуло. Хотел было снять солнечные очки, в которых я и заснул, но передумал – зачем показывать, что я проснулся?

Смотрю на неё.

Моя спутница сидит вполоборота ко мне. Она прислонилась головой к собственному отражению в стекле автобуса, а за ней галопом несутся деревья, поля с подсолнухами, крыши сельских домов, вспаханные нивы, покошенные луга, далёкие горы. Она кажется спокойной.

Я смотрю на неё – полуоткрытый рот, изящная шея, расслабленная во сне, худые, но округлые плечи, рука, удобно лежащая между коленями.

Несколькими часами ранее на автовокзале мои жена и дочь провожали меня в Софию. Оттуда я должен был вылететь в Америку. Я возвращался первым, они должны были приехать только в конце лета. Мы приехали очень рано, и поэтому сидели в тени, пили кока-колу и молча смотрели на расстающихся людей. Было душно и жарко. Я не знал, как справиться с этим днём. Дочь играла во что-то на мобильном телефоне, жена сосредоточенно читала журнал. Так как не было смысла ждать, я хотел попросить их поехать обратно, но не сделал этого. Я достал один из фотоаппаратов и стал чистить объектив. Закончив, я увидел прикорнувшую перед чашкой старушку, которая время от времени поднимала голову и оглядывалась, чтобы не пропустить автобус. Какой у тебя автобус, бабуля? Что тебе снится?

Потом я заметил высокую светловолосую красавицу, которая оживлённо рассказывала что-то компании из нескольких молодых людей и девушек. Время от времени с их стороны доносились взрывы хохота.

Автобус пришёл, я попрощался с моими провожающими и попросил их, чтобы они поехали до того, как уеду я, – не выношу расставаний. При посадке я пропустил вперёд остальных пассажиров и зашёл последним. Чем позже, тем лучше – думал я. На самом деле каждое путешествие выводит меня из равновесия, которое мне и без того трудно поддерживать.

По билету мне досталось место в самом заднем ряду, где мне пришлось сесть на свободное место между двумя молодыми людьми. В последнее время малая дистанция между людьми, переходящая в физический контакт, заставляет меня чувствовать себя неуверенно – возможно, сказывается время, проведённое в Америке? Но в этом рассказе мне не хочется говорить об Америке и о том, чего я ищу там. В данный момент меня волновало не моё место в Америке, а моё место в автобусе между двумя парнями, чрезмерно узкое место – Господи, какой приступ клаустрофобии охватывает меня здесь, где локтями я буду упираться в локти других людей, которые упираются локтями в локти третьих. Ну почему я не надел что-нибудь с длинными рукавами?! Я стал суетиться, заталкивать фотоаппараты на полку для багажа, оттягивая момент, когда мне придётся сесть. Автобус медленно тронулся. Он повернул направо, и я увидел, что мои жена и дочь всё-таки остались на автовокзале. Я смотрел, как они уменьшаются, а потом и вовсе потерял их из виду.

– Рядом с тобой никто не сидит? – услышал я позади себя бодрый женский голос и обернулся. Светловолосая красавица, которую я заметил ещё перед посадкой, шла ко мне по салону, улыбаясь одному из молодых людей. Она бросила на меня безразличный взгляд. – Это ваше место? – Автобус, за исключением одного-двух мест, был полон.

– Нет, не моё, – быстро ответил я и продолжил притворяться, что размещаю багаж.

– О, Жоро, тогда я перехожу к тебе! – радостно воскликнула девушка и обвила руками его шею. – Только журнал возьму.  Я вознёс благодарственную молитву, достал из рюкзака роман, который мне не терпелось начать, и пошёл к её освободившемуся месту. У окна сидела молодая приятная девушка в тёмных очках.

– Куда направляетесь? – спросил я вместо приветствия и, уже садясь в кресло, посмотрел на портрет автора на задней стороне обложки. Красивый чёрно-белый портрет писателя, немного банальный, но красивый.

– В Софию. А вы?

– Тоже. А потом? – почему-то я не допускаю, что её путешествие кончается там.

– Майами, – с тёплой улыбкой говорит она.

– Вы живёте там? – я поворачиваю книгу и любуюсь дизайном первой страницы обложки.

