Андрей Хазарин - Живой товар

• Название: Живой товар
• Автор: Андрей Хазарин
• Жанр: Детектив

---

— Дальше.

На лице какая-то усмешечка промелькнула.

— Знаю, что фирмочка твоя, тихая и незаметная, уже не один год этим промышляет. А те, кто им секреты добывает, помирают в молодом возрасте. Моей приятельницы знакомый так погиб — неудачно улицу переходил, тоже, кстати, юрист по образованию…

И бровью не повел.

— Интересно, это заведующие секторами решают, кому под машину попасть, или кто-то выше? Ты на всякий случай оглядывайся по сторонам, когда улицу переходишь.

Только желваки проступили — зубы стискивает. А если он и меня, сейчас прямо? Ну и пусть! На черта мне теперь эта жизнь, когда вокруг одна подлость?! Я ещё крепче закусила удила.

— А «Кров» твой завалили специально! Тамошний шеф не захотел рэкету платить, так они подослали клиента, вроде бы дурачка, ты о нем сам рассказывал! СИАМИ наняли, те и подослали! Хозяин «Крова» теперь от милиции бегает, не знает, как откупиться, и тебя тоже на этом нагрели, между прочим! Может, они тогда тебя и заприметили — а может, ты им сам уже помогал…

Я остановилась. Мне на него и фактов хватит, нечего собственные домыслы добавлять.

— Ну как, с тебя достаточно или продолжать?

Он желваками поиграл, губами пожевал — сдерживается, гад! Ну да, нельзя же меня прямо сейчас придушить, надо следы замести!

— Значит так. Место моей работы действительно называется СИАМИ и действительно занимается сбором информации. А в остальном твое ОБС пальцем в небо попало…

Какое, к черту, ОБС? А-а, «Одна Баба Сказала»… Умный, сволочь!

— СИАМИ — фактически негласное подразделение МВД, хотя никаких открытых связей с милицией не имеет. Мы выполняем расследования, которыми сама милиция не может заниматься, пока нет достаточных улик для возбуждения уголовного дела. Даже в областном УВД мало кто знает о нас. Это сделано, чтобы коррумпированные работники органов нас не могли разоблачить. И рэкетом мы не занимаемся — сама видела, мы с тобой что делали? Выслеживали торговцев живым товаром и наркодельцов!

— Честные и бескорыстные борцы за справедливость!

— Да, честные, да, за справедливость.

— А как же расследования, которые вашему СИАМу другие фирмы заказывают за большие деньги?

— Полагаю, это ложные слухи. Вранье.

— Вранье? А ты спроси у своего начальника, сколько им «Арахна» за липовый аудит заплатила, после которого сожрала «Лабораторию Дизайна», и где того аудитора похоронили, тоже поинтересуйся!

— Господи, уже сразу похоронили! В бабьих сплетнях всегда горы трупов и море крови.

— А ещё пойди к начальнику и узнай про свой «Кров» и где он взял дурачка-клиента, который вас завалил! Попросись в отдел кадров, посмотри фотографии в личных делах — может, найдешь знакомое личико?

— Ася, я тебя не узнаю. Ты же умная — а тут натрепали тебе подружки с три короба, ты во все сразу и поверила. А я там работаю, я тебе говорю все как есть — но мне ты не веришь!

— Хватит, наверилась уже! Это ты сейчас говоришь, когда я тебя к стенке приперла.

— Да, раньше не говорил — потому что это служебная тайна. Но неужели ты меня за эти дни не поняла? Неужели не видишь, что я ни в каком подлом деле участвовать не стал бы и вообще вранья не терплю?

— И где бы я могла такое увидеть? На лбу у тебя написано, да? Мне-то ты врал за милую душу! Ах, не врал, а скрывал. «Не умер Данила — болячка задавила»! Даже если ты сейчас ни звучка мне не соврал — значит ты сам последний олух, дурак легковерный!

— Даже если человек дурак, так это не вина его, а беда — за что же тогда на него кидаться?

— А за то, что ты начал ко мне клеиться, лишь бы я тебя в «Татьяну» впустила, и в постель ко мне залез, чтоб раньше времени с крючка не сорвалась, и голову морочил предложениями руки и сердца для того же!

— Предложение я тебе делал абсолютно серьезно и готов повторить его сию секунду. Я своих слов на ветер не бросаю. И двойное преступление мы с тобой вместе раскрыли тоже на полном серьезе. Да-да, полностью раскрыли, ты мне просто не дала рассказать — а ведь я сегодня выяснил, куда из «Татьяны» повезли наркотики, которые доставила твоя приятельница в бракованной банке, и кто оттуда расфасованные дозы забрал!

— Все раскрыли? Ну тогда тебе тем более делать здесь нечего, и предложение свое можешь не повторять — мало ли, вдруг на следующем задании опять чистый паспорт понадобится, другой дуре одинокой голову морочить. Короче — я все сказала. Забирай свое барахло — и пошел вон, видеть мне тебя тошно!

