Александр Гусев - Эльбрус в огне

• Название: Эльбрус в огне
• Автор: Александр Гусев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

На фронте в горах без существенных перемен

Обстановка в горах стабилизировалась. По всему было видно, что наступление на нашем участке в ближайшее время не планируется и что в связи с этим возможны какие-то перемены.

Так оно и случилось, причем долго ждать перемен не пришлось. Уже 29 сентября на перевал прибыл сменить меня капитан К. М. Авакян. Я сдал ему дела, а 1 октября меня вызвали в штаб 815-го полка.

На рассвете мы с Нурулиевым двинулись в путь. Тропинка, бежавшая по травянистым склонам, вывела нас к багряному осеннему лесу. Мы шагали, с удовольствием вдыхая пряный аромат опавших листьев. Навстречу нам поднимались подносчики: на перевале теперь находилось много людей и их надо было снабжать боеприпасами и продовольствием.

У выхода из ущелья Симли-Мипари, прежде чем перейти через наведенный здесь мостик над рекой Клыч, решили искупаться в чистых струях впадавшего в реку ручья. До чего же хорошо было здесь внизу! Мы соскучились по теплу и теперь с наслаждением купались в ручье.

На противоположном берегу появилась большая группа всадников. Они явно держали путь к штабу 815-го полка. Не иначе как прибыло какое-то начальство. Быстро закончив купание, мы тоже поспешили к штабу.

Действительно, среди прибывших был заместитель командующего фронтом генерал-майор И. А. Петров. Он возглавлял оперативную группу по обороне Главного Кавказского хребта при Закавказском фронте. Сейчас Иван Алексеевич лично знакомился с обстановкой на перевалах. Для встречи с ним и вызвали меня.

Генерал Петров подробно расспросил меня о делах нашего отряда. Его интересовало все, вплоть до особенностей рельефа в районе перевалов Клухор и Нахар. Воспользовавшись случаем, я изложил ему план окружения противника в теснине, о котором в свое время докладывал командиру дивизии и командиру 121-го горнострелкового полка. Оказалось, что генерал уже слышал об этом. В беседе со мной он особо подчеркнул, что сейчас важно без особых потерь держать противника на занятых им рубежах до зимы, когда судьба перевалов и прилегающих к ним районов будет решена общими действиями наших войск на Кавказе.

Я выслушал Петрова, и все же мне казалось, что предлагаемые нами действия необходимы, что ценою малых потерь мы можем нанести существенный урон гитлеровцам, занять более выгодные позиции, столь необходимые на зимнее время, и снять с перевала у высоты 1360 свой гарнизон, содержание которого зимой будет связано с неимоверными трудностями из-за мороза и снежных лавин.

Генерал Петров ответил, что относительно предложенного плана окружения противника он еще посоветуется с командиром дивизии, от которого я узнаю окончательное решение.

Говорил я также о трудностях зимнего пребывания всех войск в горах, о необходимости создать службу предупреждения о лавинной опасности и разработать наставления по этому вопросу. Не забыл напомнить и о разборных домиках для высокогорных гарнизонов, о горных лыжах, снегоступах и другом снаряжении и обмундировании, а также об особом пайке для высокогорных гарнизонов.

- Всеми этими делами займутся альпинисты, - ска-вал генерал. - Для этого и собирают их сейчас при штабе Закавказского фронта в Тбилиси... Кстати, вас тоже отзывают туда...

Итак, мне предстояло выехать в Тбилиси. Но я мог тронуться в путь, только закончив все дела в дивизии. Кроме того, сам генерал Петров поручил мне ознакомиться с уровнем подготовки отдельного горнострелкового отряда, который только что прибыл в наше соединение. К тому же мне, признаться, не хотелось расставаться с родной 394-й дивизией, с ее замечательными командирами, со своим отрядом. Мне не хотелось уезжать отсюда, ведь здесь мы стояли насмерть... И все же предстояло уехать.

После многих тревожных дней на перевале дорога на лошадях до штаба дивизии показалась мне настоящим отдыхом. Ехали вместе с генералом. Он интересовался особенностями войны в горах, историей покорения вершин, деталями боевых действий отряда альпинистов, а также опытом горной подготовки 9-й и других горнострелковых дивизий Закавказского фронта.

Разговор наш незаметно перешел на дела сугубо мирные. Генерал, в частности, стал расспрашивать меня о моей довоенной профессии: он от кого-то слышал, что раньше я был геофизиком. С большим удовольствием рассказывал я генералу о физике моря, физике атмосферы, о климате и погоде, о перспективах развития этих наук. Уже тогда я мечтал защитить диссертацию, мечтал работать над новыми проблемами науки об океане и атмосфере, грезил о новых экспедициях.

За разговорами мы быстро добрались до цели своего путешествия.

