Лиза Клайпес - Обвенчанные утром

• Название: Обвенчанные утром
• Автор: Лиза Клайпес
• Жанр: Исторические любовные романы

В течении двух лет Кэтрин Маркс была компаньонкой сестёр Хатауэй — достойная должность, с одним недостатком. Старший брат ее подопечных, Лео Хатауэй, абсолютно невыносим. Кэт не догадывается, что их постоянные ссоры таят за собой взаимную симпатию. Но когда одна из них кончается внезапным поцелуем, она просто потрясена своим ответом — и еще больше, предложением Лео вступить с ним в скандальную связь.

Лео должен в течении года жениться и произвести на свет наследника, чтобы сохранить семейное поместье. За респектабельными манерами Кэтрин скрывается тайна, которая может погубить её. Но Лео заинтригован Кэт, несмотря на своё намерение больше не влюбляться. Опасность, от которой бежит Кэтрин, грозит разлучить их, если влюблённые не найдут способ рассеять тьму и признать свои чувства.

---

— Ох, Кэт… — произнёс он через некоторое время. Он всё ещё лежал на ней, сжимая руками простыню.

Она повернулась к нему и коснулась губами уха. Эротичный аромат секса и влажной кожи наполнил ноздри Кэтрин. Она ладонью погладила напряжённую спину Лео, провела по ней ногтями, и он вздрогнул от удовольствия. Как замечательно оказалось лежать вот так с мужчиной, ощущать, как его плоть внутри тебя уменьшается и как успокаивается его пульс. Какое ошеломляющее единение тел, влаги, ощущений, томительная боль и пульсация там, где они прижимаются друг к другу.

Лео поднял голову и посмотрел на Кэт.

— Маркс, — проговорил он нетвердым голосом, — ты не совершенна.

— Я знаю, — ответила Кэтрин.

— У тебя отвратительный характер, ты слепа, как крот, из тебя никудышный поэт и, по правде говоря, над твоим французским произношением ещё работать и работать. — Опираясь на локти, Лео взял её лицо в ладони. — Но когда всё это прилагается к тебе, получается самая совершенная из известных мне несовершенных женщин.

До нелепости довольная, она улыбнулась.

— Ты прекрасна так, что не описать, — продолжил Лео, — ты добрая, забавная, страстная. А ещё у тебя острый ум, но я готов смотреть на это сквозь пальцы.

Её улыбка увяла.

— Ты собираешься снова сделать мне предложение?

Его взгляд был полон решимости.

— У меня в кармане специальное разрешение от архиепископа. Мы можем пожениться в любой момент в любой церкви. Если ты скажешь «да», к утру мы уже можем быть женаты.

Кэтрин отвернулась, зарылась лицом в матрац. Она должна ответить — и ответить честно.

— Я не уверена, что смогу когда-нибудь сказать «да».

Лео замер.

— Ты имеешь в виду именно моё предложение или чьё угодно?

— Чьё угодно, — призналась она, — только, когда речь идёт о тебе, отказать очень сложно.

— Ну что же, это обнадёживает, — произнёс он, хотя его тон говорил об обратном.

Лео поднялся с постели и принёс Кэтрин влажное полотенце. Потом встал у кровати, внимательно глядя на девушку.

— Ты вот о чём подумай, — сказал Лео, — свадьба практически ничего между нами не изменит, разве что даст нам возможность заканчивать все ссоры гораздо более приятным способом. И я, конечно, получу неограниченные законные права на твоё тело, твою собственность и твою личную свободу, но я не понимаю, что в этом такого пугающего.

От этой шутки Кэтрин почти захотелось улыбнуться, несмотря на подступившее отчаяние. Обтёршись, она положила полотенце на ночной столик и натянула простыню до плеч.

— Хотела бы я, чтобы люди были похожи на те часы и хитроумные механизмы, которые так здорово мастерит Гарри. Тогда всё, что со мной не так, можно было бы починить. А пока у меня многие детали работают вкривь и вкось.

Лео сел на край кровати, пристально глядя в глаза Кэт. Вытянув мускулистую руку, он завладел её затылком, не давая двигаться. Его рот властно терзал её губы, пока голова у девушки не закружилась, а сердце не заколотилось как сумасшедшее. Потом он поднял голову.

— Я обожаю все твои детали именно в их нынешнем состоянии. — Он отстранился и нежно погладил её напряжённый подбородок. — Ты сама можешь, по крайней мере, сказать, что тепло ко мне относишься?

Кэтрин сглотнула.

— Я… а разве это не очевидно?

— Так скажи это, — настаивал Лео, поглаживая её шею.

— Зачем мне говорить то, что и так ясно?

Но он, чёрт его возьми, настаивал, прекрасно понимая, как ей тяжело это сделать.

— Это же всего лишь слова, — его большой палец гладил нервно бьющуюся жилку у основания шеи Кэтрин. — Не бойся.

— Пожалуйста, я не могу…

— Скажи это.

Кэтрин не могла встретиться с ним взглядом. Её бросало то в жар, то в холод. Наконец, она глубоко вздохнула и дрожащим шёпотом выдавила:

— Я те…тепло к тебе отношусь.

— Ну вот, — прошептал Лео, начиная теснее прижимать её к себе, — было так уж страшно?

