Чжан Тянь-и - Записки из мира духов

• Название: Записки из мира духов
• Автор: Чжан Тянь-и
• Издательство: Известия
• Жанр: Прочий юмор
• Год: 1970

Продолжая свифтовские традиции, Чжан Тянь-и написал едва ли не первую в китайской литературе антиутопию, и сегодня остающуюся одной из вершин сатирической фантастики в Китае.

Повесть опубликована в журнале "Иностранная литература" № 9, 1970

---

- Не торопись,- наставлял меня г-н Сяо,- делай только то, что делают другие.

В пять часов мы вошли в Зал приемов.

Военный чин при Генеральном Президенте выкрикивал имена прибывавших гостей. Когда он назвал нас, гости стали с любопытством на нас оглядываться. Но вскоре они возобновили прерванные разговоры, увидев, как сердечно пожимали нам руки Лу Юэ-лао и Генеральный Президент, дружески нас приветствуя.

- Интимные друзья беседуют не здесь,- улыбнулся Ба Шань-доу, увлекая нас в боковую дверь.

В укромном холле сидели члены Клуба простолюдинов; Чжу Шэнь-энь благословил нас. Теперь-то я знаю их порядки. До начала банкета Генеральный Президент не должен появляться в Зале приемов. Исключение делалось лишь для почетных гостей, в числе которых оказались и мы. Вот гости и прониклись к нам особым уважением.

В холле находился и Янь Цзюнь. Он о чем-то весело болтал; говорили, будто простолюдины Лу и Пань вернули ему выигрыш, удержав лишь 8 процентов, и он может продолжать дело.

Мне хотелось рассмотреть всю резиденцию Генерального Президента, и вместе с г-ном Сяо мы вскоре покинули холл. Ба Шань-доу просил нас по сигналу вернуться в Зал приемов..

Остальные гости тоже разбрелись кто куда. Мы уселись у фонтана. Несколько духов, как нам показалось, усиленно за нами наблюдали и о чем-то горячо спорили. Наконец один из них подошел к нам.

- Если не ошибаюсь, Его Превосходительство Хань Ши-цянь?

- Да, он действительно Хань Ши-цянь,- опередил меня мой друг,- чему обязаны?

- Я, Чжун-Лун, из Союза корреспондентов, прибыл сюда, чтобы представить Хань Ши-цяню моего друга.

Он подал знак, и к нам подошел дух, как оказалось, старый знакомый г-на Сяо. Мужчины обменялись рукопожатием.

- Я не знал, что господин Хань - приятель господина Сяо,- произнес новый знакомый. Корреспондент помалкивал.

Короче говоря, г-н Сяо представил мне доктора Вэй Сань-шаня. Рукопожатие.

- Я не имел удовольствия быть знакомым с господином Ханем раньше,- начал доктор,- поэтому, узнав об отрицательном его отношении к моему докладу, решил объединить всех журналистов города для борьбы с ним. Но теперь я вижу, господин Хань, как и я, предан простолюдину Лу, и, таким образом, мы единомышленники. От всей души прошу простить мою ошибку. Мы должны рука об руку, единой поступью идти по пути простолюдинов Лу и Паня.

Я в ответ на эту тираду произнес несколько обычных вежливых слов.

В шесть часов прозвучал сигнал, и со всех сторон к Залу приемов устремились приглашенные.

Места были обозначены в билетах; к счастью, мое было рядом с г-ном Сяо. Рассевшись, гости выпрямились на стульях и замерли. Вошли простолюдины. Место Генерального Президента было в центре. Оно пустовало.

- Встать! Музыка! - рявкнул дежурный офицер-церемониймейстер.

Вошел Генеральный Президент.

- Сесть!

Были наполнены бокалы. И снова:

- Чокнуться!

Все встали со своих мест. Три простолюдина подошли к президентскому креслу. Спич произнес Пань Ло:

- Генеральным Президентом избран Ба. Это большое счастье для политики простолюдинов и для всего района. От имени народа всей страны Янь Цзюнь, Лу Юэ-лао, Пань Ло пьют до дна в знак уважения к Генеральному Президенту и желают ему десять тысяч лет жизни!

- Глоток! - раздался голос офицера.- Два глотка! Три глотка! Бокалы - ставь! Садись!.. Аплодисменты!

Все, как один, громко захлопали в ладоши.

Стали разносить еду.

- Пить суп! - командовал голос.- Глоток! Два глотка! Три глотка! Стоп!

Все отставили суповые ложки.

- Глоток вина!.. Съесть ломтик хребта! Пить! Глоток! Еще глоток! Еще глоток! Стоп! Музыка!

После музыки ели хлеб.

- Укус! Два укуса! Три укуса! Проглотить! Есть луковицу!

Я вовсе не привык к этому деликатесу, но делать было нечего. Если бы вчера я прочел "Основные положения банкетного церемониала у Генерального Президента", я бы наотрез отказался туда идти.

- Три минуты отдыха.

