Виктория Холт - Битва королев

• Название: Битва королев
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-04-001336-1

Красота, околдовывающая мужские сердца, была для Изабеллы, королевы Англии, и средством для достижения своих целей, и ее проклятием. Изабеллу любили многие, но она никого не любила – ни детей своих, ни мужей, ни любовников. Единственным сильным чувством, согревающим ее ледяную душу, была ненависть к другой королеве – Бланш Французской.

Две женщины оставались соперницами долгие годы, и кто из них победил – рассудила история.

---

Праздник Рождества Христова был таким замечательным, что Изабелла напрочь забыла, что ее скоро ждет замужество и она вынуждена будет покинуть родину. И она, и Джоанна вновь превратились в восторженных девчонок, которых радуют фейерверки, потешные рыцарские турниры и ярмарочные фокусники.

Они вернулись в свое блаженное детство, и Джоанне не хотелось вспоминать, что ей скоро придется вернуться в сумрачную Шотландию, а Изабелла отправится неизвестно куда, может быть, в пасть дракона.

Они весело и без умолку болтали, а Маргарет Биссет не могла нарадоваться, глядя на оживленных, таких дорогих ее сердцу девочек. Вероятно, она в последний раз видит их вместе. Детство их ушло, а взрослая жизнь разведет сестер на далекое расстояние, да и сама Маргарет не вечна.

Праздник длился долго, и было множество забавных затей. Самой интересной был «допрос с пристрастием» Его Величества короля. Каждый ответ Генриха толпа, собравшаяся на площади, выслушивала со вниманием, а в яростных, шумных спорах народ выносил приговор – солгал ли король или был честен. Конечно, заранее подбирались люди, задававшие вопросы, а смутьянов, желавших чем-то уязвить короля, оттесняли в задние ряды конные и пешие латники. И все же игра была опасной. Если английские простолюдины почуют, что король лукавит, горе такому королю, пусть даже вопросы только шуточные.

Если бы не было возмущения баронов и размолвок с младшим братом, Генрих со спокойным сердцем прошел бы это испытание. Ему не раз приходилось участвовать в подобной праздничной забаве, правда, не в присутствии сестер.

«Народные представители» выкрикивали подготовленные вопросы, и ответы на них король заучивал заранее. Но теперь что-то мрачное исходило от многолюдной толпы, собравшейся на рыночной площади Йорка. Может, всем уже до смерти осточертел алчный министр Губерт де Бург, а короля – молодого и красивого – меньше стали любить?

«Как тяжело нести корону на голове! – размышлял Генрих. – Но как страшно ее лишиться! Поэтому надо улыбаться этому неблагодарному народу, веселить весь этот сброд, будто ты ярмарочный паяц».

Но сестрички ничего этого не замечали. Им было весело, потому что они встретились наконец после долгой разлуки.

Джоанна облачилась в парчовый наряд, а Изабелла в небесно-голубой. Обе они украсили головы яркими лентами и распустили свои роскошные волосы. Такое зрелище вмиг лишило покоя всех молодых рыцарей в королевской свите. Мужчины с нетерпением ожидали начала турнира, чтобы отличиться на глазах у прекрасных дам, среди которых сестры короля выделялись особым очарованием.

Генрих не любил турниры. Он считал их кощунственным, языческим обрядом, где каждый рисковал – будь хоть ты король – быть пронзенным копьем какого-нибудь тупого мясника.

Он колебался – стоит ли устраивать турнир, особенно сейчас, в такое тревожное время, когда у многих накопилась злоба друг против друга и неизвестно, кто к какой партии принадлежит. Забав и так было достаточно – жонглеры и канатоходцы, глотатели огня и танцоры среди обнаженных кинжалов, борцы и укротители необъезженных коней.

Рядом с королем восседали на почетных местах Ричард Корнуолл и Губерт де Бург. Некая стена отчуждения разделяла всех троих после недавних событий, но они притворялись, что ничего особенного не произошло, и заставляли себя общаться между собой по-дружески.

Король благосклонно воспринимал каждый номер артистов и получал удовольствие от их почтительных приветствий. Все-таки у короля было множество привилегий. Он мог одним мановением руки прекратить представление, прогнать одного циркача и заменить его другим, а в игре «в правду и ложь» собственной волей определить победителя и победительницу.

Как бы он был всевластен, если б не глупая хартия, подписанная его отцом, и как бы он был богат, если б у отца не уплыли из рук благодатные французские земли. Но что мешает ему свершить великое деяние и вернуть достояние предков? Во Франции правит несмышленый, совсем еще юный король. Руководит им мать родом из далекой Кастилии, которую не любят в народе. И бароны, как везде, как и здесь, в Англии, бунтуют, думая только о своей выгоде.

