Neil Gaiman - Сыновья Ананси

• Название: Сыновья Ананси
• Автор: Neil Gaiman
• Издательство: Астрель
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-066367-5

Толстяк Чарли Нанси, скромный, лишенный амбиций житель Лондона, ведет приготовления к свадьбе, когда узнает о смерти своего горе-папаши. Вечно ставивший Толстяка Чарли в неловкое положение, тот и умер словно в насмешку: флиртуя с девушками в караоке-баре. С этого момента жизнь Толстяка Чарли начинает рушиться. Чтобы вновь обрести себя, ему придется обратиться за помощью к ведьмам, отправиться на край света, потерять невесту и… спеть?

---

А вот сейчас ее соседка Кэрол считала, что она сошла с ума.

– Ты не можешь просто уехать, заявив, что собираешься в отпуск. Так не делается. Это не телешоу про копов, знаешь ли. Нельзя просто носиться по свету, охотясь на преступников.

– А я и не собираюсь, – возразила Дейзи. – Просто еду в отпуск.

Она сказала это так убедительно, что Разумная Полицейская на задворках ее сознания потрясенно замолкла, а потом принялась объяснять, как и чем именно она нарушает правила. Первой в перечне шла отлучка без разрешения, а это, бормотала Разумная Полицейская, равнозначно дезертирству…

И продолжала свой перечень проступков и укоров всю дорогу до аэропорта и весь перелет через Атлантический океан. А еще твердила, что даже если Дейзи удастся избежать нестираемой черной пометки в личном деле (не говоря уже о том, что ее вообще могут вышвырнуть из полиции), даже если она сумеет найти Грэхема Хорикса, то все равно ничего не сможет сделать. Полиция ее величества весьма неодобрительно смотрит на попытки похищения преступников на терри-тории других государств, а ведь сомнительно, что удастся уговорить Грэхема Хорикса добром вернуться в Соединенное королевство.

Только когда Дейзи сошла с маленького самолетика, который привез ее на Сан Андреас с Ямайки, только когда в лицо ей ударил ветер острова – пахнущий землей и пряностями, влажный, почти сладкий ветер Сан Андреаса, только тогда Разумная Полицейская умолкла, перестав талдычить про чистейшее безумие, в которое она пустилась. И все равно так вышло только потому, что Разумную Полицейскую заглушил другой голос, который распевал: «Бойтесь, злодеи! Бойтесь! Спасайтесь! Бойтесь, злодеи!», и Дейзи зашагала в такт его песне. Грэхем Хорикс убил женщину в темном чулане за своим кабинетом, и ему это сошло с рук. Ба, да он сделал это практически под носом у самой Дейзи!

Сердито тряхнув головой, она забрала дорожную сумку, сообщила сотруднику паспортного контроля, что приехала в отпуск, и направилась к стоянке такси.

– В отель, пожалуйста, – сказала она водителю. – Не слишком дорогой, но и не в клоповник.

– Я знаю как раз то, что тебе нужно, золотко, – отозвался таксист. – Запрыгивай.

Открыв глаза, Паук обнаружил, что растянулся лицом вниз на песке, точнее – его так растянули. Руки были привязаны к большому вкопанному в землю шесту. Ногами он пошевелить не мог, как не мог и вывернуть шею, чтобы посмотреть, что там у него за спиной, но готов был поспорить, что ноги у него тоже стянуты веревками. Когда он заелозил, чтобы приподняться с земли и заглянуть назад, заныли раны.

Он открыл рот, и в пыл ь, размочив ее, стекла лужица темной крови.

Услышав какой-то звук, он насколько возможно вывернул голову. Сверху вниз на него с любопытством смотрела белокожая женщина.

– С вами все в порядке? Глупый вопрос. Посмотрите только, в каком вы виде! Вы, наверное, тоже «каспер». Я правильно поняла?

Паук задумался. Почему-то он сомневался, что он «каспер», а потому мотнул головой.

– Если вы «каспер», вам совершенно нечего стыдиться. Совершенно очевидно, что сама я «каспер». Раньше я такого выражения не слышала, но по дороге сюда познакомилась с очаровательным пожилым джентльменом, который мне все объяснил. Дайте-ка посмотрю, не могу ли я вам помочь.

Присев рядом с ним на корточки, она попыталась развязать веревки.

Ее рука прошла прямо сквозь него. Паук почувствовал, как ее пальцы завитками тумана погладили его кожу.

– Боюсь, я не могу вас коснуться, – сказала она. – Впрочем, это не так плохо: значит, вы еще живы. Поэтому смотрите веселей.

Паук понадеялся, что странный призрак поскорее уберется. Ему и без этой болтовни трудно было собраться с мыслями.

– Как бы то ни было, стоило мне во всем разобраться, как я приняла твердое решение остаться на Земле, пока не отомщу моему убийце. Я объяснила это Моррису, это мой муж, он был на телеэкране в универмаге «Селфриджес», и он сказал, что, на его взгляд, я совершенно не понимаю, что значит оставить позади мирское. Но говорю вам, если кто-то думает, что я подставлю вторую щеку, его ждет ох какое разочарование. Да и вообще был уже ряд прецедентов. И уверена, представься мне случай, я еще как сыграю Банко. Что? Не понимаете? Я про ту сцену у Шекспира, где Макбет видит на пиру призрака. Вы говорить-то умеете?

