Мэтью Бжезинский - Казино Москва: История о жадности и авантюрных приключениях на самой дикой границе капитализма

• Название: Казино Москва: История о жадности и авантюрных приключениях на самой дикой границе капитализма
• Автор: Мэтью Бжезинский
• Издательство: Фолио, Сова
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-94966-156-7

Молодой журналист оказался в посткоммунистической России в бурные 90-е годы, получив задание от редакции разобраться в обстановке и понять смысл событий на российских финансовых рынках. Он мгновенно окунулся в безумный мир русского капитализма, когда все было выставлено на продажу, целые состояния могли быть сделаны или утрачены за одну ночь, финансовые рынки контролировались коррумпированными московскими банкирами и американскими биржевыми спекулянтами. Очень остроумно, с едкой иронией, а порой и с горечью автор описывает то, о чем мы уже и сами знаем. Теперь же можем увидеть и оценить все происходящее в то время глазами человека со стороны – с Запада.

Книга наполнена забавными случаями и ситуациями, в которые Бжезинский буквально «вляпывался» в ходе своей репортерской деятельности.

---

Пока мы проезжали Каменный мост, наблюдая, как наезжавшие друг на друга большие глыбы льда проплывали под нами по Москва-реке, Роберта возобновила свой урок истории. Хотя российская приватизация, по ее словам, была не чем иным, как простым базаром, Запад ее поддерживал, полагая, что чем скорее русские овладеют собственностью, тем быстрее избавятся от призрака коммунизма, поставят свою умирающую экономику с головы на ноги и начнут вести себя, как цивилизованные люди Запада.

Главными сторонниками и финансовой опорой приватизации по Чубайсу стала группа молодых банкиров. Когда распался Советский Союз, большинству из них было около тридцати или немногим менее лет. Они быстро воспользовались новыми возможностями в тот короткий период, когда вдруг оказалось, что можно все. Банковский бизнес в ранний период перестройки был достаточно жестким делом – с элементами насилия. В Великой гангстерской войне 1993–1994 годов сотни бандитов погибли в уличных перестрелках и в результате заказных убийств. В те дни грань между легально действующими бизнесменами и мафией была слишком размыта, почти неразличима. В период между 1992 и 1995 годами от взрывов бомб в автомобилях и других видов заказных убийств погибло около трехсот банкиров. Раздел сфер влияния и дележ финансовых секторов тех или иных групп обсуждались с такой свирепостью, какая была только в битвах бутлегеров в США во времена сухого закона.

В начале 1996 года войны за влияние субсидировались различными группами. Наиболее легитимной по сравнению с другими, сформированными из всякой банковской мелюзги, была группа супербанкиров. Говорили, что среди них были такие личности, которые в будущем могли бы стать русскими Кеннеди, Бронфманами или Рокфеллерами, только со славянскими фамилиями: Потанин, Ходорковский, Березовский, Гусинский… Об этих новых финансовых титанах и о том, как они в мгновение ока сумели накопить такие огромные состояния, поначалу было очень мало известно. Однако гонка за президентским креслом летом 1996 года все изменила. Чудесное воцарение Ельцина при перевыборах сделало имена этих устроителей чуда известными в каждой московской квартире, поскольку каждый знал, что именно эти деятели сделали возможным переизбрание президента и они первыми пожнут урожай победы.

Богатейшие люди России прекрасно осознавали непривлекательную перспективу тюремного заключения и конфискации собственности, которая непременно последовала бы в случае победы на выборах Геннадия Зюганова. Поэтому они решили сплотиться вокруг одного кандидата, который в случае победы смог бы сохранить их только что обретенные состояния. В предвыборный фонд Ельцина было тайно доставлено пятьсот миллионов долларов. Эти деньги передали недавно приватизированным и раболепствующим перед властью газетам и телеканалам, которые начали рьяно призывать народ голосовать только за Ельцина.

На бесплатных концертах, оплаченных устроителями, Ельцин отплясывал буги-вуги с лучшими рок-звездами России. В колхозах и на угольных шахтах, где многомесячные задолженности по зарплате были тихо погашены из коррупционных фондов, он целовал детей и старушек и заботился только об одном, чтобы пораженное алкоголем сердце не подвело бы его перед съемочной камерой. Никогда еще в истории России ее глава так бесстыдно не выставлял себя напоказ перед своим народом. Но это сработало! Мир затаил дыхание при подсчете последних голосов избирателей, закрыл глаза на болото выборных махинаций и нарушений и с огромным облегчением приветствовал русскую демократию, когда стало ясно, что Ельцин победил неприятного красного Зюганова.

После выборов признательный за помощь, прикованный к постели после пятичасовой операции на сердце по шунтированию сосудов правитель России с благодарностью удалился в окруженный листвой подмосковный санаторий. На протяжении нескольких месяцев никто его не видел, что вполне соответствовало тайным желаниям тех, кто его опекал.

