Сергей Карпущенко - Месть Владигора

• Название: Месть Владигора
• Автор: Сергей Карпущенко
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-01133-0

Князь игов Грунлаф, заключив союз с вождями других борейских племен, идет походом на Синегорье. Черный маг Крас, стремясь к торжеству злого начала в людях, попеременно поддерживает то Грунлафа, то Владигора. Его главная цель — сделать их слепыми орудиями своей воли. На некоторое время это ему удается. Льется кровь, горят столицы обоих враждующих государств…

---

— Заступами долбите, лешие! — закричал на мастеров Владигор. — И глину разрушить можно!

А между тем короткий зимний день уж кончался, и все копальщики, часто меняя друг друга, железными кирками, заступами корзины рвали, отбивали куски тяжелой, заледенелой глины, клали ее в мешки и выносили, но медленно работа подвигалась — не то что землю лопатой насыпать.

В это время в стане борейцев все ликовали. Если раньше даже простые воины ворчали, что бесполезна их ночная работа и не поднимаются холмы, теперь же и они, видя, что всходы их, возведенные за одну-то ночь, стоят целехонькие, готовы были, как стемнеет, снова идти к ладорским стенам, чтобы довести «лестницы» свои до заборола, а может быть, и выше, чтобы во время приступа можно было, взбежав на всход, широкий, ровный, спрыгнуть прямо на площадку, а уж там пойти крушить ладорцев.

Князь Гилун перестал хмуриться. Стоя рядом с Красом, неподалеку от других вождей, глядевших на таявшие в вечерних сумерках стены города, он говорил чародею:

— Мудрейший, прости несмышленого за то, что поносил тебя. Вижу я теперь, сколь ты всех мудрее, ученей и благоразумней.

— Нет, Гилун, не ученость и благоразумие помогают мне, поверь, — совершенно не сердясь на князя, отвечал Крас. — Просто к своим врагам я испытываю куда больше ненависти, нежели ты. Она-то и является верным помощником моим. Глубже проникнись этим чувством, Гилун, и ты достигнешь когда-нибудь моих высот. Впрочем, — прибавил он, — времени тебе отпущено для этого куда меньше, чем чародею Красу.

А вожди уже совещались о том, когда лучше пойти на приступ.

— Итак, князья, — гордо говорил Грунлаф, — сегодня ночью мы доведем всходы до самого верха стены, и ничто не помешает нам завтра на рассвете штурмовать Ладор со всех трех сторон.

— Верно! — тут же поддержал его Гилун. — И чем раньше мы начнем, тем лучше. Вдруг синегорцы придумают еще что-то, способное нам помешать?

Голос подал Старко Плусский:

— Пойдем на Ладор, чуть встанет солнце, не то на стенах в полумраке можно будет спутать своих с чужими. И конечно, плуски пойдут отдельно, как и гаруды, иги, коробчаки!

— Но для всех четырех племен не хватит всходов! — заметил Пересей. — Их три всего!

Веско заговорил Грунлаф:

— Коробчаки разделятся на три отряда и пойдут впереди игов, гарудов, плусков. Я знаю, их воины — отменные копейщики, а именно копейщиков и нужно послать вперед. Копья помогут поднявшимся на всходы воинам дотянуться до скрывающихся за заборолом синегорцев, а после, когда бой будет вестись уже на площадках стен, в ход пойдут мечи. Знаю, коробчаки завтра смогут снискать вечную славу и, наверное, погибнуть…

Пересей не возражал. Он кивнул, зная цену славе, которая венчает даже после смерти тех, кто первым всходит на вражеские стены. И еще долго говорили меж собой вожди, возбужденные предстоящей битвой и скорой победой.

А в это время в горнице Владигора тоже заседал военный совет. На скамьях, покрытых дорогим сукном и поставленных вдоль завешанных оленьими и волчьими шкурами стен, сидели пять человек: сам властитель Синегорья, единокровный брат его Велигор, Путислава — Велигорова жена — и Любава, сестра Владигора. Бадяга же, понимая, что ему оказали честь присутствовать на этом совещании, жался в углу, куда свет свечей, стоящих на столе, проникал едва-едва. Владигор, недавно вернувшийся со стены, заговорил:

— Знайте, что у Ладора больше нет стен.

Многие промолчали, понимая, о чем говорит синегорский князь, однако Бадяга не согласился:

— Не сердись, князь, но возражу тебе. Если ты имеешь в виду построенные борейцами всходы, то рано еще толковать о том, что нет у Ладора стен. Я бы так воспользовался ими…

— Ну и как же?

— Во-первых, к этим всходам никого из борейцев, если ринутся на рассвете, не подпустил бы. Знаем теперь, куда пойдут они, а поэтому не только на стенах за заборолом — рядом с их холмами поставил бы вплотную лучников и самострельщиков, но и под самой стеной. Даже близко не подпустим борейцев, все полягут на расстоянии в выстрел.

