Мариэтта Шагинян - Путешествие по Советской Армении

• Название: Путешествие по Советской Армении
• Автор: Мариэтта Шагинян
• Издательство: Государственное Издательство Художественной Литературы
• Жанр: Публицистика
• Год: 1957

Первый свой очерк об Армении — «История одного канала» — М. Шагинян опубликовала в «Правде» 18 ноября 1922 года. В 1923 году ею была выпущена книга «Советская Армения» с приложением протоколов Первого сельскохозяйственного съезда, которые писательница вела собственноручно. В 1926 году в результате новой поездки в Армению и Азербайджан Шагинян создает еще ряд очерков («Зангезурская медь», «Нагорный Карабах», «Выстрел у Волчьих ворот», «Ночь в Джульфе» и другие), впоследствии собранных в одну книгу «Советское Закавказье».

Очерки М. Шагинян об Армении 20-х годов послужили своего рода этюдами для книги «Путешествие по Советской Армении», собравшей весь многолетний опыт поездок писательницы по различным районам Армении. Впервые отдельным изданием книга «Путешествие по Советской Армении» вышла в 1950 году в издательстве «Молодая гвардия». Удостоена Сталинской премии третьей степени за 1950 год.

---

ПРИЛОЖЕНИЯ

Краткий очерк древней и средневековой истории Армении, отраженной в памятниках литературы

Легендарная история праотцев армянского народа — глубина двух тысячелетий — опирается на главный свой источник — летопись Моисея Хоренского, чудесный язык которого и правдивая манера изложения с постоянным прибеганием к народному эпосу делают его одним из интереснейших древних писателей не только для маленькой Армении. В полусказах, полулегендах он дал наметки родового быта «праотца Гайка», описал войны с Вавилоном и Ассирией и драматический эпизод любви ассирийской царицы Шамирам (Семирамиды) к армянскому царю Ара Прекрасному, ответившему ей отказом на предложение «взять ее в супружество». Этому эпизоду суждено было перейти в миф и своеобразнейшим образом преломиться у Платона в X книге «Политейи». Но сперва послушаем Моисея Хоренского:

«Шамирам в сильном гневе, в сопровождении многочисленного войска, спешит проникнуть в землю Армянскую и напасть на Ара. Но по всему было видно, что она шла не с тем, чтобы умертвить его или преследовать, но чтобы, покорив его и взяв в плен, заставить его исполнить волю ее и желание. В страстном своем желании она, — как поется о ней в Песне… — является на поле Ара, названное по имени последнего Айраратом».

Ара не захотел ей сдаться и был убит. Именно тогда Шамирам приказала своим богам с собачьими головами, «аралэзам», лизать его раны, чтоб оживить Ара. Когда ей это не удалось, Шамирам обрядила одного из своих любимцев в одежды Ара и распространила слух, что боги вернули его к жизни. «Пустивши в ход эту молву по земле Армянской и убедив всех», Шамирам «положила конец войне»[173]. Мы видим у историка, при всей величавой наивности рассказа, реальный эпизод столкновения Армении с Ассирией и нежелание Армении подчиниться чужому владычеству. Можно сказать, что в древнейшей истории Армении эта борьба армян против ассирийского владычества представляет собою одну из интереснейших страниц. Историкам следовало бы показать, как реальное столкновение двух народов, патриотическая борьба маленькой Армении с гораздо более сильной Ассирией и нежелание ее подчиниться чужому владычеству отразились в легендах, сказках, народных мифах. Так именно поступают сейчас советские историки и поэты. В прошлом, однако же, получилось обратное: реальный эпизод стал легендой и даже превратился у идеалиста Платона в антиисторический миф.

Пущенная в ход молва о воскрешении Ара из мертвых осталась жить, перешла в другие страны, в другие века. Армянин Ара стал странным мифическим человеком (якобы заглянувшим «по ту сторону бытия»). Что он увидел там, когда был мертв? Рассказал ли об этом живым, когда вернулся из небытия? Да, рассказал, и рассказ его послужил прообразом странных видений «Ада», созданных Данте. В «Политейе» Платон пишет: Жил Ира, сын Армении… Он был убит на войне[174]. Ожив на костре, когда его погребали, Ира подробно описал «что там видел». Платон заставляет его нарисовать стройную концепцию звездной системы, образы трех парок, картину ада и рая, странствование душ и сознательный выбор ими будущих своих судеб при новом воплощении. Так древний армянский миф превратился в отвлеченный художественно-дидактический образ у эллина Платона, а от него перешел к великому итальянскому поэту. Но превращения мифа не прекратились на этом. Академик Капанцян в своем труде «Мифотворческий образ армянского „Ара“», еще не вышедшем из печати, собрал большой лингвистический материал, позволивший ему провести параллель между древнеязыческим славянским богом весны, Ярило, — богом вечно воскресающего земного плодородия — и мифом о воскресшем Ара.

