Дэн Ченслор - Разрушенное святилище

• Название: Разрушенное святилище
• Автор: Дэн Ченслор
• Издательство: АСТ, Северо-Запад Пресс
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-041256-3, 978-5-93698-377-1

…и снова Конан-Варвар отправляется в странствия, снова он принимает бой и снова выходит победителем.

«Северо-Запад Пресс», «АСТ», 2007, том 130 «Конан и разрушенное святилище»

Дэн Ченслор. Разрушенное святилище (роман)

---

— Какую магию использовали те, кто его создал? — спросил Конан.

Он сидел, полузакрыв глаза, и внимательно слушал.

Лицо чародея помрачнело, — словно кто-то бросил горсть песка в речное отражение.

— Я так и не смог этого определить, — сказал Гроциус. — Я много раз допрашивал пограничников, и мне известно, что Терранд с Трибуном за моей спиной делали то же самое. Курсаитские маги должны были подойти очень близко к нашим форпостам, чтобы возвести этот барьер.

Мне казалось, если я узнаю, какие ритуалы они проводили, — это позволит мне узнать природу магического занавеса и разрушить его. Да что там обряды — хватило бы простого намека, упоминания о том, что какой-то солдат видел вспышку над лесом, или из земли вдруг начали выбираться змеи — но нет! Вдоль границы с Курсаей стоят шестнадцать форпостов, но ни один, ни один человек так ничего и не заметил. Курсаиты действовали очень осторожно…

Впрочем, стоит ли удивляться, если вспомнить, что им удалось проникнуть даже в Храм…

Глава 13 Отшельник

Наемники покинули Уединенные Дворцы и спустились в лагерь. Конан, едва отделавшись от навязчивых слуг, наперебой старавшихся угодить гостю самого Трибуна, решил заняться главным делом, ради которого, собственно, и явился в Валлардию. Он слишком давно не видел своего старого друга Фогаррида, свергшего Димитриса и не сумевшего воспользоваться плодами своей победы.

Первым делом, очутившись на новом месте, Конан изучал возможности отступления, если к таковому придется прибегнуть, и потому легко отыскал боковую галерею, выходившую к узкой, неудобной и потому редко используемой лестнице. Она выводила к той части пятого, Жреческого уровня, где обитали почти на задворках, перед солдатскими постами на краю террасы, простые маги для простых людей.

Они могли истолковать сон, сделав предсказание ближайшего будущего, заговорить кровь, прочитать знаки на сожженных панцирях черепах и свернутых стеблях тысячелистника, не имея сил для вызова духов и уж тем более распоряжаться ими.

На эту окраину выходили безглазые задние стены огромных дворцов настоящих колдунов, известных магов, повелителей стихий, тех, с кем говорят сами боги. Здесь, между причудливо настроенными домишками, деревянными, глиняными, склеенными из обломков гранита, вились только протоптанные тропы да толпились кучками возле дверей желающие узнать или изменить судьбу.

Почти круглый толстяк с детскими ручками и ножками, лицом цвета подгнивающего персика расхваливал покупателям духов ворот — деревянные фигурки в виде черных драконов со скрещенными мечами из блестящей бронзы. Достаточно было прибить их к дверным створкам, как зловредные духи в ужасе убегали от дома предусмотрительного хозяина.

Схватив особо крупного дракона угрожающего вида, он сунулся было к Конану, но сразу остановился, поняв, что у того едва ли есть постоянное место, которое следовало охранять.

— Наемник, — бормотнул он под нос, расстроенный потерей умения узнавать покупателя и теми усилиями, что пришлось потратить, покинув насиженное место.

Северянин только усмехнулся, переступив через узкую сточную канаву, достаточно чистую — на верхних уровнях особые служители баграми и специальными толстыми шестами с перекрестьями на конце, к которым привешивались на коротких цепях пять — восемь крючьев прочищали рвы, вылавливая нередко не только утопленных котят, но и новорожденных детей.

Всем было известно, что последних использовали в черных магических ритуалах, а потому уборщики, зацепив крошечное тельце, торопились сжечь его в специальных печах, установленных в глубокой пещере, где соединялась вся система стоков.

Каждый при этом сжимал в руке серебряный амулет Ордины, чтобы чары грозного колдовства, пропитавшие младенца, не перешли на него. Сам этот факт был свидетельством небрежности мага, караемой законом, однако никто не осмеливался обсуждать находку, а тем более устанавливать нарушителя — могучего и не прощающего черного колдуна.

Внезапный и сильный порыв горячего ветра поднял с подноса торговца тончайшие, прозрачные и в то же время необычайно крепкие пластинки листьев огненного дерева. В поднятом мыльном вихре заплясали вырезанные фигурки мужчин и женщин — полных, что свидетельствовало о достатке, мускулистых, с длинными густыми волосами и широченной улыбкой на лице.