– Нет. Оттуда я отправляюсь на Карибы. – Её голос мягкий, напевный и успокаивающий. Я спрашиваю ещё что-то, и она снова мне отвечает. Я раскрываю роман, но, вместо того чтобы начать его читать, завязываю ни к чему не обязывающий разговор с незнакомкой. Я узнаю, что она крупье, работает в казино на одном из огромных туристических лайнеров, и в следующие восемь месяцев она не вернётся в Болгарию, которую любит больше всего на свете. А ведь она объехала весь мир. Где только не была, что только не делала. Но это её последнее путешествие. Последнее. Я слышал это и от других друзей, которые ездят в такие поездки, и знаю, что они опять принимаются за старое, когда у них кончаются деньги. Однако что-то в том, как незнакомка это говорит, заставляет меня поверить, что у неё всё будет по-другому. Она вернётся в свою любимую Варну и будет делать то, что всегда хотела. Я замечаю, что не перестаю задавать ей вопросы один за другим, а она, кто знает почему, отвечает на каждый из них и даёт мне понять, что ничего не имеет против расспросов о чём угодно.

Потом её очередь. Где я живу, что делаю. Лос-Анджеле-ес? О, фотограф! Как здорово! Я совсем не люблю, когда меня расспрашивают случайные люди, но в этот раз чувствую, что с охотой отвечаю на каждый её вопрос.

Что я снимаю?

Ну – что попросят, – людей, здания, в последнее время всё больше здания. На самом деле чем больше я узнаю людей, тем больше мне хочется снимать здания. Она изучала скульптуру в университете, но любит фотографировать и чтобы её фотографировали.

– Скульптура! – в свою очередь, восклицаю я.

– Нет, нет, – торопится успокоить меня она, – я оказалась очень плохим скульптором – руки меня слушаются, но я не люблю рисковать. – Потом она улыбается: – Наверное, поэтому я отличный крупье.

Мы откровенно говорим обо всём, ждём своей очереди, чтобы задать вопрос, узнаём, насколько общие переживания были у нас на чужбине.

Однако земля, которой мы принадлежим, пролетает мимо нас, а вместе с ней и то ограниченное количество часов, которые нам остаётся провести в ней. Остальные пассажиры смотрят американскую комедию на автобусных мониторах или спят. После нескольких часов разговора мы замолкаем, откидываем сиденья назад, улыбаемся друг другу и устраиваемся поудобнее. Наши локти соприкасаются. Перед тем, как заснуть, я вспоминаю, что до сих пор не видел её глаз, скрытых за тёмными очками. А она – моих.

Я погружаюсь в мечты о возможном продолжении этой поездки.

Первый вариант – она бросает корабль и приезжает ко мне в Калифорнию. Я ухожу из семьи, и мы с ней уезжаем в Мексику. Она будет ваять скульптуры, я буду их снимать и продавать через Интернет.

Второй – я оставляю семью и Калифорнию, перехожу на её корабль работать фотографом, снимаю красивые острова и лазурные берега для календарей, а по вечерам ревную её к картёжникам.

Третий – мы вдвоём возвращаемся в Болгарию, где нам, в сущности, и место. Там мы занимаемся истинным искусством, пока не умрём от голодной смерти.

Я просыпаюсь от того, что автобус тряхнуло. Я не шевелюсь. Наши руки касаются друг друга. Я не могу отвести от неё взгляда. Её кожа, освещённая вечерним солнцем, сияет с медным отливом, как древнее фракийское украшение. Её голова очерчена золотистым контуром. У неё продолговатые мускулы, кожа, потемневшая за недели, проведённые в приморском городе, каждый волосок у неё на руках шевелится в солнечном свете. На руках и лице, как будто созданном для того, чтобы его рисовали, у неё чуть выступают вены. Её тело – это тело, рядом с которым я был бы счастлив просыпаться по утрам. Однако её близость не вызывает эротических картин, но заставляет вспомнить улицы детства. Её тепло – это тепло чужого города, впитавшего солнце и созревшего для любви, города, который зовёт тебя остаться. Её красота не приковывает к себе, а подводит к другой красоте.