Дмитрий Бычков - Лохо Эректус

• Название: Лохо Эректус
• Автор: Дмитрий Бычков
• Жанр: Детектив

Призрак бродит по миру. Он мутит воду в обществе, вносит в него переполох и исчезает. Власть предпочла бы объявить его террористом, но в этом смысле призрак безвреден для нее. Из-за своей пассивности, пугливости и понятности. Однако он постоянно возбужден, что делает его непредсказуемым и поэтому опасным. Кто же этот призрак? Лох!

---

Наслаждаясь гречневой кашей с сарделькой, я вспомнил вчерашний ужин и душещипательный разговор с хозяйкой. Помню, все время пока мы сидели за столом, я подливал ей водки и пытался выяснить, верит ли она сама, местный житель, в волшебные чары озера. Но внятного ответа так и не получил. Прожившая всю свою жизнь у Светлояра женщина сама не могла для себя определить, правда ли все это или вымысел. Она то взапой рассказывала про излечившуюся от рака соседку, которая чуть ли каждый день регулярно окуналась в озеро, то причитала по поводу утонувшего по пьяни несколько лет назад в его водах мужа. Когда же я спросил, слышала ли она или кто-нибудь другой из деревни в озере колокольный звон или что-нибудь эдакое, она вообще на меня посмотрела, как будто я псих. По ее словам, никто из здешних никогда ничего подобного не слышал, и что это все выдумки сумасшедших паломников. Когда те впадают у озера в экстаз, то не то, что звон слышат и купола видят, на полном серьезе со старцами разговаривают. А им, деревенским, этот психоз даже на руку. В деревне всю жизнь хоть шаром покати, а в последнее время даже работы не стало, вот они одним Светлояром и кормятся. И то заработать можно только летом, в сезон. Местные, сказала она мне по секрету, иногда даже сами специально распускают всякие небылицы, чтобы завлечь легковерный народ. Я вот, например, тоже наверное не просто так сюда пожаловал, а ей — хоть какая-то да копейка. По этому поводу я женщине даже не возражал.

Покончив с завтраком, я поблагодарил хозяйку, оделся и, договорившись на всякий случай переночевать, если что, еще и сегодня, вышел из избы. Времени было около восьми, и я решил очутиться на месте пораньше. Я двинулся в путь, но дурацкое ощущение, что я тут живу уже давно, и мне знакомы все лица, не покидало меня. Я неторопливо брел через село и кивком здоровался с каждым. И мне было наплевать, как они реагируют на приветствие. Потому что я делал это вовсе не из вежливости, а по непонятной моему уму внутренней потребности.

Вскоре я подошел к озеру, и оно меня вновь удивило. Теперь вчерашнее слабое марево превратилось в настоящий туман, тяжело висевший над самой поверхностью. Но в этой тяжести я не почувствовал напряжения. Напротив, дымка казалась мне мягкой и даже приветливой.

Поднявшись на холм, я обнаружил, что часовня открыта. Ну, разумеется, догадался я, разве она могла быть запертой в день, когда превозносят икону, в честь которой воздвигнута? Однако не скрою, эта новость меня не огорчила, а наоборот сильно порадовала. Теперь я не сомневался ни на грамм, что вокруг всегда будет крутиться народ, и мне не грозит стать для китайца легкой мишенью.

Из любопытства я зашел в церквушку и познакомился с батюшкой, оказавшимся вполне современным и дружелюбным человеком. Он сообщил, что я первый, кто посетил храм сегодня, а вообще обычно на этот праздник приходят немногие. Пик посещений Светлояра приходится на шестое июля, на Ивана Купалу, когда одновременно с языческим праздником почитают и икону Владимирской Божьей матери. В этот день, по словам священника, на озере служат молебны, устраивают крестный ход, а ночью вокруг него происходит красочное шествие со свечами. Немного покрутившись для вида в церкви, я испросил разрешения оставить рюкзак в углу под скамьей, и батюшка позволил. По опыту священнослужителя, православные начнут стягиваться часам к девяти.

Я намеренно не договорился с Ли Пенгом о времени встречи, чтобы у меня не было точной привязки и имелась возможность маневра. По моим предположениям, он мог проявиться в районе десяти-двенадцати, а концентрация людей у часовни подскажет ему верный путь. Я выбрал из трех имевшихся у часовни ближайшее к тропинке крыльцо и принялся наблюдать. Пока все складывалось для меня как нельзя лучше.

В десятом часу внизу у озера появились первые гости. Две женщины, вполне городского вида, только с шерстяными платками на головах, медленно приближались к холму. Я остался доволен тем фактом, что вполне различаю не только пол, но и национальность паломников. Однако обольщаться по этому поводу, я понимал, было глупо. Хитрый китаец мог подослать ко мне абсолютно любого, даже подростка типично славянской внешности, так что я лишний раз похвалил сам себя за то, что оставил рюкзак у священника. Без иконы я был для врага бесполезен.

