И Намор - В третью стражу [СИ]

• Название: В третью стражу [СИ]
• Автор: И Намор
• Жанр: Альтернативная история

И вновь наши современники, попавшие в прошлое. На этот раз в Западную Европу 1 января 1936 года. Три старых (во всех смыслах) друга. Русский, украинец и еврей, почти как в анекдоте.

     Они оказались в чужих телах. Перед ними непростой выбор: просто выжить где-нибудь в Латинской Америке или попытаться предотвратить грядущее кровавое безумие... Или изменить хоть что-то...

     Много ли смогут сотрудник МИ-6, офицер СД и агент ИНО НКВД? Этого не знают даже они сами. Самое главное - начать. Так, как подсказывает совесть Так, как велит память.

Текст взят с Самиздат Версия 29.06.10 Сайт http://zhurnal.lib.ru/n/namor_i_a/

---

    Выглядело все это, как дешевый шпионский роман, но... — сработало!

    Она вышла из собора, прошла метров тридцать вдоль загибающейся влево улочки – кривизна которой ограничивала горизонт какими-то двадцатью шагами – и услышала сзади шум мотора. Синий Ситроен ехал медленно, словно никуда не спешил. Но Таню он, разумеется, догнал и, перегнав, остановился неподалеку, — у магазина мехов. Водитель – женщина, показавшаяся Татьяне знакомой – курила сигарету и рассматривала выставленные в витрине русские соболя.

    "Оля!"

* * *

    Поговорить не удалось. Как только Таня нырнула в салон авто, — Ольга выжала сцепление и рванула вперед. Пока крутились по узеньким улочкам старого города, успели разве что обменяться несколькими торопливыми репликами, а потом машина резко остановилась, и рукой, затянутой в бордовую лайку Ольга указала на небольшой ресторанчик через дорогу:

    — Тебе туда, Танюша. Иди!

    И Таня снова оказалась на пронизывающем холоде, не успев даже толком согреться в неотапливаемом салоне красивого, на взгляд Жаннет, но не слишком комфортабельного автомобиля. А когда, перейдя улицу, подошла к дверям ресторана, еще и дождь начался, — temps de chien[170]! — так что пришлось поспешить. Зато внутри заведения было тепло, уютно трещал огонь в камине, и в прогретом воздухе витали дивные запахи "вкусной и здоровой" пищи. Но, уж так устроен человек! Еще мгновение назад Таня только о том и думала, как ей холодно, как-то незаметно для себя позабыв, что вообще-то она "при исполнении", и вообще обо всем позабыв из-за знобкого, пьющего жизнь, холода. И об Олеге – жив или нет? И об ожидаущем результатов этой встречи Штейнбрюке, оставшемся "до выяснения обстоятельств" в гостинице. А потом вошла в ресторан, ощутила тепло, расслабилась и... захотела есть, втянув носом дразнящие запахи жареного мяса и какой-то выпечки. Но стоило ей обвести взглядом невеликих размеров ресторанный зал, как и холод с голодом сразу же стали неактуальны. Из-за столика у дальней стены навстречу ей поднялся высокий мужчина в темном костюме и фиолетовой – в полоску – рубашке. Встал, поправил черный шейный платок, и у Жаннет даже дыхание перехватило, когда внимательные голубые глаза пробежались по ее фигуре, чуть замедляя движение на "акцентированных элементах экстерьера", как говаривал кто-то из ее студенческих еще приятелей, и остановились, наконец, на лице.

    Взгляды встретились, и ... как она оказалась за его столиком? Вот вроде бы только что вошла и остановилась – что называется, на пороге – наслаждаясь теплом и запахами, оценивая обстановку, и вот: сидит уже рядом с ним, и в одной руке у нее зажженная сигарета, а в другой – пустая рюмка из-под коньяка.

    — Здравствуйте, фройлен Буссе. — Легкая улыбка скользит по четко очерченным губам. — Как добрались? Надеюсь, вы в порядке?

    — Я... Да. — Кивает она и возвращает рюмку на стол. — А?...

    — Благодарю вас. — Серьезно отвечает Баст фон Шаунбург и наливает ей еще. — У меня все благополучно.

    — Жена, дети? — Острит Жаннет на автомате и вдруг спохватывается: "Черт! Что я несу?!" Но сказанного не воротишь. — Прости...те.

    — Все в порядке, — делает отстраняющее движение он. — Вы верно голодны? Я взял на себя смелость заказать нам обоим айнтопф из говядины по-бельгийски... его здесь удивительно хорошо готовят... с пивом.

    — О, это замечательно! — Через силу улыбается она, не в силах отвести взгляд от его глаз.

    "Да, что это со мной?! Что?"

    — А вот и наш суп!

    Но, кроме торжественного появления супа, в это же время произошло и еще кое-что, что, скорее всего, куда важнее, 'простых радостей желудка'. Официант с подносом, уставленным тарелками, еще только показался в дверях кухни, когда открылась входная дверь и на пороге появился высокий молодой мужчина в пальто с меховым воротником – бородка, дымчатые очки... "Где я его?... " — коротко кивнул Басту и снова скрылся на улице.

    — Ну вот, — улыбается фон Шаунбург, и сквозь чужое, пусть и чертовски привлекательное лицо, проступают знакомые по Москве черты Олега. И пусть это всего лишь плод ее воображения, но такой... такой Баст нравится ей куда больше.

    — Ну вот, — улыбается Олег. — Хвост твой мы благополучно потеряли и можем, соответственно, спокойно поговорить. Но сначала еще по рюмочке и за суп! И делу время, и потехе час.

