Алан Берджесс - Гибель на рассвете.Подлинная история убийства Гейдриха

• Название: Гибель на рассвете.Подлинная история убийства Гейдриха
• Автор: Алан Берджесс
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1960

Рейнхард Гейдрих, один из главарей фашистского рейха, гитлеровский наместник в Чехословакии, был убит в Праге в 1942 году.

Рано утром Гейдрих возвращался из своего загородного дома в открытом «Мерседесе» в Градчаны, старый королевский замок в Праге, где размещалась его резиденция. При въезде в Прагу два человека, одетые в рабочие синие комбинезоны, подскочили к машине. Один из них выстрелил в Гейдриха и шофера, а другой метнул под машину бомбу. Гейдрих был тяжело ранен осколками в грудь и живот.

30 мая 1942 года Германское бюро информации опубликовало бюллетень: «27 мая в Праге неизвестными лицами совершено покушение на имперского заместителя протектора Богемии и Моравии, обергруппенфюрера СС Рейнхарда Гейдриха. Обергруппенфюрер СС Гейдрих был ранен, но жизнь его вне опасности. За выдачу участников покушения устанавливается премия в размере 10 миллионов крон».

4 июня 1942 года от полученных ран Гейдрих скончался. В траурной речи Гитлер назвал Гейдриха «человеком с железным сердцем». Смерть Гейдриха послужила сигналом к началу массового террора против населения Чехословакии.

Книга Алана Берджесса «Семеро на рассвете» (Alan Burgess. Seven Men at Daybreak) была впервые издана в Англии в 1960 году. В ней рассказывается подлинная история убийства Гейдриха.

В 1975 году по книге А. Берджесса был снят фильм «Операция Рассвет» (Operation Daybreak).

В Советском Союзе книга А. Берджесса никогда не издавалась, поскольку убийцами Гейдриха были не советские, а британские агенты — Йозеф Габчик и Ян Кубиш, которые были заброшены в Чехословакию на парашютах с борта британского бомбардировщика.

В 1995 году я написал перевод книги А. Берджесса для одного издательства, которое собиралось впервые опубликовать эту историю на русском языке, но то издательство разорилось, так и не успев ее выпустить.

А. М. СУХОВЕРХОВ

---

— Молодец. Теперь займись уроками.

А Ян погладил ее по голове своей нераненой рукой и сказал хриплым голосом:

— Спасибо, Индришка.

Он знал, что настоящие испытания теперь только начинаются.

И очень волновался, что с Йозефом.

Глава 12

Это был самый горький и мучительный момент во всей жизни Йозефа — тот момент, когда зеленый «Мерседес» быстро, почти надменно, проскользнул перед мушкой его прицела, и он понял, что мог бы причинить Гейдриху и его шоферу наверняка больше вреда, просто швырнув свой пулемет Стена в ветровое стекло автомобиля.

Йозеф чуть не сломал свой указательный палец, когда изо всех сил давил на курок. С искаженным от усилия и отчаяния лицом, он напрасно поворачивал пулемет вслед за машиной — ни одна пуля не вылетела из его ствола. Пулемет безнадежно заклинило. В ярости отчаяния и гнева Йозеф бросил его на землю.

Он слышал, как кричал Ян, перехватил его взгляд, полный растерянности, и остолбенел, как загипнотизированный, когда Ян прыгнул за машиной, чтобы бросить гранату. Звук разрыва гранаты и вид Гейдриха и Клейна, распахивающих дверцы автомобиля вывел его из тупого оцепенения. Сожаления и соболезнования можно отложить на потом, теперь главное — спастись.

Пуля просвистела рядом с его головой, и, оглянувшись через плечо, Йозеф увидел, что стреляет сам Гейдрих. Быстро оценив свои шансы, Гейдрих и Клейн решили принять бой. Клейн грузно бежал под гору вслед за Яном. Гейдрих занялся Йозефом.

