Айзек Азимов - Второе Установление

• Название: Второе Установление
• Автор: Айзек Азимов
• Жанр: Научная Фантастика

Ещё одна книга из серии "Установление"

---

Трантор. Отвечайте, да или нет.

– Да, да.

– Что за дела у вас на Калгане?

– Я – торговый представитель нашего фермерского кооператива, обсуждал здесь условия

договора с министерством сельского хозяйства Калгана.

– Гм-м. С вами ваша жена? Где она? Она упоминается в ваших документах.

– Пожалуйста. Моя жена в… – он показал рукой.

– Ханто! – рявкнул полицейский.

К ним присоединился еще один человек в форме. Первый сухо сказал:

– Еще одна дама в сортире, клянусь Галактикой. Там, наверное, не продохнуть. Запиши ее имя,

– он указал место на бланке. – Есть еще кто с вами?

– Моя племянница.

– Бумаги о ней не упоминают.

– Она прибыла отдельно.

– Где же она? Ладно, и так понятно. Ханто, запиши имя племянницы также. Как ее зовут?

Запиши – Аркадия Палвер. Оставайтесь здесь, Палвер. Мы уйдем, когда разберемся с женщинами.

Папа ждал бесконечно долго. В конце концов он увидел приближающуюся Маму, которая

крепко держала за руку Аркадию, и двух полицейских следом за ними. Они вошли в квадрат Папы, и

один из полицейских спросил:

– Эта шумная старая баба – ваша жена?

– Да, сударь, – успокаивающе ответил Папа.

– Тогда вы бы лучше объяснили ей, что она может угодить в историю, если в таком тоне будет

выражаться насчет полиции Первого Гражданина, – он сердито расправил плечи. – А это и есть ваша

племянница?

– Да, сударь.

– Я хочу видеть ее документы.

Глядя прямо на мужа, Мама едва заметно, но решительно покачала головой. После короткой

паузы Папа сказал, вяло улыбаясь.

– Не думаю, чтобы это было возможно.

– Что вы имеете в виду, говоря "невозможно"? – полицейский протянул массивную ладонь. -

Давайте их сюда.

– Дипломатическая неприкосновенность, – мягко сказал Папа.

– Что-о?

– Я сказал, что я – торговый представитель моего фермерского кооператива. Я аккредитован

при калганском правительстве как официальный иностранный представитель, и мои документы

подтверждают это. Я их вам показал, а теперь я хочу, чтобы меня оставили в покое.

На миг полицейский опешил.

– Но я должен проверить ваши бумаги. Это приказ.

– Вы уберетесь отсюда, – внезапно вмешалась Мама. – Когда вы нам понадобитесь, мы сами

пошлем за вами, вы… вы… бездельник!..

Губы полицейского сжались.

– Присмотри за ними, Ханто. Я вызову лейтенанта.

– Чтоб тебе ноги переломало! – крикнула Мама ему вслед.

Кто-то засмеялся, но тут же прикусил язык.

Поиски подходили к концу. Толпа начинала угрожающе нервничать. С того момента, когда

решетка опустилась, прошло немыслимо долго – целых сорок пять минут. Поэтому вызванный на

помощь лейтенант Диридж поспешил в самую гущу народа.

– Вот эта девочка? – спросил он устало.

Он глянул на нее. Она явно подходила под описание. Развели сыр-бор из-за ребенка. Он

сказал:

– Ее бумаги, пожалуйста.

Папа начал было:

– Я уже объяснял…

– Я знаю, что вы объясняли, и глубоко сожалею, – сказал лейтенант, – но у меня есть приказ, и

я ничего не могу поделать. Позднее вы можете заявить протест. Сейчас же, если понадобится, я буду

вынужден прибегнуть к силе.

Последовала пауза. Лейтенант терпеливо ждал. Наконец Папа хрипло выговорил:

– Дай мне твои документы, Аркадия.

Аркадия в панике замотала головой, но Папа кивнул еще раз.

– Не бойся. Дай их мне.

Аркадия беспомощно вытащила бумагу, и та перешла из рук в руки. Папа перелистал ее и

тщательно просмотрел, затем вручил лейтенанту. Лейтенант тоже, в свою очередь, тщательно изучил

документ. На мгновение, показавшееся весьма долгим, он оторвал взгляд от бумаги и перевел его на

Аркадию, затем с хлопком закрыл книжечку.

– Все в порядке, – сказал он. – Пошли, ребята.

После его ухода не прошло и двух минут, как решетка исчезла, и голос сверху возвестил о

возврате к нормальному течению жизни. Шум внезапно отпущенной на свободу толпы сделался

оглушительным.

Аркадия произнесла:

– Как… как…

– Ш-ш, – ответил Папа. – Молчи. Пошли лучше на корабль. Он скоро встанет на посадку.