Шпионы доносили Генриху, что Хьюго де Лузиньян, Ги де Туар и граф Шампанский объединились с намерением скинуть малолетнего Людовика с престола. А почему бы не верить шпионским доносам? Ведь Хьюго его теперешний отчим, а супруга его Изабелла – мать Генриха. Будет совсем противоестественным, если мать пойдет против сына и поддержит чужеземного короля вкупе с его мамашей.

Зачем медлить? Надо впиться зубами в долгожданную добычу, отгрызть аппетитный кусок от тела Франции.

Кровожадная эта мысль настолько захватила Генриха, что он не удержался и произнес, обращаясь к Губерту:

– После весенних штормов я собираюсь пересечь Пролив. Готовьте армию.

Губерт был поражен.

– Ваше Величество, в таком серьезном деле нельзя торопиться. Можно попасть впросак.

– Что значит – попасть впросак? Разве мои предки не высаживались во Франции неоднократно и не одерживали славных побед?

– Требуются долгие приготовления…

– Так давайте готовиться!

Ричард прислушивался к их разговору с вниманием. Побывав во Франции, он обрел некие знания, которых не хватало ни королю, ни Губерту де Бургу. Однако ему было выгодно сейчас подстегнуть Генриха.

– Время приспело, – сказал он. – Луи молод и еще цепляется за материнскую юбку, а ее во Франции не чтут. Она иностранка, а французы не любят, когда ими правят иностранцы.

– Вот видишь… – обратился к де Бургу король, вдохновленный поддержкой младшего брата.

– Вполне возможно, что там сейчас смута, но для французов мы тоже чужеземцы, – возразил де Бург. – Если англичане придут на их землю, они забудут о былой вражде, о сословных различиях, обо всем прочем… и всем скопом навалятся на пришельцев…

– Губерт готов погубить любой хороший замысел в зародыше, – процедил сквозь зубы Ричард.

– О нет, милорд, – возразил Губерт. – Я не против хороших идей, но я за здравый смысл. Время вернуть утерянное еще не пришло…

Генрих взглянул на своего постоянного советника с явным неодобрением.

– А я ждать не намерен. Я сам решу, когда наступит подходящее время… Впрочем, я уже решил.

Губерт промолчал. Спорить сейчас и здесь, в этой обстановке, было бы бессмысленно.

Позже, оставшись наедине с королем, он убедит Генриха, что война с Францией, стоит ей начаться, продлится долгие годы и обойдется дорого.

Об этом он прежде всего и заговорил, получив у короля аудиенцию.

– Примите во внимание, милорд, плачевное состояние государственной казны. Вторжение во Францию сделает нас нищими.

– Я найду деньги, – упрямо буркнул Генрих.

– Где? Увеличите налоги? Народу это не понравится.

– Я не намерен угождать так называемому народу… всем и каждому… лордам и простолюдинам…

– На них держится ваш трон…

– Послушайте, Губерт! Когда я говорю, что хочу воевать, то это означает только одно – я этого хочу!

Губерт склонил голову.

Ссора ни к чему хорошему не приведет. Надо искать другие способы убедить короля не лезть раньше времени и будучи неготовым в жаркое пекло войны на континенте.

Однако здравый смысл не возобладал. Генрих стоял на своем.

Он решил начать высадку во Францию в Михайлов день и никаких возражений Губерта слушать не стал.

Губерт был в отчаянии. Он без конца задавал себе вопросы: как, не имея денег, снарядить армию, где найти корабли, чтобы переправить большое войско на враждебный берег, чем накормить ораву голодных мужчин в первые дни после высадки?

Генрих вел себя как ребенок. Его не интересовали детали. Он тешил себя грандиозностью своего плана. Когда Губерт пытался ему что-то объяснить, Генрих терял власть над собой и чуть ли не начинал кататься по полу и грызть тростниковые подстилки. В такие минуты Губерт с тревогой вспоминал о злосчастном папаше нынешнего короля. Ему ничего не оставалось, как отказаться от пререканий с королем и заняться приготовлениями к походу, обреченному, по его мнению, на неудачу. Губерт считал, что Генриху будет преподан горький, но полезный и необходимый урок, хоть он и дорого обойдется стране.

Между тем государственный механизм, хоть со скрипом и неохотно, но все-таки пришел в движение, армия собралась и подготовилась к плаванию через Пролив, и Генрих во главе ее отправился в Портсмут.

Губерт сопровождал короля. Он скакал на коне по правую руку от Генриха, а слева гарцевал «великий» воин и еще более великий хитрец и проходимец эрл Честер.

Генрих чуть не лопался от гордости. Какую огромную армию он собрал!

Вот таким и должен быть король – вести свое войско в битву. Он ощущал, как благородная кровь храбрых предков вскипает и бурлит в его жилах. Он хотел произвести впечатление и на младшего братца, который уже побывал на войне и с тех пор задирает нос, как будто слава дядюшки Ричарда Львиное Сердце передалась ему по наследству вместе с именем.