Татьяна Туринская - ...Не повод для знакомства

• Название: ...Не повод для знакомства
• Автор: Татьяна Туринская
• Жанр: Современные любовные романы

Слишком впечатлительным особам читать не рекомендуется. Автор убедительно просит не воспринимать сие произведение, как пособие для начинающих садомазохистов.

---

Терпеть приходилось не только родителей. Влад по-прежнему не оставлял ее в покое. Тома давным-давно на его глазах выбросила "условно обручальное" кольцо, надетое им на ее палец в безумном припадке желания. Увы, этот жест не освободил ее от исполнения "супружеских обязанностей". Она уже устала твердить Владу, что ничего ему не должна, что все кончено, что она его ненавидит. На самом деле ненависти в ее душе не было. Ненависть — слишком сильное чувство, сродни любви. Если бы она еще ненавидела Влада, был бы шанс вновь его полюбить. Но в ее сердце прочно поселилась пустота. Из всех чувств, обуревавших некогда Тамару, ныне осталась разве что жалость. Да, несмотря на все гадости, причиненные мерзавцем, ей было его жаль. Много раз она давала себе зарок не позволять больше Владу прикасаться к себе. Но, взглянув в его измученные сжигающей страстью глаза, она уже не могла быть "железной леди". Правда, все равно он добился бы своего в любом случае — не по хорошему, так по плохому. Тамара не однажды уже убеждалась в этом. Ее твердое и решительное "Нет!" ровным счетом ничего не значило для Влада. Он в любом случае получал то, за чем приходил — такова уж была расстановка сил в этом тандеме. И Тамара устала сопротивляться. Она уже безропотно терпела его частые посещения, убедившись в абсолютной бесполезности борьбы. Из головы не шли его слова: "Если бы ты не отдалась мне в первый раз, я не стал бы брать тебя силой. Отдавшись, ты признала себя перед Богом моей женщиной. Ты — жена моя, и никуда ты от этого не денешься". Да, конечно, она сама во всем виновата. Она ведь действительно не сопротивлялась тогда, в первый раз. Правда, она еще не знала, что ее ожидает, но ведь это ее нисколько не оправдывает. А значит, это она виновата в том, что Влад не может долго обходится без нее. А раз виновата — она обязана давать ему то, без чего он не может жить. Это ее человеческий долг, ее крест — ей его и нести…

И по-прежнему единственной отдушиной в Тамариной жизни была семья Безродных. Все праздники она проводила в их доме. Каждое воскресенье она отправлялась к ним с Юрочкой или одна, если родители забирали его на дачу.

Ирочка все еще сидела дома с ребенком, благо, Сашкина зарплата вполне позволяла подобную роскошь. Светка, в отличии от Юры, в садик не ходила — дома целый комплект нянек: и мама, и бабушка, и дедушка. И папа, придя с работы и не успев раздеться, уже у порога хватал маленькую Златовласку на руки и целый вечер ребенок не отходил от любимого папы. Несмотря на обилие ласки и почти вседозволенность, Светка росла некапризным и небалованным ребенком. Общительная хохотушка-тарахтушка, Светка очень соответствовала своему имени: при ее появлении даже в самую пасмурную погоду комната освещалась ярким солнечным светом. Тамара так ее и называла: Светлый человечек или Солнечный ребенок.

Юрочка же, к великому сожалению мамы, рос тихим и довольно замкнутым малышом. Правда, приходя к Безродных, он преображался и гонял по четырем комнатам наперегонки со Светкой, так же заливисто смеялся и шалил наравне с очаровательной подружкой. Вернувшись же в родной дом, словно становился маленьким волчонком — быстрый взгляд черных глазенок прятался глубоко под сдвинутыми бровями. Он как будто весь сжимался в ожидании очередного бабушкиного "ласкового слова" и сидел целый вечер тихо-тихо, едва шурша страницами любимой книжки про Незнайку. От такой метаморфозы Тамарино сердце обливалось кровью от жалости: "Сыночек, родной мой! Сколько же тебе еще терпеть все эти издевательства! Я, взрослый человек, и то с трудом их терплю, а каково тебе, малыш? Когда же это кончится?!"…

* * *

Конец мая, а погода словно взбесилась — если в начале месяца было довольно жарко для хабаровского климата, то в конце вдруг ударили холода чуть не до заморозков, так и норовя побить яблочный цвет. По утрам молодая ярко-зеленая, не успевшая еще окрепнуть, травка покрывалась плотным слоем инея. А может, даже изморози.

Через пять дней Юрочке исполнится шесть лет, а он вдруг засопливел: в садике, как обычно, воспитатели не слишком обращают внимание на детей, пораскрывали окна нараспашку, а много ли малышне надо? Еще утром ребенок был здоров, а к вечеру из носа потекло, как из прохудившегося водопроводного крана. И как назло — пятница, родители собираются на дачу и, как обычно, Надю с Юрочкой берут с собой.

— Мам, Юра приболел, пусть в этот раз дома останется, — едва зайдя в дом, практически с порога сказала Тамара.