В краткий промежуток древней истории Армении, когда Армения была совершенно самостоятельна и управлялась своими царями, Арташесидами, интересны четыре царствования. При Арташесе I было проведено землеустройство. Моисей Хоренский рассказывает, что:

«…Арташес приказал определить границы деревень и полей, так как он увеличил народонаселение армянской земли введением в нее многих чужеземцев, водворяя их в городах, долинах и равнинах. Пограничные знаки утвердил он такие: приказал обтесать четырехгранные камни, выдолбить в середине их круглое углубление, зарыть их в землю и поставить на них четырехугольные башенки, слегка возвышающиеся над землею».

Он же позаботился о культуре в стране, потому что его предшественники:

«…не имели понятия о главных науках и искусствах… О сменах недель, месяцев и годов… не было им знакомо, хотя у других народов это было введено. Суда не ходили по озерам и рекам нашей страны, не было снастей для рыболовства, земля возделывалась не везде, а в редких местах. По примеру (жителей) северных стран и у нас питались сырым мясом и тому подобным. И все это приводится в строй в дни Арташеса».

Облик Арташеса остался в памяти народа сильно идеализированным. Это о нем складывали народные певцы — гусаны и висаны — эпические песни, и про него сложилась легенда, будто при нем не осталось невозделанной земли ни на полях, ни на горах. Во всяком случае, он был преобразователем своей страны, первый перенес центр армянской жизни в Араратскую долину, построив на ней и сделав столицей город Арташату (источники рассказывают, что Ганнибал, карфагенский царь, бежавший в Армению после падения Карфагена, помог своими советами Арташесу в построении Арташаты и выборе для нее места); наконец, именно при Арташесе, к началу II века нашей эры, по свидетельству Страбона, «разноплеменное население Армении стало говорить на одном, всем понятном, языке (армянском»). Сын его Артавазд I был прямой противоположностью своему отцу. Армянские предания почти до наших дней донесли народную ненависть к нему. В Аштараке, как и во многих других армянских местностях, сохранился обычай, по которому в пятницу на страстной неделе раздается стук, — это будто бы снова заковывают цепи, держащие под землею Артавазда. Эти цепи в течение года разгрызаются преданными царю псами, но народ ежегодно их снова скрепляет.

От той поры остались два обломка надписей арамейскими письменами в Нор-Баязете.

Вторым интересным царствованием эпохи Арташесидов было царствование Тиграна II, прозванного Великим. Оно было во всех отношениях противоположно предыдущему. При всей скудости исторических свидетельств мы все же ясно представляем себе по этим свидетельствам деятельность Арташеса, как направленную на внутреннее положение страны. Он благоустраивал основу народной культуры — земледелие, сколачивая культурное единство народа на базе родного языка, армянского, доступного всему «разноплеменному населению Армении». И от этой большой, плодотворной деятельности даже до нашего времени — через бездну двух тысячелетий! — дошли вещественные памятники — пограничные знаки землеустройства.

Совсем иную память оставил по себе Тигран II. Вместо вопросов внутреннего устройства он занялся внешними завоеваниями; вместо единства и мира принес Армении лихорадку непрерывных войн и разногласий; вместо упрочения роли родного языка и на базе его национальной культуры, он резко повернул на Запад, ввел чуждый народу греческий язык как официальный язык господствующего класса. Тигран II связал свою судьбу с одним из ярчайших людей древнего Востока, понтийским царем Митридатом, женившись на его дочери и разделив с ним его вражду к Риму. В то время Рим был могущественной державой и вступить с ним в борьбу было делом большой смелости и большого риска. Тигран отважился на эту борьбу. Первые десятилетия он имел огромный успех: одну за другой завоевывал территории, расширив к 80 и 70 годам (до нашей эры) границы Армении от Каспия до Палестины. Но, воюя с Римом, Тигран II в то же время всячески перенимал и насильственно насаждал в Армении греко-римскую культуру: вводил греческое просвещение, ставил в языческие армянские капища статуи греческих богов, построил и роскошно изукрасил новую столицу — Тигранокерт, заселил армянские города греческими ремесленниками и купцами. Эта армянская экспансия, однако же, не была прочной. В 63 году (до нашей эры) римский полководец Помпей разгромил Тиграна II и подчинил его Риму. В 56 году (до нашей эры) Тигран II умер.

После его смерти пропасть между народом и верхними слоями общества в Армении еще более углубилась. Как ни тяжело жилось народу, обремененному всякими налогами и поборами, разоряемому непрерывными войнами, все же он оставался верен своему укладу. Крестьянство говорило по-армянски, создавало и хранило свои песни, свой эпос, свои танцы, где носителем движения была рука. В деревнях имелись свои зачатки народного театра: представления под звуки народного гусанского инструмента — бамбирна.

Прекрасна первая запись древнего армянского эпического сказания, которой мы обязаны Моисею Хоренскому: