Александр Владимиров - Волонтер: Неблагодарная работа

• Название: Волонтер: Неблагодарная работа
• Автор: Александр Владимиров
• Издательство: Ленинградское Издательство
• Жанр: Альтернативная история
• ISBN: 978-5-9942-0599-0

Поздняя осень 1700 года. Россия на пороге Северной войны. Русская армия, под командованием иноземцев, штурмует шведскую крепость — Нарва. Именно в самую гущу сражения таинственная сила перемещает нашего современника. Андрес Ларсон — эстонец, со своими "тараканами" в голове. В прошлой жизни, что осталась "там", он был бизнесменом, то тут в восемнадцатом веке ему выпала роль всего лишь наблюдателя да к тому же неблагодарная работа, за которую раньше и не взялся бы. Но чтобы как-то выжить в эпохе перемен, изменить свое отношение к русским, эстонец вынужден подминать этот мир под себя, невольно нарушая ход истории. И в результате появляется шанс подняться "из грязи в князи". Стать графом и комендантом Нарвы, лишь бы Петр Первый не возражал. А разве государь против?

---

— Следовательно, пусть еще посидят, — молвил Федор Матвеевич. Взглянул на дверь, офицер Животовский, что служил еще у прежнего градоначальника, должен был вот-вот доставить арестованного.

Тот что-то задерживался. Причина этой самой заминки выяснилась через пару минут, когда на носилках в потрепанном и испачканном мундире, солдаты внесли капитан-командора. Переложили его с носилок на лавку и ушли. Апраксин встал из-за стола и подошел к Ремизову.

— Что с вами капитан-командор? — поинтересовался Федор Матвеевич.

— Ранение. С прошлого лета. Во время нападения неприятелей в честной баталии получил.

— Что же вы не лечили ее?

— Это вы у Прозоровского поинтересуйтесь, — обиделся Александр.

— А я гляжу, ты Александр Андреевич обидчивый, — проговорил воевода, возвращаясь за стол. — А я ведь тебе радостную весть принес. Государь узнав, про злодейские дела прислал меня освободить тебя. Наслышан он подвигом Новодвинцев. Так и сказал мне, — тут Федор Михайлович на секунду замолчал, пытаясь вспомнить фразу Петра. Припомнил и произнес, — Зело чудесно!.. Сим нечаемым счастьем поздравляю вас. Где чего не чаяли, Бог дал. Капитан-командор закашлял.

— Э да ты совсем плох, — прошептал Апраксин, — Лекаря! Живо! — прокричал он.

— А как же Рябов и Золотарев? — поинтересовался Ремизов, когда кашель утих.

— А вот на них, распоряжения Петра нет. Придется им немного посидеть еще. Государь собирался в Архангельский городок приехать, да и лично посмотреть плоды победы русской.

В комнату зашел военный лекарь, что состоял на службе в солдатском полке Архангельского гарнизона.

— Посмотри раненого! — Приказал Апраксин.

Петр Алексеевич приехал в Архангельский городок тридцатого мая. С собой он взял сына Алексея, большую свиту и пять батальонов гвардии. (Четыре тысячи солдат Семеновского и Преображенского полков). Первыми его распоряжениями по приезду было: во-первых, снять с мели шведские корабли и по возможности отремонтировать, во-вторых, срубить дом на Марковом острове, что находился напротив строящейся цитадели, откуда лично собирался руководить строительством, в-третьих, он хотел увидеть так называемые «Андлары», о которых в Москве ему все время рассказывал князь Ельчанинов. С последним пришлось повременить, Силантий Семенович сообщил, что Рябов Иван Емельянович и Андрей Золотарев, заточены бывшим воеводой в темницу. Петр Алексеевич хотел сначала накричать на Апраксина, что тот ослушался его, да освободил одного лишь капитан-командора, да вовремя сменил гнев на милость, вспомнив, что сам такого приказа воеводе не давал.

Вызвав к себе дьячка, он лично написал приказ об освобождении. Бумаги к вечеру самим Ельчаниновым были доставлены в монастырские казематы. И вскоре оба арестованных — освобождены.

— Государь желал обоих вас увидеть, — проговорил Силантий Семенович, когда Рябов и Золотарев ужинали в доме Евдокии. — Пришлось уговорить оставить ему эту затею на завтра. Вам бы в баньке попарится, да побриться. Эка, как обросли.

— Что верно, то верно, — молвил Андрей, поглаживая свою густую бороду.

— Вот и я об этом. А то смотри, царь сам бороду отстрижет.

Утром, когда петух только собирался пропеть свою арию, дверь в дом Евдокии скрипнула. Нагибаясь в горницу, вошел Петр. Громко закашлял, отчего трое мужиков сразу же проснулись, словно это не человек кашлял, а петух прокукарекал. Если Рябов встал как-то вальяжно, то Золотарев и Ельчанинов вскочили.

— Я вот что подумал, — проговорил Петр, пока те одевались. — У тебя ведь Андрей именины были недавно? Золотарев кивнул.

— Вот-вот, — сказал государь, — именины в тюрьме. Не порядок. Знал бы что Прозоровский, собачий сын, тебя в темнице держит, так давно бы вместе с капитан-командором освободил, а так… Кто ж знал, что он дождался, когда князь уедет. Петр приоткрыл дверь и прокричал:

— Дьяк! А ну сюда.

Пока тот пришел, все трое успели одеться. Теперь на Золотареве был новенький мундир, привезенный Ельчаниновым из Москвы.

— Так вот, — продолжал между тем Петр, — пора тебе прекращать сержантом быть. Вот и чин тебе новый, как раз на именины, — протянул грамоту, что только что была в руках у дьячка, — так что владей патентом, — боцманмат[55] Золотарев. Андрей взял бумагу.

— Чин этот во флоте присваивается, — молвил монарх, — да вот мне Ельчанинов все уши прожужжал, что «Андлары» есть воздушный флот. А посему быть ему и в этом флоте. Между тем Петр подошел к лоцману. Обнял его и поцеловал.

— Спасибо тебе родной, — проговорил он, — за подвиг твой спасибо! Взял у дьяка вторую грамоту и протянул Рябову.

— Владей! Отныне ты и дети твои не обязаны платить подати в казну государства, ибо твой подвиг дороже любого золота. Кстати, деньги. Петр протянул руку, и дьяк вложил в нее кошель.

— Держи! — Затем государь посмотрел на Андрея. — А ты веди, боцманмат, показывай свои «Андлары».

Царский кортеж из двух карет остановился перед избушкой авиаторов. Единственный воздушный шар, оставшийся после войны был аккуратно сложен и лежал на специально созданном «ангаре» — небольшом домике. Корзина, в которой когда-то поднимались летчики, была там же.

Государь открыл дверцу кареты и грандиозно вышел из него. За ним выбрались наружу Ельчанинов и Золотарев. Из другой кареты выбрался мальчишка лет двенадцати, точная копия государя и его учитель.

— Алексей иди сюда, — проговорил Петр, подзывая сына. Тот подбежал к родителю и спрятался за его спиной.

— Вот сын, — проговорил монарх, — знакомься — Андрей Золотарев, первый летчик России. Князя Ельчанинова ты знаешь. Андрей это мой сын. Ты о нем был наслышан, но никогда до этого не видел. Пожмите друг другу руки.

Андрей пожал мальчику его маленькую ладонь, и вдруг подумал, что в будущем тот будет казнен, самим же отцом.

— Ну, показывай! — Приказал царь.

Андрей вошел в избушку и нашел спящего Никона. Растолкал его. Бывший монах протер глаза и уставился на Золотарева.

— Освободили, — прошептал он.

— Да, — молвил Андрей, — государь приехал. Хочет видеть воздушный шар. Никон аж с лавки вскочил.

— Государь! Да как же! Да чтобы шар в небо поднять время нужно.

— Знаю. Ты пока подготавливаешь, я чем-нибудь его займу. А где Егор?

— На реку ушел. Ведь как вас арестовали, мы шар в небо больше и не поднимали.

— Будем надеяться, что времена те кончились. А теперь застегивайся, да пошли на улицу. Во дворе Петр чувствовалось, что нервничал. Ходил хаотично, курил.

— Ну? — вскричал он, завидев Андрея и солдата с пышными усами.

— Так ведь государь нам же время нужно, — замямлил бывший монах.

— Так чего же ты ждешь? Бегом готовить шар.

Но вместо того, чтобы бежать в так называемый «ангар», служивый побежал в дом.

— Куда это он? — спросил удивленный Петр у Ельчанинова. Но вместо того ответил Золотарев:

— Так ему нужно печь растопить.

— Для чего?

Пришлось Андрею рассказывать о принципе подъема шара в воздух. Его рассказ как раз занял то время, что понадобилось Никону. Служивый растопил печь, вытащил корзину, подготовил оболочку шара. Минут через двадцать «Андлар» был готов и рвался в небо.

— Я первый! — сказал Петр, подходя к корзине.

За ним последовал Андрей. Забрались. Эстонец дал знак летчику и тот начал потихоньку стравливать канат.

— Ух, ты, — вырвалось у царя, когда шар стал подниматься.

Вскоре шар завис на высоте полета птиц. Андрей порылся в ящичке и достал подзорную трубу. Хотел, было протянуть Петру, но тому, как будто ее и не надо было. Государь любовался окрестностями. Пока он это делал, эстонец посмотрел вниз, и только теперь обратил внимание на учителя царевича.

— А кто это с царевичем? — поинтересовался Андрей.

— Учитель. Он англичанин. Преподает разные науки.

Человек стоявший с Алексеем был хорошо знаком Золотареву. Его он уже один раз лицезрел, причем на глаза попался иноземец здесь в Архангельске, и было это почти год назад.

— Красотища! — воскликнул Петр, выхватил подзорную трубу. Поднес к глазам и молвил, — так вы отсюда наблюдали за передвижением шведской эскадры?

— Да государь! Между тем шар стал медленно опускаться.

— Так мало времени? — удивился царь.

— Увы. Приспособление, способное подогревать воздух в шаре не создать.

— Ты уверен Андрей? — спросил Петр, и извлек из кармана камзола зажигалку. — Узнаешь?

Еще бы! Золотарев помнил эту зажигалку. Когда-то она принадлежала ему. Петр под Нарвой оставил ее себе, как и пачку сигарет, взамен подарил кисет и трубку.

— Я так и не воспользовался ей, — проговорил государь, он щелкнул, и в небо взвилось небольшое пламя. — Если создать такую же штуку, но побольше, — добавил Петр Алексеевич, — то можно было бы подогревать воздух. Вы же говорили, что для этого подойдет жидкость, способная гореть. Как насчет хлебного вина?