Леонид Шкаренков - Агония белой эмиграции

• Название: Агония белой эмиграции
• Автор: Леонид Шкаренков
• Издательство: Мысль
• Жанр: История
• Год: 1986

В книге освещается история белой эмиграции от Великой Октябрьской социалистической революции и гражданской войны до конца второй мировой войны. Автор исследует те процессы и тенденции, которые привели в конечном итоге эмиграцию к ее полному идейно-политическому краху.

«Указатель имен» в электронной версии опущен. (DS)

Концы страниц обозначены так — /123/. (DS)

---

Что касается Л. Д. Любимова, к воспоминаниям которого мы часто обращаемся, то его судьба по-своему примечательна. «В начале 1943 года я перенес тяжелую болезнь, — писал он о себе. — В долгие бессонные ночи я слушал победные сводки Совинформбюро. Но вместе с гордостью за Россию чувство вины перед ней мучительно охватывало меня. Я был виновен перед ней в том, что неверно, грубо и неумно судил о ее судьбе, что столько лет со многими другими играл на руку злейшим ее врагам»14. Пришло, по-видимому, время, когда кончился для него период выжидания. И Любимов, аристократ по рождению, в течение 15 лет активно сотрудничавший в парижской газете «Возрождение» (он часто выступал под псевдонимом Амадис) и напечатавший в ней уйму антисоветских статей, принял участие /197/ в деятельности Союза русских патриотов, пытаясь как-то искупить свою вину перед родиной.

Патриотические настроения среди широкой массы эмигрантов проявлялись и в горячем интересе к тешу, что делается на советско-германском фронте, и во все более растущей уверенности в победе, которые в это время оттесняли на второй план другие желания и заботы. Говоря об этих особенностях эмигрантской психологии в годы войны, уместно, может быть, привести строки поэта-эмигранта Георгия Ревского, отражавшие настроения многих его соотечественников:

Да, какие пространства и годы
До тех пор ни лежали меж нас,
Мы детьми одного народа
Оказались в смертельный час.
По ночам над картой России
Мы держали пера острие.
И чертили кружки и кривые
С верой, гордостью за нее.

Примером такого рода патриотических чувств может служить поведение И. А. Бунина. Известный писатель не был активным участником Сопротивления, но категорически отказался «хотя бы палец о палец ударить для немцев»15.

Даже весьма неполные, отрывочные данные, которые мы смогли использовать, показывают наличие в годы войны определенных особенностей в положении эмиграции в разных странах, в деятельности отдельных ее группировок и представителей. Эти особенности отражали своеобразие местных условий во Франции, Италии, Чехословакии, Болгарии, Югославии, Америке и других районах эмигрантского рассеяния.

Интересны факты участия русских эмигрантов в итальянском Сопротивлении. Они стали известны благодаря поискам писателя С. С. Смирнова. В одном из своих очерков, который так и назывался — «Русские в Риме», он рассказал об Алексее Николаевиче Флейшере16. Выходец из обедневшего дворянского рода, воспитанник кадетского корпуса, он оказался в эмиграции, когда ему было всего 17 лет. За долгие годы жизни на чужбине многое испытал и во время войны твердо решил принять участие в борьбе с врагами своей родины.

Флейшер работал метрдотелем в посольстве королевства Сиам (Таиланд) в Риме. Опустевшая во время войны вилла посольства оказалась удобным местом для укрытия партизан. Вместе с другими патриотически настроенными русскими эмигрантами Флейшер установил контакты с итальянскими коммунистами, участниками подпольного антифашистского Сопротивления. Они помогали организовывать побеги советских военнопленных, переправляли их в итальянские партизанские отряды. Первый побег 14 советских военнопленных из лагеря Монтеротондо недалеко от Рима состоялся в ночь с 23 на 24 октября 1943 г. Его участник А. В. Коляскин писал потом о /198/ Флейшере, что этот русский эмигрант, который проживал тогда в Риме, был главным организатором помощи советским пленным и партизанам. «Этот честный и смелый человек помогал своим соотечественникам бежать на волю и снабжал их всем необходимым, включая оружие»17. В разных районах итальянской столицы было создано до 40 конспиративных квартир, где скрывались небольшие группы советских партизан. Хозяевами этих квартир были и русские эмигранты, и итальянские патриоты; все они ежечасно рисковали жизнью. С. С. Смирнов называл имена русских эмигрантов-патриотов А. Сумбатова, В. Долгиной, К. Зайцева. В конспиративную квартиру превратил свою студию известный русский художник А. Исупов, который с 1926 г. жил и лечился в Риме.

Когда (уже после освобождения Италии от фашистов) в Рим прибыл советский уполномоченный по репатриации, то, по словам Смирнова, во дворе сиамского посольства были построены 182 спасенных Флейшером бывших советских военнопленных, в том числе 11 офицеров. Все они отправились на родину. Получил советское гражданство и вернулся в СССР и сам герой итальянского Сопротивления А. Н. Флейшер.

