Ольга Хрипина-Головня - Колыбельная для эльфа

• Название: Колыбельная для эльфа
• Автор: Ольга Хрипина-Головня
• Жанр: Фэнтези

Историю творят герои. Память о героях хранят легенды. Говорят, что в час, когда начнут сгущаться сумерки, древний род вспомнит о своем предназначении. И Мессия протянет ладонь, чтобы принести миру прощение и искупление… Одна- Целительница, выше всего чтящая жизнь. Ей нужно убить, чтобы вспомнить о своем предназначении. Второй — изгнанник, проклятый своим родом. Ему придется дойти до конца пути, который заранее обречен. Третья — дева-воин. Ей предстоит выяснить, готова ли она защищать врага ради своего друга. Четвертый- предатель, перешедший на сторону проигравших. У каждого свое прошлое, свои мотивы и одно будущее. Но кто на самом деле готов погибнуть, чтобы Мессия проснулся и распахнул крылья над миром? И что окажется сильнее: дружба, долг, страх, неожиданная любовь или жажда жизни? Все начнется и закончится колыбельной. Колыбельной для эльфа

---

Эльф усмехнулся.

— Нет. Просто он увидел, что моя сила превосходит его. И был достаточно мудр, что бы признать это и понять, что в моих словах не было угрозы или желания оскорбить. Всего лишь… предупреждение в ответ на его несправедливую грубость.

Амарисуна приподняла бровь.

— Да неужели? Как там, у тебя секрет и у меня секрет, да?

— Да, — делая постно-серьезное лицо подтвердил эльф. А затем легко коснулся суниного плеча.

— Спасибо, — сказал он, помедлив, — спасибо за все. Иди спать, а я еще потолкую кое с кем.

— Подожди, — остановила собирающегося уходить эльфа Суна, — объясни мне, зачем ворам понадобилось хранилище летописей? Там же кроме свитков ничего нет.

— Наверное, они просто очень любят читать о прошедших временах, — ответил Мориан, глядя на эльфийку честными-честными глазами.

ГЛАВА 5

Утром оказался пасмурный, словно не выспавшийся рассвет. Серенькое небо скрывало тусклое солнце, от сырой земли тянуло вымораживающим до костей холодом. Несмотря на ранний час, провожать Целительницу вышли многие — сказать спасибо за оказанную помощь и украдкой поглазеть на хмурого Вихря. Единорог терпеливо ждал, пока уже знакомая Амарисуне девушка, та самая, что пыталась перевязать раненого эльфа, оденет на Вихря потник и седло. Сонная, заспанная Суна стояла поодаль и хмуро, неприязненно смотрела на девушку. Потому, что звали ее Елайя, и это она ударила Целительницу в памятную ночь в святилище. Девушка же, несмотря на несусветную рань и недавние события, находилась в прекрасном настроении. Напевала себе под нос, перебрасывалась редкими словами с Морианом, проверяющим рядом подпругу у своей лошади, и почти не обращала внимания на Амарисуну.

Белоснежная как единорог кобыла с роскошной лоснящейся шкурой то и дело поворачивала голову в сторону Вихря.

— Слушай, что она на меня уставилась? — не выдержал единорог. Лошадь фыркнула и отвернулась.

— Ее зовут Смешинка, — Мориан ласково погладил кобылу по крупу.

— Смешинка — потому, что глядя на нее можно умереть от смеха? — невозмутимо осведомился единорог.

Смешинка дернулась в сторону и клацнула зубами у Вихря над ухом. Тот осклабился.

— Полукровка. Хочешь посостязаться, чьи зубы острее?

Смешинка приподняла верхнюю губу.

— Не стоит, — встала между ними Елайя. — У нас мало времени. Так что кого мы закопаем по истечении поединка — давайте решим потом, хорошо?

Сборы закончились, троица забралась в седла — Елайя легко и непринужденно вскочила на спину гнедого жеребца по имени Дахо, Мориан степенно уселся в седло Смешинки, а Суна устраивалась под аккомпанемент стонов единорога, что наверное она всю ночь ела сладкие булочки, потому что потяжелела — ну просто невыносимо.

Мориан и Елайя тронули поводья, Вихрь — категорически отказавшийся от поводьев — двинулся следом.

Дорога от школы шла через Мэль, в сторону холма, и дальше спускалась вниз, уходя к линии горизонта.

— Мы срежем путь, — сказал Мориан, когда они выехали из города. — поедем мимо земли Суарэн, через Вендориан. Оттуда ведет прямая дорога в Умбариэль.

— Интересно, а как ты со своим клеймом собираешься пройти границы? — спросила Суна. Мориан засопел.

— Точно так же, как попал в Андагриэль. Я же просил не задавать лишних вопросов, девочка.

— Девочка? — поморщилась Амарисуна, — Не зли меня. Намного ты старше?

— Тебе нельзя злиться, — вклинился в спор единорог, — ты сама говорила, что внутренним Целителям это недозволенно.

— А ты правда такой Целитель? — заинтересовалась Елайя. — Никогда еще не встречала.

Эльфийка промолчала и Елайя тяжело вздохнула.

— Послушай, Амарисуна, если бы я тогда знала, кто ты, я бы конечно и пальцем тебя не тронула, но я испугалась за Мориана. Нет смысла обижаться на того, кто действовал из самых лучших побуждений. Нам придется какое-то время ехать вместе — не думаю, что молчание и неприязнь станут хорошими спутниками.

Суна потерла шею.

— Где ты только драться так научилась, — пробормотала она. Елайя улыбнулась.