Немного покрутившись на берегу и помолившись на озеро, женщины стали подниматься к церкви. Я продолжал стоять на крыльце и молча ждал продолжения. Паломницы, не обращая на меня особого внимания, приблизились к молельным крестам и камню, что-то пробормотали и помолились на небольшую рощицу, состоявшую из восьми-десяти берез. Деревья, как я понял, тоже были священными, но на них запрещалось вешать традиционные для язычников записки и ленты. Покончив с ритуалом, женщины направились к часовне. Поравнявшись со мной, они обе мне что-то сказали, однако я, увлеченный своими мыслями, их не расслышал. Чувствуя себя совершенно чужим рядом с ними, я слегка смутился своей невнимательности и на всякий случай для приличия слегка кивнул и, как они, перекрестился.

Постепенно народ прибывал, погода стояла отличная. Дымка с озера сошла, и теперь оно ярко играло в отблесках солнца. Я представил, как могли бы сверкать на фоне леса золотом куполов белоснежные церкви, и дух у меня перехватило. Жаль, зрелище это было доступно лишь моей воспаленной фантазии, картина бы получилась величественная. В основном люди сразу поднимались на холм, не задерживаясь у озера. Пару раз, правда, я заметил отдельных личностей, устремившихся в обход Светлояра, но особой тревоги они у меня не вызвали. Совсем необычных персонажей вроде старика Варлаама не наблюдалось. В храме вовсю шла подготовка к службе.

После одиннадцати я заскучал. Умиротворенная обстановка, доносившийся из церкви мерный голос священника и смиренные лица прихожан действовали чересчур расслабляющее, и я начал тревожно зевать. Ничто ни единым намеком не говорило о том, что китаец приедет. К тому же до сих пор я не увидел ни одной подозрительной физиономии, не был удивлен ни одним странным жестом, не заметил ни малейшего намека на присутствие узкоглазых. Тем не менее, на всякий случай я ни под каким предлогом больше не заходил в часовню и не пытался проверить, на месте ли мой рюкзак. Ведь если за мной следили, то любое неосторожное движение могло выдать мой нехитрый тайник, и тогда я бы точно лишился жизни.

Прошло еще около часа — никаких перемен. Я начал реально нервничать. Попытался еще разок прокрутить в голове свой разговор с Ли Пенгом, но так и смог уверенно вспомнить, какую реакцию произвел мой звонок на него. И это еще больше загоняло меня в отчаянье. Ведь вполне могло случиться и так, что я в своих требованиях в грибном бреду перегнул и запросил слишком много. Или, чего еще хуже, интерес к покупке иконы у китайца пропал. С каждой следующей похожей мыслью паника все сильнее охватывала меня, и я не имел понятия, как мне быть. Рушились последние бастионы надежд, и удача, казалось, навсегда покидала мой стан. Но, разумеется, я решил стоять до конца и испить, коли уж суждено, до дна свою горькую чашу страданий. Никогда еще я не был так разочарован и сломлен, никогда еще не падал духом так сильно, и никогда еще мысль о суициде не посещала мой ум столь упорно и явственно. Наконец, чтобы хоть как-то отвлечься от тягостных дум, а заодно скоротать время и размять затекшее без движения тело, я ненадолго покинул свой пост, решив прогуляться. Кроме того, нестерпимо хотелось отлить, а делать это прямо у церкви казалось непозволительным.

Я сошел с крыльца и, обойдя храм, углубился в чащу. Впрочем, совсем далеко уходить необходимости не было, поэтому, оставив часовню в зоне видимости и осмотревшись, я прислонился к ближайшему дереву. Лес вокруг по-прежнему не внушал ни малейшей опасности, и я в нетерпении расстегнул ширинку. Наконец, долгожданная струя хлынула на землю, от удовольствия я заурчал и прикрыл на мгновение веки. Что ни говори, а когда долго терпишь, то в момент высвобождения можно даже вспомнить оргазм. Закончив, я по привычке потряс — говорят, что полезно — и уже готов был засунуть свой агрегат обратно в штаны, как вдруг услышал сзади чуть уловимый шорох. В тот же миг мой затылок почувствовал холод стали.

— Стой! Не двигайся! — отрывисто произнес тихий голос, и я ощутил, как провалилось в желудок сердце.

Руки мои инстинктивно начали подниматься, но голос также коротко скомандовал:

— Не дергайся! Опусти!

Я послушно выполнил приказанное, медленно застегнул ширинку и в этот момент ощутил, как меня укололи в шею. От неожиданности и боли я дернулся и, не думая о последствиях, обернулся. Передо мной, вперя мне прямо в глаза свой жесткий взгляд, стоял Ли Пенг и слегка улыбался. Вид у него мог вполне сойти за походный.

— Икона с тобой? — спросил он, обшаривая мое тело рукой, и я вдруг понял, что не могу ни соврать, ни шевельнуться.