Виктор Сапарин - Однорогая жирафа (сборник)

• Название: Однорогая жирафа (сборник)
• Автор: Виктор Сапарин
• Издательство: Отпечатано с матриц типографии "Красное знамя" изд-ва "Молодая гвардия" на Книжно-журнальной фабрике Главиздата Министерства культура УССР.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1958

Виктор Степанович Сапарин родился в 1905 году в Москве.

С 1926 года он работает в газетах и. журналах, печатая корреспонденции, очерки, фельетоны.

Научно-фантастические рассказы начал писать в 1946 году, публикуя их в журналах «Знание — сила», «Вокруг света», «Техника — молодежи».

В 1949 году вышли его первые книги «Исчезновение инженера Боброва» и «Удивительное путешествие», в 1950 году — сборник рассказов «Новая планета», в 1952 году — повесть «Голос моря».

Настоящий сборник составлен в основном из новых рассказов. В них нашли отражение научные проблемы сегодняшнего дня — новые строительные материалы, использование энергии луны, прибор, задолго предсказывающий шторм, новые пластмассы.

Герои рассказов — простые советские люди, — геологи, ученые, рыбаки, инженеры, студенты.

Рассказы разнообразны по тематике и читаются с интересом.

^{Аннотация издательства.}

---

Лес был прочесан весьма основательно. Ни малейшего следа исчезнувшего человека на земле не нашли даже тренированные собаки.

Расщепихина обнаружили неожиданно. Лесник, обходя участок леса, где накануне он видел несколько сохнущих деревьев, и, разглядывая вершины сосен, заметил в густой шапке одной из них что-то темное, похожее на большое гнездо. Это оказалось туловище человека, скрюченное и защепленное между стволом и большой ветвью.

На трупе была полосатая пижамная куртка, разор ванная при падении, шелковая рубашка с галстуком и черные брюки. Ничего, кроме клетчатого носового платка в кармане брюк, при нем не оказалось. Не нашли и бамбуковой палки, как старательно ни обшаривал майор Скоробогатов с помощником прилегающую к дереву территорию. Медицинская экспертиза установила, что Расщепихин умер от перелома позвоночника в результате сильного удара о дерево.

Немного узнал и Петров, вернувшийся из поездки в город. Расщепихин работал около полугода агентом по сбыту в артели, изготовляющей лабораторные принадлежности. Прибыл сюда из другого города, за семьсот километров, где, судя по анкете, тоже работал в промысловой кооперации.

Никаких организаций, занимающихся полетами, в городе нет. Из научных учреждений имеется только институт химии. Один из его сотрудников, Виноградов, заведующий хозяйством, давно знает Расщепихина. Встречались изредка и здесь в городе, главным образом в связи с заказами института на лабораторное оборудование. Встречи друзей почти всегда заканчивались выпивкой. Угощал Расщепихин. Ничего, кроме этого, Виноградов не сообщил.

— А между прочим, — задумчиво промолвил Скоробогатов, — Лукьянова утверждает, что Расщепихин не пьет. Что же получается? Непьющий человек зовет другого, видимо пьющего, пить.

— Это значит, что он заинтересован в нем.

— Вот именно. Знаете что? Поезжайте-ка снова в Черемушки. Осмотрите еще раз все. Непременно должен найтись хоть какой-нибудь кончик в этом клубке!

Кончик нити

Выполняя приказ майора, Петров еще раз тщательнейшим образом осмотрел комнату, в которой жил Расщепихин. Ничего нового он там не обнаружил. Чемодан с самыми обычными вещами. На столе — кусок проволоки. Петров взял его в руки: один конец обожжен.

Эта вещь напомнила ему о хозяйском мальчугане.

— Гриша! — позвал он, выходя на балкон.

Никто не отзывался.

— Гриша! — крикнул еще раз лейтенант, спускаясь по лестнице.

— Убежал куда-то, сказала Лукьянова, прибиравшая в доме.

Сына хозяйки Петров нашел на берегу ручья, протекавшего в стороне от дома.

Мальчик занимался своим любимым делом. Сидя на камне, он выдувал через соломинку пузырь. Видно, мальчуган был большим искусником: с соломинки свешивался прозрачный шар размером с футбольный мяч.

Лейтенант остановился и стал наблюдать. Гриша продолжал дуть. Скоро пузырь стал величиной с астраханский арбуз и сверкал на солнце, как фантастический плод. Мальчик стал на ноги и все дул в свой инструмент.

Лейтенант не выдержал и выступил вперед.

— Что это у тебя? спросил он. вынул соломинку изо рта и, держа ее вместе с пузырем в вытянутой руке, пояснил:

— Нашел я эту соломинку. Можно дуть сколько хочешь, пузырь никогда не лопнет!

— Где нашел соломинку?

— Да на траве возле нашего дома…

— Дай поглядеть поближе.

Гриша подумал и отдал свою игрушку. Пузырь, пока происходил этот разговор, Заметно убавился в объеме.

— Подуйте, — сказал Гриша. — Сами увидите.

Петров поднес соломинку к губам и принялся дуть. Он взялся за это дело так старательно, что через десять минут тонкий шар достиг уже метров полутора в диаметре. Лейтенанту пришлось наклониться через перила мостков, перекинутых над ручьем. Огромный шар висел, почти касаясь воды. Дальше дуть было уже невозможно.

