Александр Пушкин - Переписка 1815-1825

• Название: Переписка 1815-1825
• Автор: Александр Пушкин
• Жанр: Публицистика

От редактора fb2 — файл со ссылками по feb-web.ru.

---

23.

Сей час получил письмо от тебя. Благодарю за обещание предисловия. Думаю, что можно начать благословясь. О посл.[ании] к Ч.[едаеву] скажу тебе, что пощечины повторять не нужно — Толстой явится у меня во всем блеске в 4-ой песне Онег.[ина], если его пасквиль этого стоит, и посему попроси его эпиграмму и пр. [300] от Вяземского (непременно). Ты, голубчик, не находишь толку [301] в моей луне — что ж делать, а напечатай уж так. Если Сабуров не уехал еще в Одессу, то попроси его обо мне там ничего не врать. Жалею, что не могу быть уверену и в твоей молчаливости. Скажи сестре, что я поссорил ее с Ан.[ной] Ник.[олаевной], показав и не читав [302] нечаянно письмо, где она говорит: elle me boude mais je m'en fous [303] или подобное. Я Анету увер[ил, ч]то сестра сердится очень на нее, и всё чер[ез тв]ои [304] сплетни.

Des bretelles

Des bottes [305] (или ненужно).

Плетневу поклон да пара слов — на днях к нему пишу. [306]

Адрес: Брату.

160. В. А. Жуковский — Пушкину. 15 — начало 20-х чисел апреля 1825 г. Петербург.

Мой милый друг, прошу тебя отвечать как можно скорее на это письмо, но отвечай человечески, а не сумасбродно. Я услышал от твоего брата и от твоей матери, что ты болен: правда ли это? Правда ли, что у тебя в ноге есть что-то похожее на аневризм, и что ты уже около десяти лет угощаешь у себя этого постояльца, не говоря ни кому ни слова. Причины такой [307] таинственной любви к аневризму я не понимаю и никак не могу ее разделять с тобою. Теперь это уже не тайна и ты должен позволить друзьям твоим вступиться в домашние дела твоего здоровья. Глупо и низко не уважать жизнь. Отвечай искренно и не безумно. У вас в Опочке некому хлопотать о твоем аневризме. Сюда перетащить тебя теперь невозможно. Но можно, надеюсь, сделать, чтобы ты переехал на житье и леченье в Ригу. Согласись, милый друг, обратить на здоровье свое то внимание, которого [308] требуют от тебя твои друзья и твоя будущая прекрасная слава, которую ты должен, должен, должен взять (теперешняя никуда не годится — не годится не потому единственно, что другие признают ее такою, нет более потому, что она не согласна с твоим достоинством); ты должен быть поэтом России, должен заслужить благодарность — теперь ты получил только первенство по таланту; присоедини к нему и то, что лучше еще таланта — достоинство! Боже мой, как бы я желал пожить вместе с тобою, чтобы сказать искренно, что о тебе думаю и чего от тебя требую. Я на это имею более многих права, и мне ты должен верить. Дорога, которая перед тобою открыта, ведет прямо к великому; ты богат силами, знаешь свои силы, и всё еще будущее твое. Не ужели из этого будут одни жалкие развалины? — Но прежде всего надобно жить! Напиши ко мне немедленно о своем аневризме. И я тотчас буду писать к Паулуччи. С ним уже я имел разговор о тебе и можно положиться на [309] его доброжелательство. Обнимаю тебя душевно.

Я ничего не знаю совершеннее по слогу твоих Цыган! Но, милый друг, какая цель! Скажи, чего ты хочешь от своего гения? Какую память хочешь оставить о себе отечеству, которому так нужно высокое… Как жаль, что мы розно!

Скорее, скорее ответ. Жуковский.

Адрес: Александру Сергеевичу Пушкину.

161. Л. С. Пушкину. Апрель (не позднее 24) 1825 г. Михайловское.

Доставь это Вяземскому, повторив просьбы, чтоб он никому не показывал, да и сам [ничего] не пакости.

162. П. А. Вяземскому. 20-е числа апреля (не позднее 24) 1825 г. Михайловское.

Дельвиг у меня. Через него пересылаю тебе 2 главу Онегина (тебе единственно и только для тебя переписанного). За разг.[овор] с няней [и письмо Тани] без письма брат получил 600 р. — ты видишь, что это деньги, следств. должно держать их под ключом. От тебя нет ни слуху, ни духу. Надеюсь, что ты здоров, о другом надеиться не смею, но судьба кажется могла бы быть довольна.

Улыбнись, мой милый, вот тебе Элегия на смерть Ан.[ны] [Льв.[овны].

Ох, тетинька! ох, Анна Львовна,
Вас.[илья] Льв.[овича] сестра!
Была ты к маминьке любовна,
Была ты к папиньке добра,
Была ты Лиз.[аветой] Льв[овн]ой
Любима больше серебра;
Матв.[ей] Мих[айлович], как кровный,
Тебя встречал среди двора.
Давно ли с Ольг.[ою] Сергевной,
Со Льв.[ом] Серг.[еичем] давно ль,
Как бы на смех судьбине гневной,
Ты разделяла хлеб да соль.
Увы! зачем В.[асилий] Л.[ьвович]
Твой гроб стихами обмочил
Или зачем подлец попович
Его Красовский пропустил.

(Я да Дельвиг).