Паук покачал головой, и собравшаяся в бровях кровь закапала ему в глаза. Глаза сразу защипало. Интересно, сколько времени понадобится, чтобы отрос новый язык? Прометею удавалось отращивать новую печень ежедневно, а Паук был уверен, что с печенкой мороки гораздо больше, чем с языком. Печень отвечает за химические реакции, там есть билирубин, мочевина, энзимы и все такое. Там расщепляется алкоголь, а это само по себе – серьезная работа. А язык только говорит. Ну, конечно, еще и лижет…

– Я не могу тут вечно с вами болтать, – сказала вдруг светловолосая галлюцинация. – Думаю, мне предстоит еще долгий путь.

Она пошла прочь и на ходу тускнела. Паук поглядел, как она ускользает из одной реальности в другую – в точности как выцветает на солнце фотография. Он попытался позвать ее назад, но из горла вырвался лишь невнятный шум. Безъязыкий.

Где-то вдалеке раздался птичий крик.

Ему снова вспомнилась рассказанная Рози история о том, как ворон спас человека от кугуара. История царапалась и шебуршала у него в голове – ощущение похуже, чем от ран на лице и груди. «Надо сосредоточиться». Человек лежит на земле, читает или загорает. На дереве каркает ворон. В кустах прячется большая хищная кошка…

И вдруг составляющие истории сместились, и он все понял. Ничего, по сути, не изменилось. Все дело в том, как посмотреть.

Что, думал Паук, если птица кричала не для того, чтобы предупредить человека о хищнике? Что, если она кричала, дабы сказать кугуару, что на земле лежит человек – дремлет, умирает или уже мертв. Тогда хищнику останется лишь прикончить человека. А ворон сможет полакомиться остатками…

Паук открыл рот, чтобы застонать, но оттуда потекла кровь и собралась густой лужицей на песке.

Реальность истончилась. Время в неведомом месте шло.

Безъязыкий, разъяренный, Паук поднял голову и извернулся посмотреть на призрачных птиц, с криками носящихся в вышине.

Интересно, куда его занесло? Это не вселенная Птицы с небом цвета меди или скисшего молока и не ее пещера, но это и не мир, который он раньше считал реальным. Однако это место гораздо ближе к реальному миру, настолько близко, что он почти чувствует его вкус или почувствовал бы, если бы ему не мешала железистая резь крови, настолько близко, что, не будь он привязан к шесту, мог бы его коснуться.

Не будь он твердо уверен в своей вменяемости, уверен до такой степени, которая обычно встречается только у тех, кто беспрекословно считает себя Юлием Цезарем, посланным спасти мир от адских полчищ, то решил, что сходит с ума.

Сперва он видел светловолосую женщину, утверждавшую, что она «каспер», теперь слышит голоса. По крайней мере один. Голос Рози.

– Не знаю, – говорил этот голос. – Я думала, это будет отпуск, я думала, что отдохну и развеюсь, но понимаешь, эти дети, у которых нет ничего… При виде их просто сердце разрывается. Им нужно так много…

А потом, пока Паук пытался определить, что же это все значит, она сказала:

– Интересно, сколько еще она собирается мокнуть в ванной? Хорошо еще, что тут много горячей воды.

Паук спросил себя, имеют ли слова Рози какое-то значение и не они ли ключ, который поможет выбраться ему из беды? Но тут же отмел эту мысль. Однако стал вслушиваться… Может, ветер принесет из того мира и другие слова. Если не считать волн, бившихся о камни где-то далеко внизу позади него, царила полная тишина. Но особая тишина. Как заметил однажды Толстый Чарли, есть множество разновидностей тишины. У могил одна тишина, у космоса – другая, у горных вершин – третья. Есть тишина охоты. Это тишина выслеживания. В такой тишине нечто мягко ступает на когтистых лапах, а под пушистой шкурой перекатываются стальные мускулы. Нечто цвета теней в высокой траве. Нечто, готовое позаботиться, чтобы ты не услышал ничего, что оно не пожелало бы выдать. Как раз такая тишина колыхалась сейчас вокруг, надвигалась медленно и неизбежно и с каждым шагом становилась все ближе.

Когда Паук услышал эту тишину, волосы у него на загривке стали дыбом. Сплюнув кровь в пыль возле лица, он стал ждать.

А в доме на скалах Грэхем Хорикс мерил шагами комнаты. Он ходил из спальни в кабинет, оттуда вниз по лестнице на кухню, потом снова наверх в библиотеку, а оттуда – назад в спальню. Он злился на себя самого: как же он попал впросак, если счел встречу с Рози случайной? Эта мысль пришла ему в голову, когда загудел домофон, и, глянув на экран системы охраны, он увидел глупую физиономию Толстого Чарли. Ошибки быть не могло: это заговор.