Тело Кэтрин страстно желало прижаться к его теплой приглашающей груди. Но она выставила вперёд руки, сохраняя существенное расстояние, и заставила себя произнести:

— Это неважно. На самом деле от этого только хуже.

Лео разжал объятия и бросил на неё насмешливый взгляд.

— Хуже?

— Да, потому что я никогда не смогу предложить тебе большего. А ты, что бы ты там ни заявлял, в действительности хочешь такой же семьи, как у твоих сестёр. Чтобы всё было, как у Амелии с Кэмом: преданность, близость… тебе хочется всего этого.

— Мне вовсе не хочется близости с Кэмом.

— Не шути так! — отчаянно оборвала Кэтрин. — Я серьёзно.

— Прости, — тихо ответил он, — иногда серьёзные разговоры заставляют меня чувствовать себя неуютно, вот я и спасаюсь шутками. — Он на мгновение умолк. — Я понимаю, что ты хочешь мне сказать. Но что если я скажу, что простого влечения и теплого отношения мне будет достаточно?

— Я тебе не поверю. Потому что знаю, как ты будешь несчастен, глядя, как живут в браке твои сёстры, вспоминая, как преданы были друг другу твои родители, и зная, что наша семья по сравнению с этим — подделка. Пародия.

— А почему ты так уверена, что наши чувства не разовьются в нечто большее?

— Просто знаю. Я заглядывала себе в душу, там этого просто нет. Я именно об этом и говорила. Я не думаю, что смогу хоть когда-нибудь доверять настолько, чтобы полюбить. Даже тебе.

Выражение лица Лео не изменилось, но она почувствовала, как под маской самоконтроля вскипело что-то тёмное, нечто, сродни гневу или злобе.

— Дело не в том, что ты не можешь, — сказал он, — ты просто не хочешь.

Лео осторожно отпустил девушку и стал собирать одежду. Одеваясь, он с убийственной вежливостью, от которой ей стало холодно, произнёс:

— Мне нужно идти.

— Ты злишься.

— Нет. Но если я останусь, всё закончится тем, что я снова займусь с тобой любовью, а потом снова сделаю тебе предложение — и так до утра. А даже я не могу бесконечно выдерживать отказы.

На губах у Кэтрин вертелись слова, полные сожаления и вины. Но она проглотила их, чувствуя, что он только рассердится. Лео не из тех мужчин, что боятся вызова. Но он начал понимать, что брошенный ею вызов может оказаться непосильным, как загадка без ответа.

Лео оделся, натянул сюртук и снова подошёл к кровати.

— Не пытайся предсказать, на что ты способна, а на что нет, — прошептал он, приподняв пальцами её подбородок. Потом наклонился, прижался губами ко лбу Кэт и добавил: — Возможно, ты сама себя удивишь. — Он подошёл к двери, открыл её и убедился, что в коридоре никого нет, потом оглянулся через плечо на Кэтрин. — Запри за мной дверь.

— Спокойной ночи, — с усилием произнесла она, — и… мне очень жаль, милорд. Я бы хотела, чтобы всё было иначе. Чтобы я могла… — Она замолчала и с несчастным видом покачала головой.

Задержавшись на минуту, Лео бросил на неё изумлённый взгляд, в котором сквозило предупреждение:

— Ты проиграешь эту битву, Кэт. И будешь безмерно счастлива, потерпев поражение.

Глава 27

Меньше всего на свете Лео хотелось на следующий день идти с визитом к Ванессе Дарвин. Но одновременно ему было любопытно, зачем она желает его видеть. Поппи вручила ему адрес: Мэйфер, Саут-Одли-Стрит, недалеко от его собственного жилища. Дом в стиле короля Георга, аккуратная постройка из красного кирпича с белой отделкой и с четырьмя изящными колоннами на белоснежном фронтоне.

Лео чрезвычайно нравился Мэйфер не столько своей репутацией модного района, сколько за то, что раньше, в восемнадцатом веке, Верховный Суд Вестминстера окрестил его «распутным и нечестивым» местом. Такого приговора район удостоился за азартные игры, вульгарные уличные пьесы, кулачные и петушиные бои, и сопутствующие всему этому разбой и проституцию. В последующие сто лет район постепенно облагораживался, и наконец Джон Нэш укрепил его тяжело заработанную респектабельность с помощью Риджент-стрит [32] и Риджент-парка [33]. Для Лео, однако, Мэйфер навсегда остался уважаемой дамой с богатым прошлым.

Сразу по приходу Лео проводили в комнату для приёма гостей, выходящую на двухъярусный сад. Ванесса Дарвин и виконтесса Рэмси были уже там и тепло приветствовали его. Они сели, обменялись общепринятыми замечаниями о здоровье родственников и его собственном, о погоде и прочих безопасных и вежливых предметах беседы между малознакомыми людьми, и Лео понял, что мнение, вынесённое им об этих двух женщинах на балу в Гемпшире, ничуть не изменилось. Виконтесса — болтливая склочница, а Ванесса Дарвин — самовлюбленная красотка.

Прошло пятнадцать минут, затем полчаса. Лео начал задумываться, удастся ли ему вообще хоть когда-нибудь узнать, зачем его заставили нанести этот визит.

— О, Боже, — внезапно воскликнула виконтесса, — я же совсем забыла, что собиралась побеседовать с поваром об ужине. Прошу извинить меня, я вынуждена немедленно удалиться. — Она встала, и Лео машинально поднялся вслед за ней.