В отсутствие Ельцина право руководить правительством было предоставлено его доверенному соратнику, вежливому и льстивому премьер-министру Виктору Черномырдину, хитрому и коварному технократу Чубайсу и семи имеющим мощное влияние банкирам, которые просто купили президенту власть еще на четыре года.

Эти банкиры, обладавшие собственными частными армиями, авиакомпаниями, владевшие промышленными империями, средствами массовой информации и разветвленными разведывательными сетями, были известны как Группа семи, а затем просто как олигархи. Именно они стали истинными правителями России. Несмотря на то что они нередко по собственной инициативе забирались в государственную казну, сам факт присутствия этих людей в стране успокаивал Запад. В Белом доме и Уайтхолле все разговоры сводились к тому, что наличие группы бизнесменов, ответственных за Россию, является большим шагом в сторону от коммунистов, буйствовавших в Кремле почти целое столетие.

Так обстояли дела в России в конце 1996 года, когда Володя высадил меня перед моим новым домом – высоким строением элегантного и импозантного дизайна, стены которого были облицованы серой гранитной плиткой. Дом располагался недалеко от Красной площади, на величественной и вожделенной для всех улице Брюсова.

Имя знаменитого дореволюционного писателя улице вернули недавно (в советские времена она была названа в честь одного мелкого коммунистического чиновника). Чтобы попасть на эту улицу, нужно свернуть направо от Тверской, непосредственно перед зданием «Макдоналдса», напротив Главного почтамта, и проехать под большую арку сталинской эпохи, которая прорезает построенное по готическим мотивам здание. Улица была узкой, из-за близости к центру на ней всегда было многолюдно. Здесь проживала советская культурная элита, народные артисты, то есть те граждане, которым в знак признания их талантов были подарены большие квартиры-апартаменты, обычно предназначавшиеся только партийной элите.

Роберта сняла нашу «кремлевскую» квартиру у Наташи Бессмертновой – прима-балерины, чья фамилия означала «бессмертная», одной из величайших легенд в истории Большого театра. Говорили, что сам Брежнев был очарован ею и очень обеспокоен тем, что она может переметнуться на Запад, поэтому не разрешил ей выступать за рубежом. Бессмертнова была замужем за Михаилом Михайловичем Габовичем, тоже танцором Большого театра и современником Михаила Барышникова. В начале бедных девяностых годов эта звездная пара переехала из Москвы в Переделкино к себе на дачу, утопающую среди серебристых буков, о которых когда-то писал Борис Пастернак. Свою московскую квартиру, чтобы хоть как-то добавить средств к скудной пенсии по старости, они сдавали за небольшую плату внаем. Точнее, за четыре тысячи долларов в месяц, которые Михаил Михайлович просил Роберту перечислять на его счет в лондонском банке.

Балерины и счета в банках Британии? «Мерседесы» и сдача апартаментов внаем за четыре тысячи долларов в месяц? На фоне бедности в Украине все это было нелегко переварить.

Далее последовали еще большие сюрпризы. Наши апартаменты ничего общего не имели с тем, что мне довелось видеть в прежнем Советском Союзе. Отсутствовали висящие клочьями заплесневелые обои с красным узором, создающие впечатление, что вас погрузили в глубины ада. В окнах, в отличие от моей киевской лачуги, не было картонных вставок вместо стекол. Стены современной кухни были тщательно выложены кафелем. Здесь была даже посудомоечная машина, как пользоваться которой, я уже почти забыл. Антикварный «Бидермейер» из свилеватого клена сиял в гостиной. Там была еще масса отменных предметов, весящих сотни фунтов и, несомненно, стоящих десятки тысяч долларов, в том числе и массивное трапециевидное зеркало, в котором отражалась эта богатая обстановка. Михаил Михайлович с гордостью поведал Роберте, что комплект мебели для столовой был вывезен из Австрии после Второй мировой войны в качестве трофея одним из генералов, который позже перестал пользоваться расположением Сталина.

Чтобы помочь Роберте отметить мой приезд, наш благородный, с хорошими манерами хозяин квартиры пожаловал ей два доступных для немногих билета на балет в Большом театре.

Вечером следующего дня мы были в театре. Давали «Жизель», тот же балет, что мне довелось смотреть пять лет тому назад, во время первого приезда в Москву. В то время театр выглядел ветхим и запущенным. Из-за постоянно ведущихся реконструкций он со всех сторон был окружен грязными строительными лесами, скрывающими трещины на фасаде в стиле нового романского периода. С той поры ремонтные работы были завершены: чугунная литая колесница тщательно отреставрирована и установлена над портиком здания, и весь величественный фронтон был подсвечен уютным розовым светом. Зрители в зале также подверглись удивительной трансформации.