Йозеф повернулся и побежал к своему велосипеду. Но сделав три шага, он был неприятно поражен тем, что люди, вышедшие из прибывшего сверху трамвая, отрезали его от велосипеда.

Они двигались на него: некоторые — с испугом, некоторые — с любопытством, некоторые — не понимая, что происходит, а три или четыре наиболее инициативных — возможно, готовые задержать его.

Он выхватил револьвер, и при виде его эти мрачные лица, наступавшие на него одного, казавшегося им таким маленьким и безобидным, замерли на месте, их храбрость сразу улетучилась, и они вдруг вспомнили, что, в конце концов, это — не их дело.

Йозеф быстро оглянулся. Он сразу понял, как и Ян, что единственный путь к бегству — между двумя стоящими трамваями. Придется бросить велосипед и убегать на своих двоих.

Размахивая револьвером, он бежал сквозь растущую толпу пораженных зевак, которые, казалось, повылезли изо всех щелей.

Когда он перебежал на противоположный тротуар, еще одна пуля рикошетом отскочила от мостовой, и он отпрыгнул за телеграфный столб, чтобы укрыться от пуль.

Выглянув из-за столба, он увидел, что тот, с кем он ведет перестрелку, в самом деле — Гейдрих. Рейхспротектор отбежал от автомобиля по улице — мимо трамвая, и теперь вел прицельную стрельбу через дорогу из своего огромного револьвера.

Выстрел Йозефа, однако, быстро отправил его обратно под защиту трамвая.

Даже в эту минуту смертельной опасности у Йозефа было время подумать, что, к сожалению, граната Яна, кажется, не причинила ему вреда.

Он глубоко ошибался. С того самого момента, как разорвалась брошенная Яном граната, Гейдрих стал смертником. Он будет умирать десять дней, вокруг его постели будут суетиться самые лучшие врачи рейха, но он умрет в медленных муках, как умирали многие его собственные жертвы. Взрывом гранаты оторвало осколки железа, конского волоса и материала покрытия сиденья. Они глубоко проникли в селезенку и поясничную область спины Гейдриха. Началось заражение крови. Ничто уже не могло его спасти — ни покаяние, ни пенициллин.

У Йозефа, попавшего в ловушку за телеграфным столбом, было мало времени, чтобы изучать физическое состояние Гейдриха. Нацист казался весьма здоровым, когда посылал в него крупные смертоносные пули. Чтобы обеспечить себе путь к спасению, казалось, надо бежать в гору — в том направлении, откуда приехал «Мерседес» — до угла, где стоял Валчик со своим зеркалом. Но выйти из-за столба в данный момент значило остаться без прикрытия и стать легкой мишенью для револьвера Гейдриха. И хотя на расстоянии в тридцать метров револьвер — не самое эффективное оружие, все же Йозеф мог быть сражен удачно пущенной пулей. Поэтому вся его надежда в эту минуту была на то, чтобы удерживать Гейдриха под укрытием за трамваем.

Таким образом, со смертельной нелепостью, как два персонажа вестерна, они вели перестрелку одиночными выстрелами через дорогу. Существенным и обворожительным отличием реальной жизни от кино было то, что, если одна летящая свинцовая дробинка случайно попадет в жизненно важное место тела, один их них в самом деле погибнет, и никаких пересъемок этой сцены не будет.

Йозеф понимал также, что чем дольше эта игра будет продолжаться, тем хуже для него. Затяжка вела к его поражению.

В любую минуту могло подойти подкрепление, и это подкрепление могло быть подкреплением только для Гейдриха.

Весь трагический фарс происходящего еще более усилился, когда Йозеф, выглянув из-за столба перед очередным выстрелом в Гейдриха, увидел молодую женщину с детской коляской, спешащую вниз, почти бегом, позади рейхспротектора. Йозеф подождал, пока она пройдет, и лишь затем выстрелил. Пуля рикошетом отскочила к дому позади Гейдриха. За мгновение до выстрела дверь этого дома открылась, и мужчина в одной рубашке, с лицом наполовину в мыльной пене, выбежал по ступенькам с криком: «Помогите! Убивают!»