— Думаешь, удержим их стрелами? — в раздумье Владигор спросил.

— Если не удержим стрелами, по их же сходам вниз сбежим, копьями доколем, мечами! — уверенно сказал Бадяга.

Владигор же в задумчивости, всем показавшейся странной при его горячем характере, сказал:

— А если не доколем?

Бадяга хмыкнул, пожал широкими плечами. Он догадывался, что таится за нерешительностью князя. Две попытки напасть на борейцев конным строем закончились провалом, и, знал Бадяга, Владигор сейчас думал как раз о той странной силе, что мешала ему сражаться. А что могло быть для князя Синегорья более унизительным, чем ощущение своего полного бессилия?

— Так вот, если не достреляем борейцев и не доколем, они взбегут по своим всходам и сметут всех ладорцев со стен, потому что силы у них великие. Три войска соединились в одно, а союзники наши, к которым я посылал гонцов, не отозвались.

Заговорил Велигор:

— Брат, ты вот все пугаешь нас тем, что борейцев не остановить. Я тоже думаю: если они, сбросив наших, спустятся в город и станут носиться по улицам, врываться в дома, резать всех подряд, то что же будет с Синегорьем? Считай, оно погибло?

Любава не выдержала:

— Не бывать этому! Что ты говоришь, Велигор?! Как же погибнуть Ладору, всему Синегорью?! Да я сама с Путиславой, со своими сенными девками и служанками пойду в кольчугах и шлеме на стены! Я стреляю из лука не хуже любого мужчины. Не подпустим борейцев к городу!

Владигор устало вздохнул:

— Что толку в твоей смерти, сестра? Думаешь, она прибавит славы Синегорью? Спасет его от позора? Нет, разоренный город, разоренное княжество может спасти от бесславия только… месть, — с тихой улыбкой сказал Владигор.

— Месть? — переспросила Путислава. — Но кому ты собираешься мстить? Ведь ты даже не уверен в том, что защитишь город, а уж собрался мстить! Прости, княже, речи твои мне кажутся лишенными смысла.

— Нет, Путислава, бессмысленными ты их не находи, — возразил Владигор. — Завтрашний день покажет, способен ли Ладор сопротивляться натиску борейцев. Если славно будем отбиваться, то все премудрости врага бесполезными окажутся. Борейцы, неудачу осознав, уйдут отсюда, потому что есть им уж почти что нечего, я знаю. Но в случае ином синегорцы должны покинуть город и следовать туда, куда я укажу, туда, откуда я стану мстить. Ну а теперь — пусть женщины оставят нас. Нам с витязями нужно подумать, как завтра утром получше борейцев встретить.

11. Бой за Ладор

Как только порозовел край неба на востоке, борейцы уже стояли близ своих землянок в полном боевом облачении, кто какое имел. Переминались с ноги на ногу от мороза, хлопали рукавицами, погромыхивая при этом оружием, а младшие начальники, получив с вечера приказ готовить приступ в полной тишине, воинам то и дело грозили кулаками, шипели на них:

— Эй, Зоб, еще погреми мне, погреми! Оставлю без ковша меда, а то и вовсе на приступ не возьму!

— Ты опять шебуршишь, Березайка? Гляди, успею всыпать горячих на морозе по голому-то заду! Велено было в полной тишине стоять! Нагремитесь, наоретесь еще сегодня — аж глотки порвете от натуги.

Те, кто таскал сегодня к стенам Ладора корзины с глиной, стояли в задних рядах — их считали уставшими, заморенными, а поэтому на стены они должны были полезть последними. Первыми же шли копейщики-коробчаки, а с флангов их поддерживали лучники, самострельщики и пращники.

Прикатили бочки с медом, и каждый воин получил по большому ковшу. Выпив крепкого, хмельного напитка и согревшись, воины теперь только и ждали команды пойти вперед. Враг казался им в эти минуты во много раз уступающим им по силе и храбрости, да и сами ладорские стены борейцы готовы были превратить в жалкие руины.

Но вот солнечный диск, закрытый облаками, показался над горизонтом, и, повинуясь негромко отданному по всем частям войска приказу, борейцы пошли туда, где черной массой различались на розовом полотне неба постройки Ладора. Впереди копейщиков и стрелков особо отряженные воины толкали широкие щиты, поставленные на полозья, и, когда до города оставалось шагов двести, раздался рев труб и писк рожков, загудели барабаны, а некоторые воины выхватили из-за пояса толстые коровьи и конские кости, высушенные и полые, и, рыча по-звериному, страшно и протяжно крича, стали неистово колотить ими одна о другую.

Не привлечь внимание противника к себе, не вдохновить себя к бою хотели эти люди, чьи лица были размалеваны сажей, охрой или суриком. Этот грохот, вой, крик должны были вселить в ладорцев ужас, уверить их в том, что к ним идут люди, совсем не похожие на них, а поэтому страшные, с которыми нельзя управиться обыкновенным оружием.