Ольга Хрипина-Головня - Колыбельная для эльфа

• Название: Колыбельная для эльфа
• Автор: Ольга Хрипина-Головня
• Жанр: Фэнтези

Историю творят герои. Память о героях хранят легенды. Говорят, что в час, когда начнут сгущаться сумерки, древний род вспомнит о своем предназначении. И Мессия протянет ладонь, чтобы принести миру прощение и искупление… Одна- Целительница, выше всего чтящая жизнь. Ей нужно убить, чтобы вспомнить о своем предназначении. Второй — изгнанник, проклятый своим родом. Ему придется дойти до конца пути, который заранее обречен. Третья — дева-воин. Ей предстоит выяснить, готова ли она защищать врага ради своего друга. Четвертый- предатель, перешедший на сторону проигравших. У каждого свое прошлое, свои мотивы и одно будущее. Но кто на самом деле готов погибнуть, чтобы Мессия проснулся и распахнул крылья над миром? И что окажется сильнее: дружба, долг, страх, неожиданная любовь или жажда жизни? Все начнется и закончится колыбельной. Колыбельной для эльфа

---

— Тогда что? — мягко поинтересовалась она. Эллор потер лицо.

— Я должен рассказать тебе кое-что и попросить поверить мне. Ты должна узнать это до того, как соберется Совет. Убийство, найденный в твоих землях раненный эльф, странные нападения на дальних границах наших земель, — все это взаимосвязано. Меня просили поговорить именно с тобой. Его зовут Мориан Чилуэнь и он…

***

В "Поющем Источнике" праздновали удачную сделку. Поздняя ночь и зевающая хозяйка не смущали никого из дьеши и аргов, кто сидел за сдвинутыми столами. В конце концов, они щедро платили, а "Поющий Источник" был единственным на много дней вокруг постоялым двором, в котором гостям и постояльцам были рады и днем, и ночью.

Ну, или хотя бы делали вид, что рады.

Начало этой традиции положил еще Антор, дед нынешней хозяйки. Случилось это, когда "Поющий Источник" был простой корчевой. Через Очушки только проложили дорогу, связывающую Мэль, несколько эльфийских земель и прочих селений с Трагом — крупным торговым городом, к северу от горного хребта Каэль. Антору, несколько раз бывавшему в Мэле по делам своего тестя, показалось удачной идеей открыть свою корчеву — будет, где перекусить уставшим путникам. Правда, пока что перекусывали в основном наемники, да дьеши с аргами, о цели пути которых и делах оставалось только догадываться, а спрашивать было опасно. Хорошо, если платили — связываться ни с теми, ни с другими не желал никто, так что вышибалы, готового рисковать своим здоровьем, у Антора не было. Да и прочие жители Очушек неприязненно отнеслись к самой идее корчевы, сколько Антор не расписывал прелести возможной торговли и обмена с проезжими. Хотели даже побить, да выкинуть за околицу, с глаз долой. Спас староста, подвердивший (отнюдь не из добрых побуждений, а связанный долгом), что земля находится в полном распоряжении семьи Антора вот уже четыре поколения, а права строить на ней, что угодно — никто не отменял.

Сговорились на регуляном взносе в пользу нужд Очушек с доходов и обещании следить за тем, чтобы никто из посетителей корчевы никаких безобразий в Очушках не устраивал. На самом деле, воспреятствовать этому Антор не смог бы никак — захоти проезжий дьеши или сельтен пройтись по чужому саду, вряд ли Антор его бы остановил. К счастью, проезжих мало интересовала скучная жизнь селения, пусть даже и большого.

К тому же, иногда попадались и просто путешественники, и торговцы, исправно оставляющие анары за угощение, так что Антор надеялся, что со временем дела наладятся.

В тот год у незадачливого хозяина за несколько дней сперва сгорел птичник (спасшихся птиц под шумок уволокли по своим птичникам соседи), затем провалилась крыша, потом проезжающий отряд дьеши опустошил кладовку и увез с собой почти все припасы. Вдовесок, жена, заявив, что не желает состариться и умерть рядом с таким неудачником, ушла, оставив после себя два старых платья, скалку и маленького сына. Антор, правда, подозревал, что птичник и крыша были лишь причиной — с тех пор, как в Очушках побывал заезжий сказатель баллад и историй, жена сделалась задумчива, томна, и все выспрашивала соседок, не помнят ли они, куда сказатель собирался потом.

В ту ночь Антор сидел в пустом зале и смотрел, как дождь через дыру в крыше падает в подставленную кадушку. Кувшин хмеля медленно, но верно пустел, а сам Антор колебался между вариантами: повеситься, уйти в другое село, жениться снова, отправить сына к родне или плюнуть на все и выпить еще кружечку. Пока что с неизменным успехом побеждало последнее — к тому моменту как в дверь забарабанили (судя по звуку и крепкости ударов — ногой) Антор был вусмерть пьян.

Именно поэтому он сразу открыл дверь, а не сбегал за припасенной дубиной, или не отсиделся на втором этаже.

На пороге, омываемый дождем и освещаемый частыми вспышками молний, стоял дьеши. Судя по испачканным сапогам и одежде, дьеши шел пешком. Или полз, учитывая грязь на руках и лице.

