Владимир Хабур - Мирное время

• Название: Мирное время
• Автор: Владимир Хабур
• Жанр: История

---

Я хожу по унылому кишлаку, смотрю вокруг себя. Вот она, страна моей мечты!

Да, я мечтал! Мечты согревали мое печальное детство. Часами сидел я, бывало, на чердаке нашего старого дома, закрыв глаза, не шевелясь. Я мечтал. Забитый, одинокий мальчик, я жил только в это блаженное время.

Я рос без друзей, без ласковых слов и улыбок. Мальчишкой, вытирая слезы обиды, я мечтал о мести. Страшные планы возникали в моем воображении. Я жег, громил, убивал, мстил всему миру за то, что я некрасивый, забитый, угрюмый.

Я рос, и вместе со мной изменялись мои мечты. Я начал мечтать о богатстве, о власти. Я смотрел на витрины магазинов (шли первые годы НЭП'а), и мне хотелось разбить стекло и взять все, что там сияло, радовало, соблазняло. Я заглядывался на проходивших мимо девушек, они не обращали на меня внимания, а мне хотелось, чтобы они любили меня. Для этого надо быть сильным и богатым - так думал я тогда.

Я набросился на колониальные романы. И вот мне стало казаться, что я такой же смелый, с твердой волей человек, как и те, которые открывали новые земли, охотились на хищных зверей, убивали своих соперников, покоряли народы и становились королями диких племен. Я мечтал об экзотических странах, о ветрах прерий, о жемчужных дворцах раджей, о покорных чернокожих рабах. Но что видел я, кроме кирпичных тротуаров заштатного провинциального городка, облезлых конторских столов да бухгалтерских книг?

И тогда я поехал в далекую таинственную страну, где за хребтами снежных гор, в дымке романтического тумана, мерцали власть, слава, почет.

Первые дни я жил, как во сне. Я ходил по базарам, навстречу мне вставали и низко кланялись смуглокожие торговцы, из-за дувалов на меня смотрели любопытные глаза девушек, старики у мечети с почтением произносили мое имя. Ибо я - представитель великой империи, покровительницы этой захудалой и нищей страны. Я - европеец в белом пробковом шлеме... Но это была только иллюзия. Действительность оказалась совсем иной. Жизнь беспощадно и бесповоротно сразу разрушила мои мечты.

В Дюшамбе меня усадили за кривоногий конторский стол, заставили составлять платежные ведомости и проверять авансовые отчеты.

Разве за этим я ехал сюда?

История ускорила свой бег. То, что раньше происходило столетиями, теперь совершалось за несколько дней. Страна сдвинулась с места. Я был нужен стране, но нужен, как маленький незаметный винтик нужен огромному механизму. Годовой зарплаты мне бы не хватило на покупку одного белого пробкового шлема...

Осталось одно - высиживать повышения, завоевывать доверие руководства, льстить, унижаться. Это уже не дорога, а тропинка, не ходьба, а ползание. Но она тоже могла привести к власти и славе. Я занялся мелкими интригами, склоками, сплетнями - это казалось мне важным, вело к заветной двери с надписью: "Главный бухгалтер".

Я жил двойной жизнью. Днем, на людях я был незаметным счетоводом в стоптанных туфлях, лохматым и молчаливым. Я держал себя скромно, старался всему услужить, не высовывался со своими мнениями, никогда никого не перебивал в разговоре, почтительно вставал, обращаясь к начальнику.

А когда я приходил домой, то сразу забывал об этой унылой и жалкой жизни и, оставаясь наедине с собой, превращался в большого, смелого и красивого человека. Я уходил в мечты, я совершал замечательные дела, распоряжался судьбами тысяч людей, любил прекрасных девушек и они любили меня. Только твой приход возвращал меня к действительности. Вы создавали новую жизнь - воздвигали города, строили школы, сеяли хлопок. Как-то в споре ты сказал мне: "Ты можешь только мечтать о подвигах, а совершать их будут другие..." Я много думал об этом. Твои слова отрезвили меня. Я увидел, что мой удел - конторский стол и отчеты. Что ж, для меня это значило примириться с судьбой маленького человечка, замкнуться в своем собственном мирке и попытаться жить своей маленькой жизнью. Это был выход. Я решил найти друга и пройти с ним жизнь, подняв воротник и не оглядываясь по сторонам.

В это время я встретил девушку. Я полюбил ее. Она была в центре моих мечтаний. Все мои мысли и чувства вращались вокруг этой тоненькой девушки с большими глазами. Ходыча! Для нее я завоевывал страны, подкупал, убивал, соблазнял. Ради нее совершал я героические подвиги, пересекал земной шар.

Но это были только мечты, так не похожие на действительность. Это была моя вторая жизнь. А в первой жизни - в реальной серой жизни счетовода, метящего в главбухи, я потерпел сокрушительное поражение. Я полюбил честную, хорошую девушку и, боясь открыто взглянуть ей в глаза, сбежал в глухую дыру и спрятался в кишлаке Саидон с горьким сознанием, что последний мост, который я пытался перебросить от мечтаний к действительности, - рухнул. Я сразу понял, что никогда не смогу превратить мою мечту в действительность, понял, что не помогут мне ни пробковый шлем, ни склоки, ни интриги...

