Алан Берджесс - Гибель на рассвете.Подлинная история убийства Гейдриха

• Название: Гибель на рассвете.Подлинная история убийства Гейдриха
• Автор: Алан Берджесс
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1960

Рейнхард Гейдрих, один из главарей фашистского рейха, гитлеровский наместник в Чехословакии, был убит в Праге в 1942 году.

Рано утром Гейдрих возвращался из своего загородного дома в открытом «Мерседесе» в Градчаны, старый королевский замок в Праге, где размещалась его резиденция. При въезде в Прагу два человека, одетые в рабочие синие комбинезоны, подскочили к машине. Один из них выстрелил в Гейдриха и шофера, а другой метнул под машину бомбу. Гейдрих был тяжело ранен осколками в грудь и живот.

30 мая 1942 года Германское бюро информации опубликовало бюллетень: «27 мая в Праге неизвестными лицами совершено покушение на имперского заместителя протектора Богемии и Моравии, обергруппенфюрера СС Рейнхарда Гейдриха. Обергруппенфюрер СС Гейдрих был ранен, но жизнь его вне опасности. За выдачу участников покушения устанавливается премия в размере 10 миллионов крон».

4 июня 1942 года от полученных ран Гейдрих скончался. В траурной речи Гитлер назвал Гейдриха «человеком с железным сердцем». Смерть Гейдриха послужила сигналом к началу массового террора против населения Чехословакии.

Книга Алана Берджесса «Семеро на рассвете» (Alan Burgess. Seven Men at Daybreak) была впервые издана в Англии в 1960 году. В ней рассказывается подлинная история убийства Гейдриха.

В 1975 году по книге А. Берджесса был снят фильм «Операция Рассвет» (Operation Daybreak).

В Советском Союзе книга А. Берджесса никогда не издавалась, поскольку убийцами Гейдриха были не советские, а британские агенты — Йозеф Габчик и Ян Кубиш, которые были заброшены в Чехословакию на парашютах с борта британского бомбардировщика.

В 1995 году я написал перевод книги А. Берджесса для одного издательства, которое собиралось впервые опубликовать эту историю на русском языке, но то издательство разорилось, так и не успев ее выпустить.

А. М. СУХОВЕРХОВ

---

Затем, натянув до пораненного глаза шляпу господина Новотнова и наклонив голову, Ян отправился в трехкилометровый поход до ближайшего дома железнодорожника, где, он знал, ему помогут. Тот человек тоже был предупрежден, что он может понадобиться. Ян шел быстрым шагом, и никто не обращал на него ни малейшего внимания.

Он нашел тот дом и постучал в дверь. Ему открыл коренастый человек низкого роста, одетый в синюю форму железнодорожника. Седые волосы у него на голове были коротко подстрижены и торчали, как щетина, маленькие серые глаза жестко и недоверчиво смотрели на Яна. Ян видел его прежде всего несколько раз на собраниях «Сокола» в этом районе, когда они искали добровольцев помочь в любом деле, которое может возникнуть.

По его глазам Ян понял, что тот уже что-то слышал о случившемся. Он посмотрел на израненное лицо Яна, затем без слов широко раскрыл дверь и жестом пригласил его войти.

В прихожей железнодорожник осмотрел его лицо и сказал, что нужен доктор. Он слышал, что в организации есть врач, за которым можно послать как раз в таких неотложных случаях. Ян возразил, что нет нужды вовлекать еще и доктора, мол, он в порядке. Все, что ему нужно, это — немного отдохнуть. Он очень благодарен, и, если ему позволят остаться до вечера, он уйдет, как только стемнеет, и найдет другой кров.

Человек, тем не менее, настаивал. Если в организации есть врач, готовый и желающий помочь в подобных случаях, то почему бы им не воспользоваться? И он решительно надел фуражку.

