Иоанна Хмелевская - Опасный возраст

• Название: Опасный возраст
• Автор: Иоанна Хмелевская
• Издательство: Фантом Пресс Интер В.М.
• Жанр: Публицистика
• Год: 1996

Copyright:

© Joanna Chmielewska «Autobiografia», 1993-1995

© Фантом Пресс Интер В.М., оформление, 1996

© Издательство «Фантом Пресс Интер В.М.».

издание на русском языке 1996

© Селиванова В.С., перевод с польского (глава 2 — продолжение)

© Колташева И.Н., перевод с польского (глава 3)

© House Publishing House «SC», оцифровка, 2005

e-mail: [email protected]

http://www.hphsc.narod.ru

---

Аня располагала большим балконом и двумя огромными ящиками для цветов. Ее муж категорически отказывался добывать землю, сама она принесла два ведерка, высыпала их в ящик и впала в отчаяние.

— Слушай, — пожаловалась она, — все пропало! Эти ведра меня придавили, я задохнулась, чуть не померла, а в ящике горсточка земли! У меня руки опускаются, найму кого-нибудь…

— Ежи вырос большой и сильный, — начала я. — Наносит тебе земли, сейчас спрошу у него.

— Только не даром! — тут же отреагировала Аня. — Если я кого-нибудь найму, все равно надо платить, правда? Парню, если он работает, тоже надо платить!

— Ты с ума сошла! — запротестовала я.

— Подумай логически, — перебила она. — Кто обязан наносить землю для цветов? Мой муж, так ведь? Муж не желает. С какой стати твой сын обязан делать работу за моего мужа?

Я знала Аниного мужа, и вопрос меня убедил. Появилась возможность проверить педагогические идеи. Мы согласовали вопрос между собой, а потом с Ежи: труд для заработка, — он, Ежи, наносит земли, Аня заплатит целых пятьдесят злотых. Ежи охотно согласился, вторую половину дня провел в хождениях туда-сюда с двумя бадьями, наполнил ящики землей, Аня, считавшая сумму в пятьдесят злотых позорно малой, не знала, как благодарить Ежи, приготовила какао, мой сын выпил, по возвращении домой сообщил:

— За работу — порядок, не жалуюсь, а вообще-то в сто раз больше следует за моральный ущерб.

— За какой еще ущерб?

— Да по дороге пьяница приставал. Мне пришлось мимо него ходить, и всякий раз он спрашивал: «А на что пану столько земли? Могилку себе пан готовит загодя?» Земля — ерунда, а пьяный дурак меня добил.

После сыновьей работы среди моих знакомых разразилась гражданская война. Одни одобряли, мы-де поступили правильно, так и следует, другие возмущались и отстаивали взгляд: землю следовало принести бесплатно. Страсти и баталии разгорелись, а я осталась при своем мнении, правда, не уверенная в его справедливости и правильности.

В печать пошла книга "Крокодил из страны Шарлотты", высказалась цензура, пришлось переработать весь текст. В первой версии телефонное прослушивание у Алиции установила некая таинственная сила, конечно, имелись в виду наши органы, что, по-видимому, явно прочитывалось. Цензура энергично запротестовала: такого просто не может быть, у нас в стране телефоны не прослушиваются!!! Прослушивание снять! А на прослушивании строилась вся интрига, никак нельзя выбросить, пришлось написать — вмонтировала аппаратуру преступная банда, что, естественно, выглядело довольно нелепо. Вторая забота — Мартин, как уже говорилось, потребовал изменить имя; в конце концов я удовлетворила все требования и книга пошла.

В Варшаву опять приезжала Тереса, но до "Проселочных дорог" все еще было далеко. В Чешин ее отвез Войтек, я вообще не ездила, не помню почему. После того как сдала "Крокодила", ничего не писала, пожалуй, только некоторые фрагменты «Леся» — дома сложились неблагоприятные условия. Наняла столяра, он поставил стенку, разделив пополам кухню и комнату, работа затянулась, столяр глухой, детали мы обговаривали письменно, недели три я утопала в стружках и опилках. Воспользовалась случаем и обновила квартиру, выкрасила все столярные нововведения, стремянки у меня не имелось, и дверь покрасила только до окошка верхнего света, выше не дотянулась. В архитектурно-проектную мастерскую не собиралась — помнила о часовенке в Орли, да и после работы в Дании наши условия вызывали у меня ужас, к тому же началась кампания по сокращению штатов и добиться места было нелегко. Зато назло строительным властям я сделала обследование владений Войтековых родителей, намеревавшихся что-то продать, в связи с чем Отдел архитектуры и строительства потребовал у меня соответствующие документы.

С готовым обследованием я отправилась к чиновнику. Он напыжился:

— По какому праву вы это сделали?

— Да просто умею, — ответила ехидно. — Я архитектор.

— У вас нет полномочий!

— Есть. Пожалуйста, номер триста двадцать шесть.