Видимо, пуля, пролетев у бедняги над головой, вышибла из нее мозги. На всем скаку он резко остановился, повернулся на пятках и рванул обратно к двери, как заяц в свою нору. Он так звонко хлопнул дверью, будто прозвучал еще один выстрел.

Люди вокруг трамваев лежали прямо на мостовой, прикрыв головы руками, недоверчиво выглядывали из разбитых окон, неуверенно приседали за железными стенками вагонов. На каждом лице отражалась невероятность происходящего. На тихой пригородной улице стояли тихие пригородные трамваи. По-прежнему светило солнце, пели птицы, небо оставалось таким же голубым, но весь мир явно сошел с ума. Такое могло происходить в бою, но никак не в пражском пригороде с порядочными флегматичными чешскими гражданами.

Тем не менее, это было, и пули со свистом носились в воздухе под палящим солнцем, как растревоженные шершни.

Йозефу показалось, что не прошло и двух минут, как, выглянув из-за столба, он увидел, что, как ни дергается в конвульсиях рука Гейдриха, но из направленного на него револьвера не вылетает больше ни одной пули. Револьвер Гейдриха был пуст. В эту самую минуту верзила Клейн, тяжело дыша, с красным лицом после бесполезной погони за Яном, вернулся к своему шефу. Йозефу только это было и нужно. Воспользовавшись минутой, пока его противники отвлеклись, он выскочил из-за укрытия телеграфного столба и бросился бежать в гору что было мочи.

От неминуемой гибели на месте Гейдриха спасла лишь спинка сиденья

Гейдрих с негодованием бросил на землю пустое оружие и, пригнувшись, заковылял через улицу к ограждению позади себя.

Он прислонился к перилам, согнувшись от боли. — Беги за ним, парень! — закричал он на Клейна. — Беги за ним! — Он крепко ухватился за перила ограды, чтобы не упасть. Последнее напряжение лишило его сил. Клейн заколебался, не желая бросать своего хозяина и одновременно желая отомстить за это ужасное оскорбление немецкой гордости. В конце концов, подгоняемый гневными жестами Гейдриха, он побежал за Йозефом, который был уже почти через два телеграфных столба. Оглянувшись, Йозеф увидел его и прыгнул за следующий столб, чтобы стать там. У него не было желания подставлять свою спину под пули.

Йозеф наблюдал, как верзила шофер, испуская пар, бежит к нему в гору, при этом его медали позвякивали на груди, лицо было красным от напряжения, начищенные до блеска высокие сапоги топали по мостовой. Он был очевидно очень рассержен и пренебрегал защитой всяких там столбов. Йозеф дал ему приблизиться на полтора интервала между столбами, тщательно прицелился и нажал на курок. Было видно, как взвилась пыль в метре справа от блестящих сапог. Йозеф сделал поправку и выстрелил еще раз.

Вторая пуля, по-видимому, пролетела рядом с головой обершарфюрера Клейна и привнесла в нее серьезные сомнения по поводу собственной неуязвимости, ибо он тоже скользнул за телеграфный столб и стал там. Тяжело дыша, он старался втянуть свой бравый живот, чтобы он не высовывался в зону прицеливания. И шутливая, но смертельная дуэль возобновилась.

После каждого выстрела, удерживая Клейна за столбом, Йозеф опускал руку в карман, доставал патрон и заряжал револьвер. Он знал, что в конце концов у него кончатся не только боеприпасы, но и время. Надо было уходить.

Выглянув из-за столба, он выстрелил дважды подряд, чтобы удержать Клейна в укрытии, и бросился снова бежать. Прежде, чем шофер понял, что его уже нет, он успел убежать метров на двадцать пять.