— Ай, что еще за глупости. Где там заболел? — потрогав губами детский лобик, раздраженно заявила бабушка. — Подумаешь, насморк — без соплей еще никто не вырастал. Температуры нет, а насморк за два дня сам пройдет, — и мать продолжила сборы. Суетилась, ведь отец скоро подгонит машину, а она, как всегда, не готова. А ведь Александр Михайлович очень не любит ждать!

Когда торопилась, Валентина Ивановна всегда начинала нервничать. Вот и сейчас по квартире все летало, доставалось всем, кто попадет под руку. А в суматохе все, естественно, топтались друг у друга под ногами. Собиралась Надя, собирался Юрочка, складывая в маленький детский рюкзачок любимые машинки. Суетилась и Тамара, аккуратно складывая сыну рубашечки, теплый свитерок, положила несколько носовых платочков. Сердце ныло — ну зачем тащить нездорового ребенка на дачу, когда погода сошла с ума, на дворе не конец мая, а вроде как только-только март проснулся…

— Мам, ну зачем рисковать, — попыталась было образумить мать. — Он же день рождения в постели будет отмечать. А дома я его подлечу, ингаляции поделаю, ножки попарю…

Мать словно с цепи сорвалась:

— А я что, по-твоему, не смогу ребенку ноги попарить?! Я вас двоих вырастила и ничего, — полезла было за продуктами в холодильник, да от возможности лишний раз ткнуть непутевую дочь носом в дерьмо забыла, что хотела сделать. — Вот и вырастила на свою голову шлюху подзаборную! Да я тебе, потаскунья, и собаку не доверила бы воспитывать, а ты хочешь, чтобы я с тобой ребенка оставила?! Да ты же, сучка течная, кобелей наведешь полную хату да трахаться будешь при детёнке, знаю я тебя, проститутка дешевая! И из выблядка своего наркомана вырастишь!

Ну все, в очередной раз мать понесло. Тамара привычно старалась пропускать оскорбительные слова мимо ушей, но сегодня это оказалось еще более непросто, чем обычно. Отвела Юру в свою комнату, закрыла поплотнее дверь, чтобы ребенок не слышал бранных слов. А у самой уже дрожали руки то ли от волнения за сына, то ли от обиды на мать…

Вот уже и отец подъехал, сигналит снизу: мол, пора уже, выходите. Мать с Надей стали одеваться. Сумки стояли у двери.

— Юра, внучок, дедушка приехал. Собирайся, уже едем.

Юра с понуро опущенной головой вышел из комнаты и смачно шмыгнул сопливым носиком. И тут уже понесло Тамару. Она обхватила хрупкие детские плечики, прижала сына дрожащей спинкой к себе:

— Нет, мам, я его не отпущу. Он болеет, ему лучше остаться дома.

Брови на лице Валентины Ивановны полезли вверх то ли от удивления небывалой смелостью непутевой дочери, то ли от возмущения этим фактом:

— Это мне решать, что для ребенка лучше. Юра, быстро одевайся.

Тома еще крепче прижала к себе малыша:

— Нет, он останется дома.

— А я сказала — он поедет на дачу. Все нормальные люди на выходные едут на дачу, и только продажные шлюхи остаются дома караулить кобелей. Юра, одевайся!

На бедного ребенка жалко было смотреть. От страха дитё прижалось к маминым ногам, одновременно сжавшись в комочек. Из курносенького носика в два ручья текли соплюшки. Тома уверенным движением задвинула сына за спину, закрыв его от бабушкиного гнева спиной:

— Сегодня он останется дома. Мама, прошу тебя, пожалей ребенка! Ты можешь сколько угодно ненавидеть и презирать меня, но я тебя умоляю — оставь в покое ребенка, он ни в чем не виноват! Сделай ему такой подарок на день рождения, оставь хоть раз дома.

Мать начала орать и материться прямо у входной двери, ни мало не беспокоясь тем, что ее дикий ор услышат соседи. Впрочем, к ее истерическому крику давно привыкли все кругом… Несмотря на дикую, невиданную доселе истерику, Тамара твердо стояла на своем — не пущу, хоть режь меня, хоть убей, все равно не пущу! Снизу вновь раздался сигнал клаксона — отец о-очень не любил ждать. Постояв немножко в раздумьях и, как рыба на берегу, хватая воздух раскрытым ртом, как будто не зная, на что решиться и что еще сказать подлой дочери, мать наконец выдала:

— Ну, с-сука, подожди, вернемся в воскресенье — убью, паскуда, собственными руками убью, удавлю курву…

С этими словами Валентина Ивановна, похватав сумки и лишь гневно глянув на младшую дочь: чего вылупилась, шлюха, пошевеливайся, отец долго ждать не будет, — выскочила из квартиры. Юрочка заревел благим матом, да Тому и саму всю трусило, она никак не могла успокоиться. Обида жгла, душила: да сколько же это будет продолжаться! Да когда же, наконец, ее ребенка оставят в покое? Она сжала кулаки, вонзившись короткими ногтями в нежные ладони, чтобы не закричать от боли: ненавижу. ненавижу! ненавижу!!!