После доклада командиру дивизии я встретился с Николаем Гусаком. Он уже подлечился после трудного похода на хребет Клыч, и теперь его тоже отзывали из дивизии в Тбилиси. Ехать он должен был с генералом Петровым, которому предстояло следовать через Сухуми на эльбрусское направление, а уже потом - в Тбилиси.

Обстановка под Клухорским перевалом и на перевале Марух стала спокойнее. Теперь мне довелось ближе познакомиться с работниками штаба дивизии. Правда, многих из тех, кого я знал раньше, уже не было. Познакомился я и с новым работником штаба старшим лейтенантом Н. С. Златиным. Позже ему пришлось много заниматься делами наших горных подразделений на перевале у высоты 1360. Златин по профессии был художником, но после финской кампании стал кадровым военным. Даже на фронте пытался он рисовать. Златин хорошо знал русскую и зарубежную литературу. Вокруг него в часы короткого досуга охотно собирались командиры. Приятно было побывать в такой компании, поговорить на далекие от фронтовых дел темы, послушать стихи любимых поэтов, отдохнуть и вспомнить о доме.

Недолгим было мое пребывание в штабе: впереди ждали дела. 4 октября вместе с комиссаром дивизии П. Я. Сячиным мы поехали знакомиться с прибывшим к нам 1-м отдельным горнострелковым отрядом Закавказского фронта.

Отряд находился недалеко от штаба. Такие отряды появились на Закавказском фронте совсем недавно. Предназначались они для действий в высокогорной местности и должны были придаваться находившимся там частям или действовать самостоятельно, оставаясь в подчинении штаба 46-й армии. Всего было создано 16 отрядов. Каждый состоял из двух рот автоматчиков по 100 человек и одной пулеметно-минометной роты с приданными ей взводами саперов и противотанковых ружей. Общая численность каждого отряда составляла 300-320 человек. Укомплектовывались они альпинистами, присланными по указанию наркомата обороны или прибывшими для проведения горной подготовки, а также альпинистами из Закавказья. В отрядах имелись штатные инструкторы альпинизма.

Знакомясь с отрядом, я был поражен его блестящей экипировкой. Каждый боец имел все необходимое для боевых действий в горах: ледорубы, десятизубые "кошки", штормовые костюмы, спальные мешки, меховые жилеты, меховые носки, шерстяные и кожаные перчатки, подшитые валенки, лыжи с жестким креплением, снегоступы, рюкзаки, горнолыжные ботинки, лавинные шнуры, защитные очки. На каждое отделение в отряде имелись в соответствующем количестве альпийские веревки, горные палатки, спиртовые кухни, скальные и ледовые крючья, скальные молотки и другое необходимое снаряжение. На отряд полагалась одна вьючная кухня.

Личный состав носил и особую форму: командиры - двубортный китель, лыжные брюки, горные ботинки; солдаты - лыжную куртку, лыжные брюки, горные ботинки. Форма эта была удобна, универсальна и отвечала всем требованиям техники движения в горах.

Это были первые в Красной Армии первоклассные горнострелковые подразделения, ничем не уступавшие горнопехотным подразделениям, имевшимся в армиях других государств, и в частности в германской армии. Создание таких отрядов явилось осуществлением давней мечты советских альпинистов. Ведь еще до войны мы обучали нашу молодежь альпинизму под лозунгом: "Кто не растеряется в снежных горах, тот не струсит в бою".

Думаю, что именно здесь будет уместно хотя бы коротко рассказать об истории советского альпинизма.

Принято считать, что альпинизм как самостоятельный вид спорта зародился в конце XVIII века. Первое спортивное восхождение было совершено в 1786 году. Тогда на вершину Монблан поднялись М. Паккар и Ж. Бальма. Начало истории русского альпинизма связывают с первым восхождением на Эльбрус в 1829 году, о котором уже говорилось выше.

До революции горовосхождение как один из видов спорта было в России уделом одиночек.

Начало советского альпинизма принято относить к 1923 году, когда на вершину Казбека поднялся Г. Николадзе с группой в 18 человек. В сентябре того же года вершины Казбека достиг А. Дидебуладзе с группой из семи человек. Уже во время этих первых восхождений проявилась одна из основных черт советского альпинизма - массовость. Развитие альпинизма шло интенсивно. Вся организационная работа с огромным количеством спортсменов вначале была поручена Обществу пролетарского туризма и экскурсий, а позже отделам альпинизма, созданным во Всесоюзном комитете по делам физкультуры и спорта при Совете Министров СССР и во Всесоюзном Центральном Совете Профессиональных Союзов. В 1936 году по решению Секретариата ВЦСПС при профсоюзах были образованы добровольные спортивные общества, в ведение которых перешли и все учебно-спортивные альпинистские лагеря.