— Так я же полукровка. Выросла в Мэле, там полукровок далеко не все принимают. Приходится учиться защищать себя, иначе никак. А потом я пришла в школу Стражей. Ты себе представить не можешь, какие там тренировки.

— Ты себе представить не можешь, что я могу себе представить, — пошутила Амарисуна, — да и потом: ночью эти тренировки не очень-то вас спасли, как я увидела.

Елайя покосилась на ехавшего впереди Мориана и понизила голос.

— Ну, между нами, нападавшие были не простые воры, ребята сказали, что у них был какой-то неизвестный стиль боя, и…

— Дорога ровная, давайте-ка поторопимся, — крикнул Мориан, пуская Смешинку в галоп. Эльфийка вцепилась в гриву Вихря и успела только охнуть — единорог, желая показать, что никакие лошади не достойны рядом с ним бежать, рванул с места и через несколько секунд оставил спутников далеко позади. Суна примерзла к гриве, боясь даже открыть рот, чтобы остановить рисующегося единорога — ей казалось, что любое лишнее движение приведет к тому, что она упадет. Не снижая скорости, единорог повернул на развилке, огибая деревья, и с ходу врезался в мягкий, цепкий кустарник. Когда подоспели остальные — остановившись у начала второй дороги — девушка как раз заканчивала вытаскивать из волос ветки и ругаться с Вихрем.

***

За день успели проехать немного. Небо хмурилось и то и дело проливалось дождем. Суна, не догадавшаяся взять в дорогу ни плаща с теплым подбоем, ни одежды потеплее, отчаянно зябла. В какой-то момент Мориан остановился и достал из сумки свой запасной плащ, молча протянув его девушке.

Стало теплее, но к вечеру Суна все равно начала шмыгать носом.

Эльф ехал молча, погруженный в собственные мысли. Зато у Елайи рот просто не закрывался — и Амарисуна вздохнула с облегчением, когда мужчина объявил, что пора искать место для ночлега и Елайя переключилась на Мориана.

— Надо как следует отдохнуть перед завтрашней дорогой, — весело заявила Елайя, снова равняя лошадь с суниным единорогом.

"И поесть", — добавила по себя Суна. Долгая тряска в седле здорово ее вымотала, и больше всего эльфийке хотелось поплавать в теплой воде озера — ну или хотя бы ручей, должен попасться по дороге? — вкусно поесть и лечь спать. Правда, на первом же привале выяснилось, что гнусный Изгнанник и полукровка-неуч прихватили с собой подкопченную на огне матуйю — при жизни бывшую звонкоголосой птицей с пестрым оперением.

— Эльфы не едят матуйю, — прохрипела Суна, кое-как справившись с приступом тошноты.

Мориан помахал у нее перед носом крылом и показательно облизнулся.

— Посмотри на меня внимательно. Я эльф? Эльф. Что я ем?

— А почему нет? — простодушно поинтересовалась Елайя. Суна осторожно взяла жареный гриб и с опаской к нему принюхалась. Гриб пах вполне съедобно.

— Потому что матуйя разумна. Не в той степени, как ма-а, или… Смешинка, — Суна покосилась на чешущего о ствол дерева спину Вихря. На морде единорога застыло на редкость глупое выражение.

— Но она же не говорит, — удивилась Елайя, повертев в руках аппетитную тушку. Амарисуна скорчила гримасу.

— Смешинка тоже. Но ты станешь ее есть? Матуйя разумна на уровне ощущений. Она способна отличать эльфов от сельтов, чувство чужой печали от радости. Мы умеем различать разумное от просто живого. О, мать-земля, почему я говорю так, будто ты сама — не эльф?

Елайя пожала плечами.

— Возможно потому, что я никогда не жила в эльфийской земле и воспринимаю себя только человеком.

Мориан махнул рукой.

— Не слушай ее, Елайя. Если бы она попала в те края, где из съедобного — одни коренья, да плесень, слопала бы и матуйю как нечего делать. И добавки бы попросила.

Тогда Суна не ответила на выпад эльфа, хотя достоин ли Изгнанник называться эльфом? Но сейчас, она исподтишка принюхивалась к мешкам с провизией, притороченным к седлам, и пыталась угадать, чем ее обрадуют на сей раз. В ее собственной сумке одиноко болтался кусок хлеба с сыром. Девушка рассчитывала, что закупит весь необходимый провиант в городе, но Мориан сказал, что у него нет желания тратить на это время, и лучше он возьмет из запасов Школы на долю Суны.

Кроме того, как Амарисуна не оглядывалась, она не видела ни малейшего намека на воду, что, для привыкшей к абсолютному комфорту девушки было весьма огорчительно.

Дорога ровно стелилась вперед. Изредка из-за золотисто-красной листвы проглядывали маленькие полянки; угрюмо жались к земле кустарники со съежившимися от внезапно наступивших холодов ягодами. Воздух был свеж, сыр, пах землей и плесневелыми грибами и врывался изо рта струйками при каждом слове.

Заявив о привале Мориан, тем не менее, проехал еще изрядно, прежде чем Смешинка сбавила шаг, и эльф свернул с дороги на едва приметную тропинку. Ехать по ней верхом было неудобно, тропинка то и дело петляла, а ветви деревьев так и норовили схватить путников за волосы, одежду или запутаться в гривах. Одна особо бойкая ветка неожиданно хлестнула Суну по щеке и эльфийка испуганно охнула. Мориан резко обернулся и, увидев, что все в порядке, едва заметно пожал плечами. Наконец, деревья впереди расступились, и тропа вывела путников на небольшую поляну, за край которой медленно уплывало важное, надутое, налитое кровью солнце. Среди ветвей впереди заманчиво блестела водная гладь, и девушка тут же воспаряла духом.