Это означало, что можно есть что угодно, о чем угодно говорить, а также пить и курить. Г-н Сяо шепотом осведомился о моем самочувствии. Он объяснил мне, что иначе нельзя, "если желаешь укреплять власть Генерального Президента и правительства". К тому же, добавил он, человек - животное, предрасположенное к этикету; причина, в силу которой человек - венец всего сущего...

- Начали! - перебил моего приятеля голос дежурного офицера. - Музыка!

Снова были подняты бокалы, но на этот раз обошлось без спичей трех простолюдинов от имени народа всей страны.

- Аплодисменты! Есть бифштекс! Укус! Еще укус!..

- Пир окончить! Гостям - вольно!

Зал зашумел, задвигался. Поднялся невообразимый шум.

Когда Генеральный Президент, простолюдины и гости отдыхали, куря, попивая кофе и беседуя, к Ба Шань-доу сквозь толпу протиснулся офицер с бледным и растерянным лицом.

- Докладываю: только что мной обнаружено на полу.- И офицер протянул простолюдину листок бумаги.

Все невольно взглянули себе под ноги: пол был усеян точно такими же бумажками.

Это были листовки. Они призывали выступать против политики азартных игр, против монополизации выборов рабами денег: "долой банкеты бюрократов, да пробудится народ района, да не станет он псом рабов денег..."

Ба Шань-доу изменился в лице.

- Чья работа?

- Не могу знать,- ответил офицер.

- Поднять на ноги сыщиков!

День любой...

Довольно долго не вел дневника. Просто в эти дни ничего не случилось примечательного. Вместе с Сяо Чжун-но, Жао Санем, Сыма Си-ду и их крошками исправно посещал разнообразные состязания в честь великих выборов и развлекался с друзьями. Город буквально сошел с ума.

На состязании младенцев судьями были врачи и портные, на состязании красавиц - портные и ювелиры. Решения принимались тайным голосованием. Сегодня состоятся всерайонные (то есть государственные) спортивные состязания; рекордсмен по перетягиванию каната Фан Ху-шэн и его ребята шатались по городу, выкрикивали лозунги и горланили песни. Рекордсмен по прыжкам через барьер низиной в 220 метров У Цзы-цян выступал как главный арбитр состязания в беге, в витринах фотоателье красовались его портреты.

Увеличился тираж газет. Кроме регулярных номеров время от времени выпускались специальные листки со спортивными новостями. Не забывали и о государственных делах. Ход великих выборов освещался со всеми подробностями. Пресса отмечала единодушие народа, избравшего Генеральным Президентом Ба Шань-доу, "из чего явствует, с каким энтузиазмом народ поддерживает господина Ба". Здесь же была опубликована его краткая биография: "...предки нашего избранника участвовали в народной революции, и, стало быть, в его жилах течет кровь простолюдинов. Согласно физиологическим данным, г-н Ба - врожденный демократ. В свое время простолюдин Пань Ло сделал его своим личным секретарем, позже он вступил в партию восседающих и постепенно приобрел имя. В разное время господин Ба занимал ответственные посты начальника местной политической администрации, министра финансов, министра промышленности и другие. В делах г-н Ба гибок, точен и быстр; и если иному духу для выполнения какого-либо задания требуется два-три месяца, г-ну Ба достаточно двадцати четырех часов".

Эпизод с листовками на Большом банкете в газеты не попал. Наоборот, сообщалось, что в городе циркулируют злостные слухи, будто в резиденции Генерального Президента кто-то разбросал листовки. Клеветника разыскивает Управление полиции. И последняя новость: Министерство иностранных дел опубликовало официальное опровержение в связи с сообщением иностранных агентств о тайном союзе нашей страны с Lampi.

День любой...

Сначала Сяо Чжун-но намеревался отправиться вместе с крошкой в театр, но из Генерального союза писателей пришло письменное извещение о предстоящем собрании.

После завтрака я просматривал книги в библиотеке приятеля.

В стеклянном шкафу-сейфе я обнаружил толстую книгу "Записки о скорби и радости господина Пань Чуань-пина". В ней было свыше восьмисот страниц. На титульном листе была напечатана маленькая фотография господина Паня, а также несколько иероглифов работы каллиграфа Чжао Мэн-фу. Фотография поразила меня. На ней был изображен годовалый младенец, совершенно голый, даже без чехла на носу. Он сидел в глубоком кресле и держал в руке не то кожаный мяч, не то яблоко,- предмет на фотографии получился несколько расплывчатым...

Я стал лихорадочно листать страницы. Оказывается, это был сын Пань Ло, который прожил в мире духов лишь одиннадцать месяцев. Ребенок страдал infantile paralysis[16], его лечили лучшие медики мира, но безуспешно. У простолюдина Ло с этим ребенком были связаны все надежды. Он видел в нем продолжателя дела, но его мечтам не суждено было сбыться: сын умер в младенческом возрасте. Это было горем для всей страны... Позже Парламент объявил день смерти Паня-младшего днем национального траура.