Здесь тихо, очень тихо в этом кишлаке. Я стою перед собой во весь рост - как голый перед зеркалом, и вижу каждое пятно на моем теле. Их много, этих пятен. Они покрывают меня всего...

Чем я живу? Я не радуюсь вашим успехам, меня не печалят ваши неудачи, я не злорадствую над вашими поражениями. Какое-то тупое равнодушие отрешает меня от всего окружающего.

Исчез мир моей мечты. Остался один мир - мир, в котором существует этот грязный и унылый кишлак Саидон, с его залитыми грязью улицами, разрушенными дувалами, с его сырой, темной мазанкой, где за трехногим столом протекает моя жизнь. Моя жизнь! Она никогда никому не была нужна, а сейчас она не нужна мне! Я решил уйти. Когда получишь это письмо - ты не найдешь меня в живых. Прощай. Николай".

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЖИЗНЬ

В конце осени неожиданно прекратились дожди, разошлись свинцовые громады туч и открылось глубокое синее небо. Днем солнце припекало, подсохла грязь. Запоздавшие осенние цветы подняли головки. В садах, перепутав времена года, расцвел миндаль.

В выходной день, под вечер. Ходыча пошла в городской парк. Деревья бросали длинные тени. Стояла ленивая тишина. В желтой траве прыгали огромные кузнечики. Под ногами шелестела опавшая листва. Ходыча медленно ходила по дорожкам, полной грудью вдыхая прохладу вечера. Ей нравился тихий парк, одиночество.

Свернув в боковую аллею, она столкнулась с высокой девушкой. Звали ее Тоней, она тоже работала машинисткой в их наркомате. Ходыча обрадовалась встрече и с улыбкой протянула ей руку. Тоня как-то искоса посмотрела на нее и покраснела. Она поздоровалась с Ходычой и, не отпуская ее руки, спросила:

- Ну как, дорогая, чувствуешь себя после всего этого?

Ходыча удивилась.

- После чего - этого? - спросила она.

- Ну, этого несчастья... - девушка замялась, - что произошло с Николаем.

- Я не понимаю, - тихо сказала Ходыча, чувствуя как что-то твердое подкатилось к ее горлу. - Что произошло с Николаем?

- Ты не знаешь? Ведь из Саидона сообщили, что он застрелился.

До сознания Ходычи эти слова дошли не сразу. Мысли у неё вдруг пропали - образовалась какая-то черная пустота. Ходыча стояла безмолвно, неподвижно. Ей хотелось кричать, но голоса не было. Ходыча бросилась из парка. Она бежала по улицам. В глазах у нее расплывались яркие радужные пятна, в безумном вихре пролетали страшные, уродливые фигуры встречных людей. Девушка бежала изо всех сил, чтобы укрыться, чтобы не слышать звучащих в ушах страшных слов.

Рванув дверь, Ходыча вбежала в комнату. На полу были разбросаны окурки, дынные корки, Ходыча схватилась за грудь - там, внутри, неистово билось сердце.

В комнату вбежала Тоня. Она бросилась к Ходыче. Но девушка не увидела ее. Сбивая посуду, она грудью упала на стол, потом сползла на пол - на окурки, на дынные корки. Ходыча была в глубоком обмороке.

Очнулась Ходыча далеко за полночь. На столике догорала маленькая керосиновая лампа. Тоня спала на приставленных к кровати стульях. Ходыча вспомнила все, что произошло за день. Воспоминания были так ярки, что, пожалуй, превосходили действительность.

Ночь тянулась бесконечно. Ходыча неподвижно лежала на кровати. Она перебирала в памяти свою небогатую событиями жизнь. Вспомнила Борю Власова, первую трогательную и смешную любовь. Николай... Сердце сжала острая боль. Ходыча глухо, беззвучно и тяжело зарыдала.

Перед рассветом похолодало. Ходыча тихо встала, разожгла в печке огонь и присела напротив. Долго сидела она неподвижно и смотрела на огонь. Он казался ей таким хитрым, увертливым, будто живым. Он то бесследно исчезал, то вдруг вырывался на волю и начинал дикий, фантастический танец, извиваясь и размахивая желто-красным платком.

Ходыча с трудом оторвала глаза от пламени и чтобы занять себя, стала перебирать старые бумаги. Она нашла два письма от Бориса, полученных вскоре после приезда в Дюшамбе, и решила их сжечь. Зачем хранить письма от человека, который для тебя уже не существует? Ходыча бросила их в огонь, и он - хитрый - затих, затаился сначала и только листки писем слегка шевелились, а потом сразу - ярко и бурно вспыхнуло пламя. Нежные слова, мечты, надежды на будущее. Маленькая горстка пепла - вот, пожалуй, и все, что осталось от них. Пусто. Ничего и никого. Одна на всем свете.