Джульет Маккенна - Кинжал убийцы

• Название: Кинжал убийцы
• Автор: Джульет Маккенна
• Издательство: АСТ, Люкс
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-025956-5, 5-96660-0311-4

Эйнаринн. Мир, которым правит магия, подвластная лишь избранным великим мастерам, живущим на загадочном острове Хадрумал.

Мир, где прошлое и настоящее сплелись в опасной игре, которую, сама того не зная, начала смелая воровка, укравшая один из величайших магических артефактов древности…

Мир, который в силах спасти от зловещей Силы эльетиммов — магов ледяных островов — лишь бесстрашный воин-одиночка, поклявшийся некогда отомстить эльетиммам за смерть друга…

---

Что там внутри, кроме маленькой девочки? Что бы это ни было, если Олрет запирает комнату, значит, там хранится нечто ценное. Я потянулась к верхнему засову и остановилась. Как ребенок вошел сюда, а потом запер за собой дверь на засовы? Нет, должно быть, малышка прячется на другой лестнице. Я опустила руку и уже собиралась отвернуться, как вдруг оба засова сами собой пришли в движение. Они плавно выскользнули из скоб, и щеколда поднялась. У меня волосы встали дыбом.

Однако дверь осталась закрытой. Я сама должна решить, открывать ее или нет. Откуда появилась эта мысль? Я уставилась на голые доски. Могу ли я уйти и не узнать, что они скрывают? Любопытство привело Амит на виселицу, как любила говорить моя мама. Возможно. Но раньше это меня никогда не останавливало. Я толкнула дверь, и она распахнулась на смазанных петлях. Я едва не поперхнулась от зловония, которым меня обдало.

Эта комната была самой большой из всех, что я видела на верхних этажах замка, и в ней стояли клетки. На земле, столь бедной металлами, я обнаружила целое состояние. При виде таких капиталов торговцы у нас в Энсеймине задохнулись бы от жадности. Однако я не думала, что женщины, смотрящие через те решетки, ценят, что их окружает такое богатство. Их было шестеро: тщедушная старуха, две совсем молоденькие девушки и три женщины, примерно мои ровесницы. Одна из них держала у своих юбок девочку-беглянку. Судя по цвету волос и чертам лица, все были эльетиммками, а их хорошо сшитые платья по местным меркам считались дорогими. Но эти платья болтались на них, слишком свободные в вороте и в талии. Лица у всех были изможденные, благоразумный тюремщик едва кормил своих пленниц, лишь не давая им умереть с голоду.

Малышка глазела на меня, обнимая свое шерстистое животное. Шалфейное платье ее матери было заношенным и помятым, подол испачкан калом, куча которого скопилась в одном углу ее тюрьмы. Неужели Олрет не мог дать своим пленницам даже ночной горшок? Или в этом весь смысл? Как можно еще больнее унизить достоинство женщины? Под ногтями у всех чернела грязь, такая же грязь въелась в морщины на лицах и шеях, светлые волосы засалились. Им не на чем было сидеть, не было даже одеяла, чтобы смягчить железную решетку под ногами. Только грубая шкура с закрученными и привязанными в углах краями лежала под каждой клеткой, чтобы испражнения не попадали на половицы и не угрожали потолкам внизу.

Я еще не решила уйти, но думала попятиться из комнаты, когда поняла внезапно, что не могу. Ничто не мешало моим ногам, но я точно знала, что способна двигаться только вперед. Женщины внимательно наблюдали. Бьюсь об заклад, одна из них использовала на мне Высшее Искусство, но, странно, я не чувствовала особой угрозы.

— Добрый день, сударыни.

Шагнуть вперед оказалось довольно легко, но я мгновенно поняла, что путь назад по-прежнему отрезан.

— Пожалуйста, не стой на пороге, — настойчиво попросила мать девочки. Ее тормалинский был так же хорош, как мой Горный, если не лучше.

Просьба показалась мне справедливой. Я сделала еще шаг, и дверь захлопнулась за моей спиной. Засовы с тихим скрежетом заперли меня внутри, когда старуха пробормотала быстрое заклинание.

— Кто ты? — требовательно спросила мамаша.

Если б меня заперли в вонючей тюрьме, я бы тоже не утруждала себя любезностями.

— Гостья, из-за океана. — Возможно, это просто детский миф, что, сообщая Элдричскому Народцу свое имя, вы даете им власть над собой, но я не стану рисковать в обществе незнакомых практикующих Высшего Искусства. — А кто вы?

— Я была женой Ашернана, господина Шернасекка. — Мамаша ни с кем не переговаривалась, даже если кто-то ей помогал. — Мы все из того клана: моя мать, мои сестры и их дочери.

— Я думала, это Илкехан уничтожил Шернасекк. — Я не уступала ей в прямоте, сознавая, что нас в любую минуту могут прервать. Тогда я окажусь в беде, но не стоит беспокоиться раньше времени.

— Илкехан с Олретом, тявкающим у его пяток. — Бабка сплюнула от отвращения.

Одна из сестер села спиной к решетке, подоткнув под себя золотистые юбки.

— Что Эвадасекк видит, того он жаждет. Чего Эвадасекк жаждет, Кеханнасекк крадет. Что Кеханнасекк крадет, Реттасекк прячет. — Это неясное заявление на эльетиммском языке несло горький отзвук старой, признанной истины.