К стати: зачем ты не хотел отвечать на письма Дельвига? он человек, достойный уважения во всех отношениях, и не чета нашей литературной С.[анкт] П.[етер] Бургской сволочи. Пожалуйста, ради меня, поддержи его Цветы {6} на след. год. Мы все об них постараемся. Что мнишь ты о Полярной?…. [Нет] Есть ли у тебя какие-нибудь известия об Одессе? перешли мне что-нибудь о том.

Адрес: Князю Вяземскому.

163. Александру I. 20-е числа апреля (не позднее 24) 1825 г. Михайловское. (Черновое)

Je me serais fait un devoir de supporter ma disgrâce dans un respectueux silence, si la nécessité ne me contraignit à le rompre.

Ma santé a été fortement altérée dans ma première jeunesse, jusqu'à présent je n'ai pas eu le moyen de me traiter. Un anévrisme que j'ai depuis une dizaine d'années exigerait aussi une prompte opération. Il est facile de s'assurer de la vérité de ce que j'avance.

On m'a reproché, Sire, d'avoir jadis compté sur la générosité de votre caractère, j'avoue qu'aujourd'hui c'est à elle seule que j'ai recours. Je supplie votre majesté de me permettre de me retirer quelque part en Europe, où je ne sois pas dénué de tout secours. [310]

164. В. А. Жуковскому. 20-е числа апреля (не позднее 24) 1825 г. Михайловское.

Вот тебе человеческий ответ: мой аневризм носил я 10 лет и с божией помощию могу проносить еще года 3. Следств. дело не к спеху, но Михайловское душно для меня. Если бы царь меня до излечения отпустил за границу, [в Евро[пу]], то это было бы благодеяние, за которое я бы вечно был ему и друзьям моим благодарен. Вяз.[емский] пишет мне, что друзья мои в отношении властей изверились во мне: напрасно. Я обещал Н.[иколаю] М.[ихайловичу] два года ничего не писать противу правительства и не писал. Кинжал не против правительства писан, и хоть стихи и не совсем чисты в отношении слога, но намерение в них безгрешно. Теперь же всё это мне надоело; и если меня оставят в покое, то верно я буду думать об одних пятистопных без рифм. Смело полагаясь [311] на решение твое, посылаю тебе черновое к самому Белому; кажется, подлости с моей стороны ни в поступке, ни в выражении нет. Пишу по франц., потому что язык этот деловой и мне более по перу. Впроччем да будет воля твоя; если покажется это непристойным, то можно перевести, а брат перепишет и подпишит за меня.

Всё это тринь-трава. Ничего не говорил я тебе о твоих Стихотв.[орениях]. Зачем слушаешься ты маркиза Блудова? пора бы тебе удостовериться в односторонности его вкуса. К тому же не вижу в нем и бескорыстной любви к твоей славе. Выбрасывая, [унижая] уничтожая самовластно, он не исключил из Собрания послания к нему — произведения конечно слабого. Нет, Жуковский

Веселого пути
Я Блудову желаю
Ко древнему Дунаю
И [-] его [-].

Надпись к [312] Гёте, Ах, если б мой милый, Гению всё это прелесть; а где она? Знаешь, что выдет? После твоей смерти всё это напечатают с ошибками и с приобщением стихов Кюхельбекера. Подумать страшно. Дельвиг расскажет тебе мои литературные [произведен[ия]] занятия. Жалею, что нет у меня твоих советов — [о[ни]] или хоть присутствия — оно вдохновение. Кончи, ради бога, Водолаза. Ты спрашиваешь, какая цель у Цыганов? вот на! Цель поэзии — поэзия — как говорит Дельвиг (если не украл этого). Думы Рылеева и целят, а всё не в попад.

Адрес: В. А. Жуковскому.

165. Ф. В. Булгарин — Пушкину. 25 апреля 1825 г. Петербург.

Милостивый государь, Александр Сергеевич

Писал я к Вам на обертке Талии, а наконец решился написать на особой бумажке, и начинаю благодарностью за присылку стихов на зубок Пчеле. — А где зубы у Пчелы? спросите — у Хвостова, который сотворил голубей с зубами: одно другого стоют. — На нас ополчились в Москве, что мы ничего не сказали об Онегине. Бог видит душу мою, знает, как я ценю ваш талант — вы сами могли судить, сказал ли я что-либо, где-либо предосудительное или двусмысленное о вас, но если б вы знали все обстоятельства бедных журналистов, то бы пожалели, что они иногда должны промолчать. Не верьте, что вам будут писать враги мои, хотя близкие к вашему сердцу, верьте образцам чести — Бестужеву и Рылееву — они знают, как я вас ценю — а Жуковского всегда буду почитать, как человека, а поэтом плохим — подражателем Сутея. Вяземского добрым, умным, благородным — не поэтом. — А вас — ПОЭТОМ. [313]

Прощайте, некогда, Слёнин торопит, пишу в его лавке…..

Ваш искренний почитатель Ф. Булгарин. 25. Апреля 1825.

NB. Уведомьте — регулярно ли получаете три наши журнала.

166. К. Ф. Рылеев — Пушкину. Конец апреля 1825 г. Петербург.

Письмо твое Бестужев получил, но не успел отвечать: его услали в Москву провожать принца Оранского. Может быть он напишет тебе оттуда. — Здесь слышно, что Дельвиг уже у тебя: правда ли? В суботу был я у Плетнева с Кюхельбекером и с братом твоим. Лев прочитал нам несколько новых твоих стихотворений. Они прелестны; особенно отрывки из Алкорана. Страшный суд ужасен! Стихи