Петров вдруг спросил:

— Послушай, а это не та самая соломинка, что у тебя брал дядя Федор, жилец ваш?

Мальчик почесал затылок:

— А может и она. Что же это у него за мыло такое?

Петров не отвечал. Он выпускал воздух из пузыря, следя за тем, как шар, прозрачный, словно сотканный из воздуха, медленно сокращался.

Пришлось ждать добрых четверть часа, пока пузырь исчез. Теперь на кончике соломинки, расщепленном в виде звездочки, висела упругая капля бледно-опалового цвета.

— Не оторвется, не бойтесь, — сказал Гриша, видя, как лейтенант осторожно поворачивает соломинку, чтобы разглядеть каплю. — Она густеет.

Грише определенно не везло на компаньонов по выдуванию пузырей. Расщепихин забрал самую лучшую его соломинку. Так же поступил и Петров.

Мальчик не подозревал, что держал в руках тот самый кончик следственной нити, который искал Скоробогатов.

В институте

К директору института химии академику Смирнову майор приехал на другой же день.

— Чем могу служить? — спросил директор, удивленно глядя на посетителя.

Вместо ответа тот вынул из кармана короткую соломинку и стал дуть в нее. На расщепленном конце детской игрушки появился пузырь.

Академик с интересом следил за странным занятием гостя.

Когда шар вырос до размеров абажура настольной лампы, директор нахмурился и покачал головой.

— Довольно, — произнес он, когда пузырь, выдуваемый Скоробогатовым, достиг такой величины, что cовсем заслонил бы от глаз директора его собеседника, если бы не просвечивал насквозь. — Это пластмасса «Б-34». Нет на свете другого вещества, столь же пластичного. Притом это лабораторный полуфабрикат. Но как попала она к вам?

— Вот это я и хочу выяснить.

Вызвали Виноградова. На вопрос, когда и зачем он взял из лаборатории пластмассу, он ответил, что ничего о ней не знает.

— А Расщепихин, ваш старый знакомый, держится иной точки зрения на этот счет, — спокойно заметил майор. — Вы знаете такого?

С минуту глаза завхоза перебегали с майора на директора. Он мялся.

— Да, я взял… — сказал он наконец.

Выпивая однажды с Расщепихиным, рассказал Виноградов, он сам не помнит, как проболтался о новой пластмассе. Расщепихин стал приставать дать «посмотреть» эту пластмассу, полученную в одной из лабораторий института. Виноградов отказывался, но Расщепихин проявил настойчивость, и заведующий хозяйством сдался.

— Чем же он на вас подействовал? Виноградов промолчал.

— Когда вы передали пластмассу?

Завхоз назвал день — это было накануне полета Расщепихина.

— По образцу пластмассы можно раскрыть способ ее изготовления? — спросил Скоробогатов после ухода Виноградова.

— Нет, — ответил директор института, — можно узнать только химический состав, но он не представляет секрета. Вся суть заключается в технологическом процессе. Особенность новой пластмассы, — добавил он, — в том, что она способна образовывать пленки совершенно необыкновенной прочности. А толщина этих пленок может быть доведена до слоя в одну молекулу.

Скоробогатов рассказал коротко о полете Расщепихина и его плачевном конце. Затем он высказал свою версию:

— Мне кажется, что Расщепихин начал выдувать пузырь через бамбуковую трубку, в которой проволокой прожег узлы, чтобы получить сквозное отверстие. К трубке приставил баллон с газом. Поскольку газ легче воздуха, пузырь, наполненный им, стал вырывать из рук трубку. Тогда Расщепихин привязал ее к своей руке веревкой. Пузырь он выдувал на балконе. Шар вырос размером с дом, порывом ветра его рвануло вверх, а Расщепихин не смог выпустить бамбуковую «соломинку» — и вылетел тоже. А потом ему уже не оставалось ничего другого, как держаться изо всех сил за «палку». В таком виде его и увидел Никандров, таким его зафиксировал и фотоаппарат. Шар, очень тонкий и прозрачный, оказался невидимым на фоне неба.

— Весьма правдоподобно, — согласился Смирнов. — Но зачем он все это проделывал? Хотел, выдувая пузырь, получить тонкую пленку? Для чего? Вопрос оставался без ответа.

Через неделю директор института получил посылку. В небольшом ящичке лежала тончайшая прозрачная пленка. Когда ее стали вынимать, казалось, ей не будет конца: она заняла всю комнату. Выяснилось, что она имеет форму шара.

К посылке была приложена записка:

«Возвращаю ваше имущество. С большим трудом разглядел эту штуку с вертолета, пролетая над лесом. В оболочке есть рваное отверстие — по-видимому, пузырь лопнул на высоте под давлением расширяющегося газа. Может быть, для вас это представляет интерес. Бамбуковую трубку оставляю себе. Отверстие в ней оказалось закупоренным внутри кусочком расщепленной древесины. Собственно, это и сыграло роковую роль: не засорись трубка, она служила бы выпускным клапаном и шар бы медленно опустился. Между прочим, трубку мы никак не могли оторвать от прилипшей к ней и затвердевшей оболочки — пришлось отрезать. Ваша «Б-34» действительно необычайно прочна.