Среди тех, кого потом признали активными борцами против фашизма и капитализма в Болгарии, были русские эмигранты М. И. Плавацкий, И. Ф. Рябоконь, В. А. Юревич, Е. И. Носков и др. Плавацкий эмигрировал из России после Октябрьской революции, долгие годы жил в Болгарии с «нансеновским паспортом», работал в Софии водопроводчиком. Во время войны вступил в партизанский отряд и погиб в бою с фашистами 28 мая 1944 г. Рябоконь во время гражданской войны попал в плен к врангелевцам и вместе с белой армией оказался в Турции, а потом в Болгарии, где работал плотником. Во время войны дом Рябоконя в селе Бистрица Горно-Джумайской области стал местом постоянных встреч партизанских руководителей. После провала организации он был осужден на 15 лет тюрьмы. Его освободили 9 сентября 1944 г.

Юревич вырос в эмигрантской семье, работал фотографом. Во время войны стал подпольщиком, печатал нелегальные листовки, сводки Совинформбюро, участвовал в выполнении боевых заданий. Носков — бывший царский офицер, полковник Генерального штаба, воевал в белой армии. Оказавшись в эмиграции, он жил в Софии и работал в Географическом институте. Когда Германия напала на Советский Союз, Носков активно включился в подпольную работу (ему было в то время 62 года). Вместо с другими подпольщиками был арестован и приговорен к строгому тюремному заключению. Его тоже освободили во время народного восстания18.

Материалы болгарских архивов периода второй мировой войны, свидетельствует советский историк Р. Т. Аблова, содержат данные об участии в антифашистской борьбе сотен других /199/ русских эмигрантов и их детей. Большей частью это были рядовые эмигранты. Многие из них после 9 сентября 1944 г. приняли советское гражданство.

Некоторые сведения о патриотических выступлениях русских эмигрантов в Чехословакии содержатся в воспоминаниях Д. И. Мейснера. Он близко знал А. А. Воеводина, который долгое время в предвоенные годы был секретарем Совета русских писателей и журналистов в Чехословакии. В разгар войны Воеводин вступил на путь подпольной борьбы, был арестован гестаповцами и погиб в одном из лагерей смерти. Мейснер рассказывает, что в это трудное время переменились политические позиции эмигрантских деятелей разных направлений. Например, С. С. Маслов, один из бывших лидеров «Крестьянской России», во время войны не раз подвергался преследованиям гитлеровских властей.

Неизменно верил в победу Красной Армии, по словам Мейснера, и горячо ее желал бывший руководитель евразийской группы в Праге П. Н. Савицкий. После войны он жил в социалистической Чехословакии и умер в Праге. Известно, что в Словакии во время народного восстания 1944 г. ряд русских эмигрантов принимали активное участие в боевых действиях против гитлеровцев. К концу войны, делает вывод Мейснер, завершился процесс изживания и крушения специфически эмигрантской политической психологии19.

В Югославии, точнее, в Белграде во время войны действовала подпольная организация Союз советских патриотов, в которую входили главным образом представители второго поколения эмиграции. Союз поддерживал тесные связи с югославскими партизанами, переправлял к ним добровольцев, в том числе и бежавших из фашистских лагерей советских военнопленных. Руководитель Союза эмигрант Федор Высторопский был арестован и героически погиб в августе 1944 г.20 Из рядов русской эмиграции в Югославии вышли и другие герои — участники народно-освободительного движения. Воевал в партизанском отряде и был убит в бою с фашистами талантливый эмигрантский поэт А. П. Дураков, многие патриотические стихи которого, по свидетельству вернувшегося после войны на родину И. Н. Голенищева-Кутузова, остались ненапечатанными21. Указом Президиума Верховного Совета СССР А. П. Дураков посмертно был награжден орденом Отечественной войны II степени.

Широко известно в Югославии имя Ф. Е. Махина. Бывший царский офицер, окончивший до первой мировой войны императорскую николаевскую Военную академию, Махин, живя в Югославии, в 20 — 30-х гг. занимался публицистической деятельностью и много писал о Советском Союзе, издавал журнал, знакомящий югославов с советской литературой. Махин основал в Белграде русскую библиотеку, которая получала многие советские издания. В 1939 г. он вступил в Коммунистическую /200/ партию Югославии. Когда в апреле 1941 г. фашистская Германия напала на Югославию, Ф. Е. Махин ушел в горы к партизанам. Он работал в отделе пропаганды Верховного штаба, получил звание генерал-лейтенанта югославской армии, был награжден боевыми орденами22. Генералом югославской Народной армии стал еще один русский эмигрант, представитель более молодого поколения эмиграции — В. Смирнов. До войны он был инженером-строителем мостов, а во время войны занимал высокую должность начальника инженерной службы Верховного штаба и был отмечен боевыми наградами.