— Вы не имеете права на частную практику!

— Так я не практикую. Сделала работу бесплатно. Денег не беру.

— А почему?

— Да потому. Просто семейная услуга…

У мужика в глазах потемнело, рассчитывал на взятку в десять тысяч злотых за разрешение. С полным удовлетворением я наблюдала, как у него из-под носа уплывает взятка, придраться ни к чему не сумел, так что беднягу чуть кондрашка не хватил. Одну крошечную схватку с нашим строем мне таки удалось выиграть.

Тяжкий крест обрушился на меня с детьми. Ежи хоть и учился добровольно, но с капризами. На математику надышаться не мог, другие предметы тоже не доставлял! особых хлопот, а вот через русский язык пришлось пропихивать его, как кабана через трубопровод. Роберт не желал учиться вообще, кончал школу, я отправилась к директору.

— Абсолютно неважно, какие у него будут оценки, — сообщил мне несчастный человек, подчеркнув сказанное. — Нашу школу он кончит.

Я заинтересовалась, откуда такая уверенность.

— Останься он еще на один год, и я потеряю весь педагогический коллектив. Дня не проходит, чтобы учительницы не приходили сюда в слезах и не подавали заявление об уходе. У меня иного выбора нет: или ваш сын, или они.

— А что он делает? — спросила я безнадежно, и так все прекрасно понимала.

— Задает вопросы. Мальчик вежливый, не грубит, не хулиганит, хорошо воспитан, только вот задает вопросы. Урок состоится лишь в том случае, если он перестанет спрашивать, а учительницы уже не выдерживают…

И вспомнилось мне, как однажды, отдыхая в Нехоже, я отправилась с младшим ребенком гулять. Села на скамью. Поблизости за кустами двое мужиков чинили мотоцикл, Роберт заприметил их мгновенно. Отправился туда и принял участие в ремонте, по ходу дела задавая вопросы. Я сидела затаившись, как мышь под метлой, признаться боялась, что живу на свете, — пусть хоть чуть-чуть пострадает кто-нибудь еще.

Через час мужики не выдержали.

— А где твоя мама? — умоляюще осведомились они.

— Да вон там сидит…

Привели они его и тоже задали вопрос.

— И как вы, пани, только выдерживаете? Ведь это какой-то вечный двигатель!

— Да я и не выдерживаю, поэтому обрадовалась, когда он на вас переключился. Хоть минуту отдохнуть…

Да, я прекрасно понимала учительниц. Директор посоветовал отдать Роберта в профучилище, на гимназию Рейгана и рассчитывать нечего, Рейтан рядом, и школа их предупредит, Роберта не примут ни под каким видом. Профучилище я сочла идиотизмом, ум следует развивать, а не губить понапрасну, память у моего подлеца была фотографическая, большие чертежные способности и умелые руки, страсть к механике, и, конечно, пихать его в профессию без дальнейшего образования — просто впустую растратить способности.

Пиротехническими пристрастиями Роберт тоже не пренебрег. Непрестанно что-то изобретал, изготовлял, однажды это что-то взорвалось на лестнице. Я очень радовалась — меня не оказалось дома, соседи учинили страшный скандал Войтеку, неосмотрительно выглянувшему на лестницу из-за мощного грохота. От одного изобретения была очень большая польза. Клопы, хоть с ними велась постоянная борьба, приходили с визитом от соседей снизу через вентиляцию, боролись мы с ними в поте чела, но безрезультатно. Ликвидировал милых насекомых Роберт. Бросил в вентиляционный канал свое изобретение, поджег, рвануло так, что на крыше развалилась труба. Клопы почему-то исчезли раз и навсегда, как ножом отрезало.

С отчаяния я попробовала задействовать отца моих детей. После длительного периода désintéressement [29] он перевел свою психику на другой регистр и охотно подключился. Он был женат уже в третий раз, с женой я познакомилась — красивая, умная, симпатичная женщина, поняла сразу суть дела, у нее у самой был сын от первого брака, поддержала идею насчет консультаций Роберта с папашей. Общими силами решили отправить ребенка в строительный техникум, у меня руки опустились, и отреклась я от собственных взглядов.

И подумать только, сейчас мой младший сын ввязался в биржевое маклерство! Боже милостивый!..

Вскоре после возвращения из Дании я пережила престранную неприятность, смысла ее не уразумела, как это свидетельствовало о моем уме, уточнять не стану.

Разумеется, ко мне привязался финансовый отдел. Откуда машина. Я предвидела такую возможность, побунтовала немного еще в Дании, но предусмотрительно привезла всевозможные справки о заработках и оплаченных налогах, намереваясь все оформить разом. Удивилась только одному, почему интересуются горбунком?

— В чем дело, почему придираются ко мне, а не к тебе? — допрашивала я Войтека. — Ведь горбунок твой, ты его привез, и таможенный досмотр был на тебя, откуда же я?