* * *

    Было уже далеко заполночь, когда на такси подъехали к гостинице "Мозамбик". Причем здесь именно эта африканская колония, да еще и не бельгийская, как объяснил Олег, а португальская, — понять было невозможно. Но, с другой стороны, хозяин – барин: отель, мимо которого они проехали пятью минутами ранее, вообще назывался "Bloom". То ли "расцвет" по-английски – но почему тогда по-английски, не говоря уже о смысле? — то ли просто Блюм. Вполне приличная, надо сказать, еврейская фамилия... Но тогда и "Мозамбик" может быть, pourquoi[171]бы и нет?

    Однако продолжить забивать голову глупостями Тане не дали. Олег не дал. То есть, разумеется, herr фон Шаунбург, dégueulasse[172] немецко-фашистский!

    — В каком он номере? — Холодно спросил Баст, когда они оказались в фойе.

    — В тридцать седьмом... — Она все делала так, как приказал ей сделать Штейнбрюк, возможность "отрыва" тоже рассматривалась. То, что Шаунбург подстраховался и не пошел на встречу сразу, а предварительно поговорил с ней tête à tête[173], выясняя обстоятельства, говорило только в его пользу. Серьезный человек, с которым можно вести дела.

    — Тридцать седьмой, я вас правильно понял? — И взгляд холодных, ставших сейчас почти стальными глаз.

    "Тридцать се... ох! Его же в тридцать седьмом, кажется... Совпадение?!"

    — Да.

    — Великолепно! Fine a l'eau[174]! — Бросил он коротко портье.

    — Куда прикажете? — Ничуть не удивившись, спросил портье.

    — В тридцать седьмой номер. — Ответ фон Шаунбурга прозвучал уже от лестницы.

    — Изволите, что-нибудь еще?

    — Да, пожалуй, — не оглядываясь, ответил Баст. — Две большие чашки cafe au lait[175]...

    "Alboche[176]... — раздраженно подумала Жаннет, сразу оценившая жест Шаунбурга. — Что с колбасника взять? Si sabrer[177]... галантен до ужаса, а по большому счету, ну кто я такая, чтобы для меня кофе заказывать?"

    — Представите меня своему der Chef[178] и идите... отдыхать, — сказал фон Шаунбург, словно подслушав ее мысли.

    "Что и требовалось доказать..."

    Первый этаж, второй... Немец шел, как заведенный. Казалось, случись оказия, он так и до неба будет шагать.

    Третий этаж. Коридор. Потертая ковровая дорожка гасит звуки шагов. "? 37".

    — Здесь.

    — Я вижу, — кивнул Шаунбург и отошел чуть в сторону. — Прошу вас, фройлен.

    Жаннет постучала, услышала голос Штейнбрюка — "Войдите!" — и толкнула дверь.

    — Густав, — сказала она, переступив порог. — Я рада, что ты не спишь. Это Карл, — указала она на вошедшего вслед за ней Себастиана. — Думаю, вам есть о чем поговорить. А, я, пожалуй, пойду спать...

    — Да, милая. — Улыбнулся товарищ корпусной комиссар, как если бы приходился Жаннет добрым дядюшкой, а не всесильным начальником. — Отдыхай, а мы пока с господином ...

    — Ригг. — Чуть склонил голову Баст. — Карл Ригг, к вашим услугам.

    — Густав Мейнерт, — протянул руку Штейнбрюк.

    "Цирк... Шапито".

* * *

    Разумеется, Штейнбрюк понимал, с кем имеет дело. Знал, ждал... почти всего ожидал от опасного и в меру таинственного человека по имени Себастиан Шаунбург, но реальность превзошла ожидания. И этот гребаный der germanische Mann[179] сумел удивить Штейнбрюка – жизнью битого, наждаком тертого и огнем пытанного разведчика-коммуниста. Семь человек "наружки", много это или мало? Вечером, в непогоду, на полупустых улицах чужого города – когда любой человек торчит, как мишень в тире – этого должно было хватить за глаза, но не хватило: фашист увел das kleine Luder[180], как вор бумажник. Ловкость рук, господа-товарищи, ловкость рук... и никакого мошенничества. Быстро, красиво, на глазах у обалдевшей от такой наглости публики.

    "Твою мать!" — Выругался по-русски Отто Оттович и закурил очередную папиросу, но табак не помогал. Во рту было горько и сухо, а на дворе сырая холодная ночь, и совершенно непонятно, как ко всему этому относиться. То ли пора уже бить тревогу, то ли обождать до утра – авось, обойдется, как говорят русские Genossen...

    В дверь стукнули. Коротко, нервно, поспешно – явно на бегу... Тревога? Вероятно, да, но такая, мать ее, тревога, когда поздно уже что-либо предпринимать. Бежать? А зачем, собственно? В кармане пиджака у Штейнбрюка лежали "подлинные" документы на имя Дмитрия Вольдемаровича Паля – русского немца, профессора московского университета, находящегося в Бельгии на вполне законных основаниях. Да, и в любом случае, не успел бы. В дверь постучали – он только и успел, что вернуться к столу, стоящему в глубине просторного номера, и сесть на стул. Даже папиросу новую – взамен измочаленной в зубах – закурил. Достал из портсигара, зажег спичку, прикурил, задул огонь... и в этот момент снова постучали в дверь номера. Стук, однако, был совсем другой: тихий, вежливый, как бы извиняющийся.