Они были на корабле. У них была собственная каюта и отдельный столик. На расстоянии двух

световых лет от Калгана Аркадия, наконец, осмелилась снова коснуться этой темы. Она спросила:

– Но ведь они искали меня, господин Палвер, и у них должно быть мое описание во всех

подробностях. Почему он меня отпустил?

Папа широко улыбнулся ей, жуя ростбиф.

– Ну, Аркадия, деточка, это ведь так просто. Когда имеешь дело с агентами, покупателями и

конкурирующими кооперативами, кое-чему учишься. Мой стаж в этом деле – больше двадцати лет.

Видишь ли, детка, когда лейтенант открыл твои документы, он нашел там сложенную бумажку в

пятьсот кредитов. Просто, не правда ли?

– Я верну вам… Нет, честно, у меня куча денег.

– Ну… – широкое лицо Папы обеспокоенно заулыбалось, и он махнул рукой. – Для

соотечественницы…

Аркадия продолжала настаивать.

– Ну а если бы он взял деньги, а потом сгреб меня и обвинил в попытке подкупа?

– И лишился бы пятисот кредитов? Я лучше знаю этих людей, девочка.

Но Аркадия понимала, что этих людей он знает не так уж хорошо. Тех, от кого действительно

все зависело. Ночью, лежа в постели, она еще раз все обдумала. Она знала, что никакая взятка не

помешала бы полицейскому лейтенанту схватить ее, если только весь спектакль не был запланирован

заранее. Они не хотели поймать ее, но тем не менее, предприняли для этого все необходимые шаги.

Зачем? Чтобы убедиться, что она улетела? И именно на Трантор? Не была ли глуповатая и

мягкосердечная пара, сопровождавшая ее теперь, лишь орудием в руках Второго Установления, столь

же беспомощным, как сама Аркадия?

Должно быть, это так!

Или нет?

Все было совершенно бесполезно. Как может она бороться с ними? Может, она не способна ни

на какие поступки, кроме тех, которых ждут от нее и ждут эти страшные и всемогущие люди.

Но она обязана перехитрить их. Обязана. Обязана! Обязана!!

16. Начало войны.

По причинам, которые в описываемую эпоху жителям Галактики были неизвестны,

фундаментальная единица Межгалактического Стандартного Времени, секунда, определялась как

промежуток времени, за который свет проходит 299776 километров. 86400 секунд были произвольно

приравнены к одним Межгалактическим Стандартным Суткам, а 365 этих суток – к

Межгалактическому Стандартному Году.

Почему 299776? Или 86400? Или 365?

Дело в традициях – говорили историки, обходя суть вопроса. Дело в определенных

таинственных числовых закономерностях – говорили мистики, маги, нумерологи, метафизики. Дело в

том, что первичная планета – дом человечества – имела определенные естественные периоды

обращения, откуда и могли быть выведены эти взаимоотношения – говорили очень немногие.

Точно не знал никто.

Тем не менее дата, когда крейсер Установления "Гобер Мэллоу" натолкнулся на калганскую

эскадрилью во главе с "Бесстрашным" и, отказавшись допустить на борт отряд для обыска, был

разнесен на тлеющие осколки, совпала с 185-м 11692 Г.Э. То есть это был 185-й день 11692 года

Галактической Эры, исчислявшейся от восшествия на престол первого Императора из традиционной

династии Кэмблов. Считая от рождения Селдона шед 419-й год Р.С., а от основания Установления -

348-й год Э.У.*) На Калгане было 185-е 56 П.Г. – начиная от введения Мулом Первого Гражданства.

Во всех случаях, конечно, начальные даты года были выравнены для удобства так, чтобы счет дней

совпадал независимо от эры.

И, кроме того, на всех миллонах миров Галактики существовали миллионы местных времен,

основанных на движении их собственных небесных соседей.

Но, как бы то ни было, 185-е 11692-го или 419-го, или 348-го, или 56-го, или какого угодно

было именно тем днем, на который потом ссылались историки, говоря о начале Стеттиновой войны.

Для доктора Дарелла число это, однако, ассоциировалось с другим событием. Это был

тридцать второй день с того момента, как Аркадия покинула Терминус.

Лишь немногим дано было заметить, с каким трудом Дарелл притворялся все это время

равнодушным.

Но Элветт Семик полагал, что о чем-то догадывается. Он был старым человеком и говаривал,

будто его нервные оболочки покрылись известью до такой степени, что процессы мышления

сделались жесткими и неподатливыми. Он сам приветствовал и даже напрашивался на всеобщую

недооценку своих способностей, первым подтрунивая над собой. Но его глаза, потускнев, не стали

менее проницательными, а разум, лишившись живости, не потерял опыта и мудрости.

_____________________________________________________________

*) Некоторое, хотя и не очень существенное расхождение в хронологии с книгой