Не прошло и часа, как он вернулся с молодым доктором, одетым для маскировки в форму кондуктора трамвая. В своей кожаной сумке он носил не собранную оплату за проездные билеты, а бинты и лекарства. Он перевязал Яну грудь, глаз и руку и сказал, что раны не опасны. Если Ян дождется темноты и надвинет на глаза свою шляпу, то никто его не обнаружит. Но глаз, он считает, надо показать специалисту. Такой человек есть — женщина, его коллега. Как только Ян окажется в безопасном укрытии, он организует, чтобы она посетила его.

После ухода доктора Ян откинулся в кресле и закрыл глаза.

Как и Йозеф, он чувствовал какую-то опустошенность и подавленность. Снова и снова он переживал все происшедшее. Как могли они потерпеть неудачу, держа Гейдриха на мушке прицела? Другой возможности у них уже не будет.

Он видел, что железнодорожник снова надел свою фуражку и отправился еще по какому-то делу, но он не испытывал ни беспокойства, ни интереса по поводу его намерений. Ему хотелось одного — сидеть, ничего не чувствуя, ничего не видя, и ни о чем не думая.

А железнодорожник отправился к руководителю своей группы, чтобы сообщить, что Ян в безопасности и находится у него. Он вернулся уже к вечеру с указанием Яну явиться для доклада завтра в три часа дня по адресу: улица Епископская, 1837.

— А сегодня? — уныло спросил Ян. — Они не сказали, что делать сегодня?

Человек покачал головой. Ян утомленно попытался собраться с мыслями. Жизнь не кончалась, несмотря на их провал. За ним охотятся, но легко он нацистам не дастся. Он обдумал свои перспективы. Можно вернуться к Огоунам, но они, бедняги, знают его не очень давно, и в данный момент было бы нечестно взваливать на них такое бремя ответственности. Железнодорожник как будто читал его мысли.

— Вы останетесь здесь, — сказал он грубоватым тоном. Голос его был доброжелательным, он хотел помочь. Он слышал сообщения по радио и понимал, во что впутывается, предлагая помогать сопротивлению всем, чем можно. Если малейший слух о том, что он сделал, дойдет до нацистов — ему крышка, а также его жене и детям. И все же он сказал это так просто — и за этот жест отваги он не получит никакой награды или признания от кого-либо, кроме, быть может, собственной гордости — «Вы проведете эту ночь здесь.»

Ян покачал головой. Он был очень благодарен, но объяснил, что дело не только в том, что железнодорожник и так много для него сделал, но и в том, что этот район расположен слишком близко к месту покушения — немцы могут оцепить его и устроить обыск.

Уже достаточно стемнело, и Ян мог идти по улицам, не вызывая подозрений. Многие люди еще возвращались с работы — с фабрик и из учреждений. Он мог смешаться с ними и проскочить, не привлекая внимания. Железнодорожнику пришлось согласиться, но ему пришла в голову такая мысль. У него был лишний комплект спецодежды — мешковатой, темно-синего цвета.

Такую форму носят все машинисты и пожарники, работающие на железной дороге. Такая одежда в Праге была обычной. С этой формой носилась высокая фуражка — как раз для прикрытия забинтованного глаза.

Чувствуя себя неудобно в костюме господина Новотнова, Ян быстро и охотно переоделся, а его друг пообещал доставить позаимствованный костюм обратно владельцу. Ян поблагодарил этого человека, пожал ему руку и вышел на темную улицу. Он уже решил, куда пойдет. К тетушке Марии. Он знал, что у нее найдет приют.

На ходу он видел на улицах крупные объявления, приклеенные на многих стенах. Возле них стояли кучки людей и светили фонариками, читая их. Он не останавливался. На всех углах шла бойкая торговля газетами, но он не посмел остановиться и купить. Пробегая мимо, он слышал обрывки информации. «Комендантский час с десяти вечера! За пребывание на улице во время комендантского часа — расстрел на месте!»

