Пётр Капица - Письма о науке. 1930—1980

• Название: Письма о науке. 1930—1980
• Автор: Пётр Капица
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1989
• ISBN: 5-239-00269-X

Пути развития советской науки, ее роль в социалистическом государстве, практика становления научных коллективов, задачи воспитания талантливой творческой смены, всемерной поддержки и стимулирования новаторства — лейтмотив обширного многогранного эпистолярного наследия выдающегося советского ученого, лауреата Нобелевской премии П. Л. Капицы.

Среди адресатов ученого — партийные и государственные деятели, видные ученые: И. В. Сталин, В. М. Молотов, Г. М. Маленков, Н. С. Хрущев, В. И. Межлаук, С. И. Вавилов, А. Н. Несмеянов, Эрнест Резерфорд, Нильс Бор, Поль Дирак и другие.

Книга представляет интерес для всех, кто интересуется историей становления и развития советской науки.

---

4) Создание системы учета, характерной для научного института.

Предлагая создание системы составления смет и всей отчетности, характерной для научного института, я имел в виду в нервую очередь интересы того же Наркомфина. Предлагаемая система имела в виду построение такой отчетности, из которой сразу обрисовывалась бы физиономия института и сразу было видно, как распределяются средства между основными пунктами нашего хозяйства, наиболее характерными для научного института. В современной системе коллекционирование мелких чисел на большом количестве листов бумаги, никем толком не читаемых, является полной потерей времени как у института, так и у Наркомфина. Единственная польза от существующей системы — это, как уже говорилось, возможность, прикрываясь различными цифрами, так запутать концы, чтобы безнаказанно обойти все циркуляры и постановления. Когда же у нас привьется ясная система, конечно, этого сделать нельзя будет.

Однако это как раз наименьший спорный пункт. В нем, казалось бы, наиболее заинтересовано должно быть учреждение, задача которого заключается в наиболее точном и удобном выяснении истинной физиономии хозяйства наших научных учреждений.

Из всего сказанного, мне кажется, достаточно ясно, что проект приказа по Наркомфину не соответствует тем общим принципиальным установкам, которые были выражены в моем письме тов. Гринько и на которых мне хотелось бы настаивать.

Жизненность этих установок показывает мой английский опыт: их проводят все научные институты Англии. Никаких хищений это не вызывает, никаких беспорядков отсюда не проистекает. Все-таки основным моментом правильного хозяйства является добросовестность его руководителей, которые должны усвоить основные принципы нашего хозяйства и по собственному разумению проводить их у себя в институте. Детально регламентировать все их поступки не нужно, это только, мешает, сбивает их с пути. >

Необходимо считаться также с тем, что предлагаемые изменения в общем порядке были предложены в виде опыта. Широко распространять подобную систему, может быть, следует с должной постепенностью, начиная с отдельного института. Но опыт может быть удачен, только, если он поставлен в чистом виде с тем, чтобы ясно были видны все недостатки и преимущества новой системы и внесены в нее необходимые поправки.

Хорошим доказательством, что такая система и у нас возможна, является то, что она, по существу, уже около четырех месяцев существует в нашем институте. Но вместо того чтобы опираться на ясный и недвусмысленный приказ Наркомфина, мы в каждом отдельном случае обращаемся к Вам за разрешением (в котором Вы нам пока никогда не отказывали).

Мне казалось, что, если бы в Наркомфине нашелся человек не с чиновничьим, а с живым духом, пришел бы и посмотрел, как у нас идет дело, он быстро убедился бы, что эта система жизненна и возможна. Неужели преступность так распространена в стране, что систему деловых взаимоотношений никак нельзя построить на доверии? По существу, та система мелочного контроля, которая существует сейчас и из которой жизнь заставляет вылезать, постепенно воспитывает в людях пренебрежительное отношение ко всем формулярам, статусам и уложениям. Тогда как система, в которой на руководителя возлагается обязательство следовать общим принципиальным установкам, вырабатывает в людях чувство ответственности, глубоко сознательного отношения к делу и в конкретных исполнителях воспитывает настоящих полноценных работников, честных и предприимчивых.

П. Капица

39) В. И. МЕЖЛАУКУ 19 декабря 1936, Москва

Многоуважаемый Валерий Иванович,

Я извиняюсь, что еще раз беспокою Вас с «Технопром-импортом», но я чувствую, что если его сразу не взять в переплет и не бить за каждую глупость и неряшливость, то мы их не научим работать хорошо. Вы знаете, что, когда дрессируют собаку, самое главное на первой стадии дрессировки — не спускать с самого начала, чтобы собака сразу же привыкла к точности и порядку в доме (а то она все ковры испортит). «Техно-промимпорт» ведет себя так же плохо, как невоспитанная собака. После первой вздрючки, которую Вы ему закатили, он сначала исправился, а теперь снова начинает свой прежний стиль работы.