— Как вы здесь оказались? — спросила я хозяйку Шернасекка.

— Олрет выкрал нас из-под носа Илкехана. — Она презрительно махнула рукой на их смрадную тюрьму.

— Он предлагает нам выбор: брак с его кровью или эта грязь, — с усталым смехом пролаяла ее мать.

— Брак даст Олрету право на землю Шернасекка, равное праву завоевания Илкехана? — догадалась я, увидев двух девушек на выданье. Похищение невест — это давняя и бесчестная традиция в Лескаре, где ссоры из-за наследования тянутся от поколения к поколению, и не одна герцогиня давала свадебные клятвы с ножом у горла.

— Он получит право только после рождения ребенка, который соединит обе линии крови, — хмуро сказала другая сестра из своей омерзительной клетки. Она стояла, теребя зеленые юбки.

Госпожа Шернасекка улыбнулась.

— Он отрезал нас от дома и харджирда, но мы можем призвать силу из наших общих корней, чтобы править внутри этой комнаты.

Значит, это заточение может быть не столько изощренной пыткой, сколько предосторожностью.

— Это и то, и другое, — ответила женщина в зеленом.

— Ты читаешь мои мысли? — настороженно спросила я.

Она пожала плечами:

— Довольно простой трюк.

— Трюк, который Олрету не по зубам. — Бабка подошла к передней стене клетки, щуря глубоко запавшие глаза, окруженные паутиной морщин. — И это — вторая причина, по которой он держит нас в плену, рискуя вызвать гнев Илкехана. Мы владеем всем, что осталось от знания Шернасекка, и Олрет дорого бы дал, чтобы добавить то знание к своему собственному.

— Мама! — запротестовала сестра в зеленом платье.

— Зачем скрывать? — вмешалась другая сестра. — Лишив Шернасекк нашей защиты, Олрет обрек наш клан на смерть под пятой Илкехана.

— Эта девушка не друг Олрету. — Старуха уставилась на меня. Я сомневалась, что с ее подслеповатыми глазами она способна видеть намного дальше своей руки, но что-то давало ей неуютно точную проницательность. Бабка хмыкнула с удовлетворением. — И ее друзья — тоже.

— Ты здесь с другими? — в первый раз заговорила одна из юных девушек, и неприкрытая надежда появилась на ее лице.

— Ты можешь доставить послание в Эвадасекк? — Женщина в золотистом с трудом встала на ноги. — У нас есть там родственные узы.

— Дачасекк поможет нам, когда они узнают, что мы еще живы, — настаивала ее сестра в зеленом. — Фройласекк тоже.

— У нас вражда с Илкеханом, — осторожно заметила я. — Не в наших интересах ввязываться в распрю, которая не имеет к нам отношения.

Как говорится, не зная броду, не суйся в воду.

— Олрет продаст нас Илкехану, если судьба повернется так, что ему это будет выгодно, или если наша выдача окажется единственным средством спасти его собственную шкуру. — Хозяйка Шернасекка посмотрела на меня, и я почувствовала, что ее слова — истинная правда.

Эти женщины имели какое-то мощное Высшее Искусство и, подобно Гуиналь, умели творить свои чары без постоянных заклинаний. Мне стало легче, когда они сказали, что Олрет не может залезть мне в голову и узнать, что я была тут, наверху. В их колдовстве не было жестокости, как в заклинаниях Илкехана, с помощью которых он измывался надо мной и другими. Но все равно ни одна из этих женщин не испытывала никаких угрызений, когда брала, что ей нужно, из моих мыслей или навязывала свою волю моему телу. Что я слышала в их словах? Отзвук неопровержимой истины или коварную магию, убеждающую меня в их прямоте? Кажется, в эльетиммском Высшем Искусстве нет ничего из этических традиций Гуиналь; оно было или зверским, или коварным.

— Ты действительно говоришь честно? — Я подняла брови, глядя на хозяйку Шернасекка.

Она пожала плечами:

— Ты сама должна это решить.

— Когда решу, тогда вернусь. — Я повернулась, чтобы уйти, и обнаружила, что заклинание мне больше не мешает. Засовы отодвинулись по шепоту младшей девушки. Выскальзывая за дверь, я увидела в ее взгляде страдание, которое ее старшие родственницы отказывались признать.

Я быстро пошла по коридору. Женщины, хоть и в небольшом количестве, получают еду и воду, и мне бы не хотелось встретиться с тем, кто там ее приносит. Замедляя шаг на лестнице, я откопала пузырек духов в сумке на поясе и капнула немножко во впадинку на шее. Сильный аромат прогнал тюремный запах из моих ноздрей, будем надеяться, он перебьет и вонь, пропитавшую мою одежду. Затем я услышала шаги в коридоре на том этаже, где лежал в горячке сын Олрета. Сперва я застыла, потом бесшумно прокралась на площадку и, украдкой заглянув за угол, увидела сиделку. Она шла к противоположной лестнице. Я бросилась вниз, но услышала, что кто-то тяжело поднимается мне навстречу. Поворачиваясь, я выудила из кармана свой пергамент и пошла обратно наверх, словно имела все права находиться здесь.