Тарун Дж. Теджпал - Алхимия желания

• Название: Алхимия желания
• Автор: Тарун Дж. Теджпал
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008

Тарун Дж. Теджпал — знаменитый индийский журналист и главный редактор популярного еженедельника, включенный журналом "Business Week» в число «пятидесяти людей, которые меняют современную Азию».

«Алхимия желания» — его первый роман.

Страсть внезапно ворвалась в жизнь преуспевающего индийского журналиста — и изменила все его существо…

Безумная саморазрушительная любовь к таинственной незнакомке-американке постепенно превращается в истинное наваждение — и он, уже неспособный отделить воображение от реальности, живет лишь надеждой на встречу с загадочной возлюбленной — надеждой, которой, возможно, так и не суждено сбыться.

Причудливая мозаика европейских и индийских мотивов, с первого взгляда приковывающая внимание читателя!

«Times»

Лабиринт страстей — плотских и духовных, мистических и интеллектуальных.

«Evening Standard"

---

Порой мы возвращались за полночь, пьяные, уставшие. Мы падали без сил в постель, и, засыпая, я слышал щелчок, и знакомое голубое сияние Си-эн-эн заполняло комнату. Что-то срочное где-то происходило. Америка рассказывала новости, который должен знать весь мир. Совсем тихо Физз слушала полный перечень новостей, прежде чем выключить телевизор. Это сводило меня с ума. Я все больше убеждался, что двадцатичетырехчасовые новости были болезнью Запада, угрожающей поразить Восток. Ее нужно было искоренять, как оспу. Она вызывала чесотку, которая могла надолго изуродовать восприимчивость.

Мои попытки объяснить это Физз провалились.

Всякий раз она говорила: «Ты говоришь мне, что осведомленность — это плохо?»

«Нет, нет, нет, — хотелось мне закричать. — Это не осведомленность. Это третьесортные истории. Они вытесняют другие, более важные. Если мы прислушиваемся только к событиям, которые мелькают перед нашими лицами, мы не сможем услышать те, что творятся в наших головах. Это несчастье!»

Но я никогда не говорил этого, потому что чувствовал себя мошенником: за все эти годы я не смог придумать первоклассную историю.

И вот среди всего этого: ада новостей Си-эн-эн, работы на ниве редакторского дела, исследований онанизма, смерти на Брате, общей скуки, перемежающейся грандиозным сексом, — поздно ночью зазвонил телефон. Случайно линия оказалась свободной. Это звонила мать.

— У меня есть новости для тебя, — сказала она.

— Ты узнала их по каналу Си-эн-эн? — спросил я.

— Что?

Когда я положил трубку телефона, я не был уверен в том, как мне нужно реагировать на услышанное. По телевизору что-то серьезно говорил гладко выбритый белый человек с выступающей челюстью. У него были очки в тонкой оправе и пятнистый галстук. Затем были кадры с множеством белых людей в черных костюмах, которые жали друг другу руки, пытаясь контролировать свои приступы агрессии. Звук был выключен, поэтому я ничего не мог слышать. Полагаю, еще одно собрание, которое должно было утвердить права богатых. Физз посмотрела на меня вопросительно.

— Что происходит? — спросил я.

— Заткнись и скажи мне, что случилось, — сказала она.

Я спустил ноги с кровати, подошел к двери, положил руки в карманы и повернулся.

— Новое несчастье?

— Думаю, теперь мы богаты, — ответил я.

Короче говоря, Биби оставила мне часть своей собственности. Очевидно, это был способ наказать меня за нежелательный брак, хотя по законам индийского кино наша связь должна была закончиться или убийством или самоубийством.

Это была маленькая часть того, чем она владела. Но это было больше, чем то, о чем мы с Физз когда-либо мечтали. Когда все было подсчитано, налоги и бакшиш заплачены, пять миллионов семьсот тридцать две тысячи семьсот сорок рупий были перечислены на мой счет. Это была стоимость двадцати акров, которые достались мне. При моем тогдашнем доходе это была зарплата за пятьдесят лет. Когда я предъявил чек в банке, кассир-малаец с длинными усами и богато смазанными маслом волосами встал и пожал мне руку через стойку. Это был первый раз, когда он мне улыбнулся.

Между звонком матери и получением чека прошло почти два месяца. Это было чрезвычайно странное время. Нам было трудно понять нашу эйфорию. Мы были смущены этими неожиданно полученными деньгами и тем, откуда они пришли. Мы чувствовали себя богатыми, но и униженными одновременно. Первые несколько дней мы не обсуждали эту тему, каждый из нас ждал, пока другой заговорит. Однажды ночью на террасе я, наконец, спросил:

— Мне следует отказаться?

— Конечно, если это тебя беспокоит, — сказала она.

Я не думаю, что мне хотелось услышать именно это. Мне хотелось, чтобы она свернула с достойной дороги и дала мне убедительные причины, чтобы не говорить «нет». Я хотел быть благородным человеком, которого убедил принять такое решение другой человек.

— Это не беспокоит меня! — воскликнул я в раздражении.