Существо дела сводится к тому, что мне нужно для моего нового гелиевого ликвифайра[67] большой мощности, о котором я Вам рассказывал, маленький компрессор от Хофера. Стоит он всего-навсего 850 марок, кроме того, фирма дает мне по договоренности с ней скидку в 25%, так что стоимость компрессора не превысит 600 марок плюс 10% суммы на покупку запасных частей для машины. Казалось бы, здесь нечего рассуждать: я договорился с фирмой, выбрал [все] по каталогу, перечислил это в письме и послал все в «Техно-пром-импорт» вместе с каталогом. Теперь «Технопром-импорт» требует от меня какой-то договор «на проработку». Только на проработку! Она протянется месяц, тогда как все уже мною сделано. Фирма обещала мне после передачи заказа выслать компрессор в 30 дней; одна только предварительная волокита в «Технопром-импорте» заняла уже 10 дней, а еще эта «проработка» займет месяц.

Вообще говоря, работая с «Технопром-импортом», я чувствую себя так, будто камень привязан мне на шею и меня заставляют с ним плавать. От него не помощь, а одно беспокойство и неприятности. Нет ничего проще, чем сдать стандартный заказ заграничной фирме и выговорить с ней условия; когда я это делаю сам, у меня это берет 5 минут на написание письма. Будь у меня деньги в Берлине, я, конечно, к этим бюрократам из «Технопром-импорта» никогда бы не обращался.

Теперь единственный смысл с ними работать — это приучить их к порядку, чтобы они, наконец, научились работать и были бы не обузой, а помощью. Поэтому я Вас и беспокою. Я считаю, что надо их бить, бить до тех пор, пока они не приучатся к порядку.

Своим отношением к заграничным заказам они мне напоминают студента из рассказа Арк. Аверченко [«Кривые углы»]. Студент попал в поместье репетитором. Помещику кто-то прислал в подарок граммофон, с которым никто из его домочадцев не умел обращаться. Студент оказался единственным специалистом по заводке граммофона. Он никому этого секрета не открывал и сделался видным лицом в доме — все перед ним заискивали. Когда его просили завести граммофон, он ломался: «У меня нет настроения». Его освободили от занятий, он занимался только граммофоном. Это продолжалось до тех пор, пока не приехал какой-то дядюшка и не показал, что, в сущности, это дело очень несложное. На этом процветание студента окончилось. «Технопром-импорт» со своими заграничными заказами ведет себя, как этот студент-монополист. Получить каталог, договориться с фирмой — это самое пустяковое дело, тем более в данном случае, где речь идет о рядовом производстве.

Итак, еще раз извиняюсь за то, что Вас беспокою. Привет!

Уважающий Вас П. Капица

40) В. И. МЕЖЛАУКУ 25 декабря 1936, Москва

Строго лично

Многоуважаемый Валерий Иванович,

Я хочу написать Вам что-то вроде отчета за этот год. Оглядываясь назад, лучше знаешь, куда идти, и after all[68] тут был элемент совместной работы и стремление к одним и тем же целям. И никто, кроме Вас, в Союзе подробно мою работу не наблюдал и не знает.

Первое, это то, что Институт и жилое строительство закончены. Много сил и энергии мы потратили на то, чтобы добиться качества и быстроты. Кажется, здесь было сделано все, что возможно. Несмотря на все, я думаю, что удалось заставить строителей подняться выше их привычного уровня. Это было очень трудно, и без Вашей неизменной поддержки, конечно, мы были бы беспомощны.

Мне кажется, что лаборатория построена удовлетворительно, жилой дом немного лучше, а тот дом, где я живу,— хорошо. Обратный порядок был бы более желателен. Но все же и это хорошо, так как показывает, что строители наши все же чему-то научились и не абсолютно безнадежны.

Был произведен электромонтаж (проводов 18 километров и 2 километра труб). Это прошло гладко и прямо хорошо.

Получение английского оборудования закончено и тоже прошло хорошо, временами, когда шло через Лен-порт, даже очень хорошо.

Английское и советское оборудование на 90% установлено и пущено в ход. (Все, кроме гелиевого ожижителя, и тот только потому, что вышло недоразумение с трубками.)

Все в целом, мне кажется, получилось недурно и, если со временем мы изживем грехи строителей, то можно сказать — хорошо. Конечно, есть ошибки и оплошности, и во многом я сам повинен, но, даже учитывая их, мне хочется надеяться, что со временем мы с Вами будем гордиться этим Институтом и затраченное время и силы не окажутся потерянными.

Теперь кадры. Самое удачное — это смена Ольберта и приход О. А. [Стецкой]. Ту поддержку, которую я получил от Вас для того, чтобы получить Ольгу Алексеевну, я исключительно ценю. Я думал, что О. А. будет хорошим помощником, но она оказалась куда лучше, чем я мог предполагать. Она исключительно хороший товарищ и первоклассный работник. Ее настойчивостью и выдержкой по отношению к строителям только и можно объяснить, что Институт приобрел человеческий вид. Электромонтаж был проведен всецело ей и блестяще. Она хорошо разбирается в людях, подняла дисциплину и хорошо ведет администрацию. Теперь она принимает участие в работе по турбинке и хорошо разбирается в чисто научных и технических проблемах. Я думаю, что постепенно я смогу ей передать все те области работы в Институте, где замешаны технические проблемы. Только благодаря ее помощи я могу найти время для спокойной работы над своими проблемами.