В другой раз Антор бы испугался, но в этот печаль и хмель взяли свое. Бесцеремонно схватив опешевшего дьеши за руку, он протащил его к огню, мигом стащил сапоги, вынес теплое одеяло и щедро плеснул хмеля в кружку. Дьеши, которому впервые в жизни столь быстро и без всякого испуга оказали столь горячий прием, покорно принял одеяло, глотнул из кружки, рыгнул и ущипнул себя за руку — не снится ли.

Не снилось.

Под наваристую похлебку и хмель, Антор медленно, со слезой, рассказывал дьеши о своей нелегкой судьбе. За пятой кружкой слегка расслабившийся дьеши тоже взгрустнул и поведал, что он как глава одного из самых влиятельных кланов, полное дерьмо — ибо по дороге в Траг заплутал вместе с отрядом в болотах, да чуть там не сгинул вместе с остальными.

— Наверное, меня уже ищут, — добавил дьеши задумчиво. — Я вестника отсюда должен был послать еще два дня назад.

В этот момент дверь корчевы распахнулась от удара ногой, и внутрь ввалилось несколько насквозь промокших дьеши. Увидев парочку у огня, вновь прибывшие замерли, не донеся руки до оружия.

— Нашли, — резюмировал дьяши вяло и махнул рукой — расслабьтесь.

Что было дальше, Антор помнил плохо. Вроде бы, он принес еще хмеля и одеял, жаловался на разоренную кладовую, угрожал в темноту за окном и пытался утереться рукавом одного из дьеши. Слушал их походные рассказы и пьяно заверял, что они отличные ребята, и жаль, что он не родился дьеши.

Поутру, проснувшись с головной болью, опухшим лицом и мерзким привкусом во рту, охающий Антор обнаружил перед собой разбитые кувшины и сваленные в кучу кружки. А так же недосчитался унесеных с собой одеял, нашел зассанную кадушку и горсть монет на столе, в качестве оплаты. Там же было тщательно вырезано ободряющее: "не боись".

То ли тот клан оказался действительно столь влятелен, то ли слух о гостеприимном хозяине и вообще "хорошем мужике" быстро разнесся, но довольно скоро клиентов у Антора прибавилось. Платили они теперь исправно, а вот приходили чаще ночью, порой такие побитые и измученные, что Антор стелил им прямо на полу. Через годик Антор сделал пристройку, расширил второй этаж и превратил корчеву по сути в постоялый двор, где гости могли гулять хоть до утра, никем не тревожимые и обслуживаемые либо хозяином, либо нанятыми для этого подавальщицами.

Правда, название корчевы за заведением так и осталось.

Нынешний "Поющий Источник" имел и вышибалу, обычно дремлющего в уголке, и репутацию, и широкий круг посетителей, от сельтенов, до людей. Правило: не хочешь, чтобы трогали — не слушай чужие речи работало тут исправно, так что на Амарисуну и Мориана, устроившихся за столом у стены, никто не обращал внимания.

Эльф медленно пил горячий хмель, Суна — нервно отщипывала мякиш от краюхи хлеба.

— Хочешь немного? — предложил Мориан, протягивая кружку. На его щеках выступил легкий румянец, а глаза заблестели.

— Что бы ты им подавился, — неприязнено отозвалась Амарисуна. — Долго еще тянуть будешь?

Мориан сделал еще глоток.

— Красивая ты, Амарисуна Ноэйл. Но характер…С таким характером надо иметь или много власти, или много заслуг, или большую силу, чтобы другие спускали тебе твой норов. Я бы подумал, прежде чем прелагать тебе стать моей Названной.

— С девкой своей милуйся, — огрызнулась Амарисуна. Злость и нервное напряжение, скопившиеся внутри, затуманивали ей голову, не давая даже подумать, прежде чем сказать что-либо. Как ни странно, Мориан не обиделся на то, что его Названную обозвали девкой — скорее пропустил мимо ушей. Глотнул хмеля, жестом показал подавальщице, чтобы принесла еще и наклонился ближе к Суне, оперевшись локтями о столешницу.

— Хорошо, слушай, — лицо эльфа стало серьезным.

— Те знаки, что мы видели, — символы давно ушедшей эпохи. Я думаю, что во всех землях от силы найдется три-четыре любителя старых легенд и хранителя семейных знаний, которые скажут тебе, что жители той эпохи оберегали нас еще в те времена, когда первые эльфы только пришли в свои земли — беспомощные, глупые, жестокие. Пришли вместе с сельтами…

Мориан прервался, так как кокетливо улыбающаяся подавальщица поставила перед ним кувшин хмеля. Эльф подмигнул девушке и та расцвела.

Суна многозначительно кашлянула. Подавальщица фыркнула и отошла от столика, напоследок стрельнув в сторону Мориана глазами.

Суна обеими руками взяла кувшин, налила в кружку тягучей горячей жидкости и сделала глоток — так слушать должно было быть легче. Эльф хмыкнул и отпил прямо из кувшина.

— Хранители той эпохи видели, что в нас есть сила разрушать и созидать. В нас была магия, недоступная большинству других. Они взяли нас под свою опеку. Они развили лучшее, что было в нас, искоренив худшее. Они видели в нас своё продолжение — созидателей, оберегающих свою землю. Воинов, защищающих искренность, доброту и тягу к знаниям от грубости и жестокости.