По желанию купившего маг произносил заклинание и ожившая душа фигурки вселялась в человека, принося тому удачу и благоденствие. Тайно торговали и другими — черными, тощими, скрюченными, безглазыми, безрукими и с другими уродствами. Их покупали те, кто желал расправиться со своими недругами, соблюдая при этом тайну, опасаясь мести со стороны внезапно заболевшего человека и его родственников.

Славная девушка в длинной голубой накидке, выцветшей и истончившейся от долгой носки, робко предлагала прозрачные, плоские синие раковины, тогда как сам маг-старик с золотистыми глазами, вытиравший все время набегавшую непроизвольную слезу, дребезжащим голосом предостерегал, что скоро наступят опасные дни.

Конан вспомнил, что пришло время для трех дней в зиму, когда на ночном светиле отчетливо можно будет увидеть очертания трехлапой жабы. Тогда открываются двери подземного царства, и духи предков, родственников, всех людей, о которых забыли, выходят на свободу. Голодные, озлобленные, возненавидевшие оставленный мир, они ищут себе жертвы в течение трех дней.

Никто не может быть уверен, что в один из этих дней дух не вселится в тело приглянувшегося человека, изгнав его душу. Иногда он ведет себя так, что никто не замечает подмены, нередко же человек меняется и понять причину этого может только опытный колдун.

Раковины же речного моллюска старус, надетые на шею, считались верным средством против такой замены. Конан выбрал две на серебряных цепочках, обе густо синие вверху, светлеющие по мере приближения к ребристому белоснежному краю, похожие на морскую волну, на миг застывшую после удара о скалу. Он положил в длинную ладошку две монетки, и улыбнулся девушке, бледные щеки которой внезапно порозовели, и тут же забыв о ней, отправился дальше.

Она же, не обращая внимания на покупателей, смотрела вслед необычному, не по здешнему красивому мужчине, как будто ожидая, что он поманит ее за собой, в те дальние страны, которые он наверняка видел не раз, а она ими не полюбуется никогда.

Киммериец миновал четвертый уровень с роскошными домами знати, тихими в это утреннее время. Затем прошел третий, где армейские занимались своими делами.

Сейчас улицы были тихими и безлюдными, если не считать бесшумного скольжения прислуги, уже возвращавшейся с рынка, нагруженной корзинами с фруктами, съедобными улитками величиной с ладонь, которых следовало остерегаться из-за ядовитости единственного шилоподобного зуба, свежей рыбой, все пытающейся в тенетах плетеных корзин отыскать путь домой, к воде.

Ветви высокого колючего кустарника с мелкими душистыми цветами сплелись над тропой, спасая от солнца и давая приют множеству странных тварей с длинными складчатыми телами, шестью темными непрозрачными крыльями, на концах которых располагались выпуклые зеленые глаза, и такими тонкими лапками, висящими, как волоски, что от легчайшего движения воздуха они путались между собой в невесомый серый жгут.

Конан не знал их названия и поначалу слегка опасался длинных хоботков, свернутых трубочкой.

Но они были так пугливы, разлетаясь при его приближении с тонкими щебетом, смешно пряча тельца за белыми цветами, одновременно выставляя крылья с перепуганными глазами, что северянин лишь забавлялся, наблюдая их неловкие попытки слиться с шуршащими стенами туннеля.

Конан понимал, почему дорогой этой никто не пользовался — ступени то и дело исчезали, под ногами осыпалась смешанная масса песка, камней и сухой глины. Местами дорожка становилось опасной из-за крайней крутизны.

Киммериец глубоко вдавливал каблуки сапог в оползень, иногда с шипением боли хватался руками за колючий кустарник. Но продолжал идти этим, самым коротким путем.

Никто во дворце не высказывал недовольства Фогарридом или пожелания, чтобы гость воздержался от встречи с ним. Однако Конан считал благоразумным как можно меньше людей посвящать в свои планы, стараясь пройти к старому другу незамеченным.

Громкие команды, приглушенный стук копий о деревянные мишени, пение летящих стрел, лязганье мечей — все звуки боевого лагеря третьего уровня оставались справа.

Лишь на короткое время Конан вышел из туннеля на узком краю террасы, врастающей в гору, сливаясь с ней, и тут же вновь скрылся в зеленом прикрытии.

Солдаты охранного поста, расположенного на конце каменного крыла, были заняты наблюдением за подступами к городу. Лишь один из них обратил внимание на Конана, но не остановил его. Все знали, что он вхож к Трибуну, а может быть и личный гость главнокомандующего.