Я проскочила через комнату на балкон и захлопнула за собой дверь. Пускай собирается, пускай забирает что хочет. Все! Есть предложение подвести черту. Эпизод окончен.

Я чувствовала, как постепенно успокаиваюсь. Я ему все высказала, не унизилась до слез и не простила. Горе и отчаяние словно вылетели вместе со словами, осталось только презрение и брезгливость. А ведь ещё вчера собиралась принять предложение! Уж лучше змею мужем иметь, чем этого… Меня передернуло. Теперь я и его терпеть не могла, как всех змей — до мурашек по коже. Ладно. Не пропаду. И работу найду, и мужа. Если уж стольких баб пристроила, как-нибудь сама не засохну на корню.

Щелкнул замок. Все. Ушел.

Я знала, что впереди меня ждет долгая бессонная ночь. Ну и плевать. Пусто и спокойно. Заварила очередной кофе — не знаю уж какой по счету за этот вечер. Подумала: надо бы Иру предупредить, пусть знает, чего ждать. И передумала: а какое мне дело? Взрослая уже. Смогла из Махдена выбраться — и тут выкрутится. Осточертело мне чужими делами заниматься. Все. Ни в чью жизнь больше лезть не желаю. И в свою никакого вмешательства не потерплю.

Глава 38 Долгота ночи 7 часов 39 минут

Все мои вещи поместились в кейс и кулек, украшенный кошками, — лето, я даже плаща сюда не приносил. Аккуратно притворил за собой, хлопать дверью не стал — я сюда ещё вернусь. Еще не вечер. Пока — только конец первого тайма.

Лифт вызывать не стал, сразу двинулся вниз по лестнице. Нечего торчать под дверью. Уходя — уходи. Где-то на уровне четвертого этажа через обиду и холодное бешенство робко протиснулась трезвая мыслишка. Остановился, полез в бумажник — ладно, на четыре дня как-то растяну, в пятницу должны зарплату дать. Вечерком в конвертике под дверью обнаружу.

Дошел до метро. Все-таки гуманистка Анна Георгиевна, могла и до двенадцати базарить, топал бы тогда через весь город ножками и отводил душу цитатами из писателей-классиков и народного творчества. Начитался книжек по госпиталям, на каждый случай жизни цитатку найдешь, что самому думать, люди поумнее тебя все сформулировали давным-давно, вставляй себе точный тезис по ситуации…

А может, сию минуту самый точный тезис будет «что ни делается, все к лучшему»? В конце концов, разве не так было задумано? Надо сделать дело, брачная контора — хороший ход в фирму, завести знакомство, а там — как вывезет кривая. Ну и вывезла — дело сделано, а без вас, Анна Георгиевна, проживем как-нибудь…

— Двери закрываются, следующая станция — Площадь Космонавтов, объявил неутомимый магнитофонный голос дикторши.

Елки-палки!.. Чуть не проехал пересадку!

Отдышался, провожая взглядом всосанный туннелем поезд, потер бок успело хлопнуть дверью. Реальность поспешила напомнить, что она объективная, то есть существует независимо от наших чувств и настроений. А в мысли с ушами погружаться надо в личной постельке, там никто не помешает…

Да, теперь уже никто. Хватит. Получил девять ночей в подарок за усердную беспорочную службу — хорошенького понемножку, Вадим Андреич. И, промежду прочим, двигай на переход, хватит стоять соляным столбом, как жена Лота… Нет, это только в нашем родном жлобском Чураеве народ в переходе прет против шерсти. Правила для них — как серпом по пальцам, вольнолюбивые натуры… Вот и ты, Андреич, теперь вольный казак… Только с платформы не свались, жизнь ещё не кончена.

Да сажусь я, сажусь, дамочка, не суй ты мне под ребра свой мольберт. Развелось их, вольных художников, сообразили торгаши, что этюдник с ножками — вещь практичная… Все вольные — птицы, художники, казаки, и ты вольный, наслаждайся. Вот завтра сдашь рапорт Иван Иванычу, глядишь, по доброте душевной кинет тебе денек-другой передышки перед новым заданием — и двигай себе к девочкам… Если ветра не будет, как сказал один пенсионер…Да выхожу я, выхожу!

Время — десятый час, а лоточников ещё до черта. И гармонист перед последним эскалатором на месте, даже репертуар обновил: «Ах какая женщина, какая женщина, мне б такую»… Тебе б такую, как та стерва с этюдником. А тебе какую, Колесников? Была у тебя вчера женщина — дай Бог каждому, а сегодня?

— Ну чего ты в дверях застрял, или туда давай, или сюда, козел! — и ящиком своим по ноге. — Наширялся, говнюк, так не путайся под ногами!

Вот это тебе теперь и осталось. Была у тебя женщина — и вся вышла, и не строй из себя циника, не все тебе по барабану. Старомодный ты человек, Колесников, слова «любовь» ещё не забыл и одного секса тебе мало. И, между прочим, никто из тебя не выдаивал предложения руки и сердца, сам надумал, от души…