Подобную реакцию со стороны нацистов можно было ожидать, и было совершенно необходимо найти кров до того, как улицы начнут заполняться отрядами в железных касках. Они, конечно, оцепят многие районы и будут обыскивать дома, но всю Прагу не перероют. Если бы не отметина на его лице, он мог бы попытать счастья повсюду. Теперь он был самым подозрительным и самым разыскиваемым человеком в столице.

Он вошел в подъезд дома, в котором жили Моравец. Минуя лифт, поднялся по каменной лестнице на третий этаж. Нажал на звонок в той особой последовательности сигналов, какой пользовался всегда. Дверь открыла тетушка Мария. Он приподнял голову, чтобы взглянуть на нее, и в течение нескольких секунд она драматически смотрела на него с жалостью, которую выражало все ее лицо.

— Бедный мальчик! — сказала она, взяла его за руку и втащила внутрь квартиры. Он быстро прошел через широкую прихожую в гостиную, так хорошо ему знакомую. Наконец он чувствовал себя в безопасности.

Тетушка Мария села рядом с ним на кушетку, и он начал рассказывать ей обо всем, что произошло. Для него это было признание в провале. Для тетушки Марии, которая слышала по радио, что обоим нападавшим удалось скрыться после того, как они ранили Гейдриха, это было частью священной войны, которая будет продолжена, должна быть продолжена и доведена до своего горького и славного завершения.

Она объявила, что не может быть и речи о том, чтобы он куда-то уходил. С таким его лицом это было бы очень и очень опасно. К завтрашнему дню опухоль немного спадет, и тогда они решат, что делать.

Через полчаса они услышали, как Ата Моравец открывает замок ключом. Тетушка Мария встала ему навстречу. Ян знал, как она обожает своего высокого красивого сына. Они слышали шаги в прихожей, и вот он вошел. Увидев Яна, остановился, как бы не веря своим глазам. Его лицо под копной темных волос выглядело болезненно, глаза лихорадочно блестели. Прежде, чем мать поцеловала его, он произнес с порицанием:

— Вы — здесь! Здесь!

Весь его романтизм вышел — тот, который делал его голос красивым, когда он прежде говорил о сопротивлении. Теперь его тон был резким и раздраженным.

— Ата! — укоризненно сказала тетушка Мария. — Что ты хочешь этим сказать?

Ата попытался говорить спокойно, начать сначала, выглядеть нормально, но он был молод и не умел скрывать свои чувства.

— Вот газета, — хрипло сказал он. — Вся — о твоем велосипеде! — Он посмотрел на Яна. — Велосипед моей матери, который вы взяли.

Не говоря ни слова, госпожа Моравец взяла у него газету и развернула на столе. На первой странице была напечатана фотография женского велосипеда. Ян сразу узнал в нем велосипед Йозефа — тот самый, который они позаимствовали у тетушки Марии. У него потемнело в глазах.

Над фотографией был заголовок: «Покушение на жизнь рейхспротектора. За информацию, способствующую задержанию преступников, будет выплачено вознаграждение — десять миллионов крон». Это очень большая сумма в любой валюте. В пересчете на английские деньги награда составляла около ста тысяч фунтов.

В газете приводилось описание происшествия. Утверждалось, что человек, сбежавший на велосипеде, был «крупного телосложения, полный, круглолицый, загорелый, с широким искривленным ртом, с зачесанными назад темными волосами, в возрасте от тридцати до тридцати пяти лет».

Это описание не имело даже отдаленного сходства с Яном.

Но, что более серьезно, перечислялись вещественные улики, оставленные нападавшими на том углу в Холешовице. Не только велосипед с указанием его марки «Мото-велозавод Й.Кремера в Теплице» и номера 40363, но также и два портфеля, светлый бежевый плащ, который Йозеф держал на руке, чтобы спрятать пулемет, и одна грязная кепка из верблюжьей шерсти с желто-голубой этикеткой, на которой указана фабричная марка «Белый лебедь».