— Просто я был не согласен с ней, и эти деньги не принадлежат мне. Но они не принадлежат никому! Никто из шутников не шел ей на уступки!

— Если ты так чувствуешь, тогда прими их, — посоветовала Физз. — Но забудь об этом, как только это сделаешь. Не трать свое время, мучаясь из-за этого!

— Может, тогда мне не следует принимать это наследство, — сказал я.

Несколько недель мы ходили взад и вперед по одной и той же колее. Я думаю, мы знали, что невозможно было не брать эти деньги, нам просто нужно было понять это во время спора, чтобы прошла неловкость. Нам нужно было убедить себя, что мы взяли эти деньги неохотно.

Правда состояла в том, что эта неловкость никогда не прошла. Ни спустя два месяца, ни по прошествии двух лет, ни когда все закончилось. Мы вскоре научились не спорить об этом, но всякий раз, как мы пользовались плодами этого наследства, оставалось горькое послевкусие.

Первое, что мы сделали, — это купили «Джипси». Серо-голубой с двумя дверьми, прочной крышей и большим багажником. Физз первой научилась водить машину в одной из этих гаражных школ, которые заставляли учеников медленно двигаться по обочине и нарушать движение. В свою очередь, она научила меня. Мы продали мотоцикл. Нам было трудно расстаться с ним, но «Джипси» был лучше.

Мы пришли к соглашению не обсуждать деньги, но их изобилие начало сказываться на нас. Гуляя мимо выставочного зала на площади Васант Вихар, мы заметили шикарную двуспальную кровать с полками для книг, и, в конце концов, купили ее В «Джипси» мы установили модную стерео систему «Санио» с четырьмя колонками вместо обычных двух. С бесстрастными лицами мы купили хороший «Панасоник» с мульти-дистанционным управлением, так что мы могли посмотреть всю классику, о чем давно мечтали. С тревогой я однажды обнаружил, что с нетерпением жду похода по магазинам: печальное развлечение в моей жизни без творчества.

Мы поняли, что оказались в странном положении. Если мы не тратили деньги, тогда мы придавали им чрезмерную важность. Хранили их, как что-то ценное. И это было ужасно. Если мы тратили их, тогда мы становились явными материалистами. Подчиняясь вечной математической системе моего отца по подсчетам прибыли. И это тоже было ужасно.

Поэтому мы жили в страхе перед деньгами. В страхе перед деньгами в банке. В страхе перед деньгами в наших руках.

Я думаю, мы боялись, что деньги изменят нас. Мы пытались остаться прежними. Старались притвориться, что их нет. Я не бросил мою работу. Физз не прекратила редактировать для «Дхарма букс» и проводить исследования для «ее величества». Мы занимались прежними и новыми делами в постели, но, хотя мы спали, прижавшись друг к другу, как прежде, это всегда стояло между нами, проникая нам под ребра, разрывая наши сердца и надрывая наши голоса.

Пятьсот семьдесят три тысячи двести семьдесят четыре рупии.

Если бы кто-нибудь забрал у нас эти деньги внезапно, я уверен, что мы бы вдохнули с облегчением.

Так и случилось. Это пришло так же случайно, как и наследство.

Однажды вечером Физз вернулась с рынка на площади Грин Парка с горячими булочками-самосас и джалеби. Это было накануне ноября, погода менялась. Было воскресенье, я сидел на террасе, положив ноги на каменную скамейку, и сражался с Данте. Все эти сумасшедшие христианские измышления о вине, рае не имели смысла для меня. Это была жестокая тема. Если нужно купить идола, олицетворяющего будущее, мои деньги были отданы за обман индийской кармы. Там было много классов и комнат для маневров. Борьба против шахмат. Когда Физз трогательно вошла в барсати с красными от морозного воздуха щеками и развевающимися локонами, я с облегчением отложил книгу. Книгу дизайнер обернул в черную обложку — она даже выглядела так, словно сообщала плохие новости.

Физз поставила бумажные пакеты на скамейку и пошла, чтобы взять тарелку и бутылку с томатным соусом. Я засунул руку в пакет с джалеби, вытащил одну и увидел объявление. Оно было написано на газете, в которую были завернуты липкие джалеби, в нем говорилось о продаже имения на холме.

Я засунул конец джалеби в рот и осторожно оторвал клочок бумаги, пытаясь не запачкать ее жидким сиропом. Когда вернулась Физз, я уже вынул джалеби, а кусок бумаги неправильной формы прилип к моему указательному пальцу. Мы разложили его на скамейке и тщательно изучили. Объявление было коротким. Старое имение рядом с Найниталом. Не было указано, где именно оно находится. На высоте пяти тысяч пятисот футов. Достаточно дешево. И телефонный номер. Телефонный номер в Дели.

Мы выложили джабели на тарелку и разорвали весь пакет, поворачивая его в разные стороны, пытаясь найти дату объявления. Не было совсем никаких указаний. Это было из разряда засекреченной информации. Никаких указаний на дату и место. Никаких сведений, которые могли бы дать нам намек. Мы даже не знали, что это была за газета, потому что никто из нас даже не смотрел на названия газет, которые мы покупали.