Софья Ролдугина - Тонкий мир

• Название: Тонкий мир
• Автор: Софья Ролдугина
• Жанр: Фэнтези

---

Меренэ тоже это почувствовала. Она отступила на шаг, другой, разве что не падая на руки растерявшейся свиты… и рассмеялась, почти истерически.

— Оставим решение вопросов собственности на другой раз, — хрипло произнесла она, восстановив самоконтроль. — До более благоприятной обстановки… — хм, под «благоприятной обстановкой», думаю, подразумевается наличие вооруженной охраны. — А пока — до встречи. И, чуть не забыла, — тонко улыбнулась она, возвращаясь к прежнему стилю общения. — Дариэль, не вздумай увильнуть от бала. Не придешь — расценю как государственную измену, — добавила она едко.

— Как мило, — не удержалась я, поправляя соскальзывающую шаль. — Так это все было затеяно только за тем, чтобы передать приглашение?

— Возможно, — усмехнулась Меренэ. Быстро же она оправляется… Впрочем, не удивительно. Десять тысяч лет… голова кружится, как подумаю. — А ты завидуешь ему, маленькая королева? Что ж, приходи и ты, хотя бы посмотришь, что такое настоящий бал. Если боишься, — в ее голосе вновь послышалась издевка, — то можешь захватить с собой и Северного князя.

— Обязательно воспользуюсь приглашением, — многозначительно пообещал Максимилиан. — И не жалуйся потом. Не скучай, наследница, — и утянул нас под арку.

— Посмотрим еще, кто будет жаловаться, — донеслось до слуха язвительное, прежде чем мир исчез в голубой вспышке.

Едва очутившись на земле Кентал Савал, Дариэль сбросил руку князя со своего плеча и опрометью кинулся по тропинке, поскальзываясь на обледеневших листьях. Ксиль, не удержавшись на ногах, проехался пятой точкой по ступенькам.

— Шатт даккар! — вырвалось у него эмоционально. — И что это было, малыш? Часто у него случаются такие подростковые истерики из-за коронованных идиоток?

Истерика… Или приступ?

— Меренэ пока только наследница, — слабо поправила я Ксиля, чувствуя, как душа уходит в пятки. Бездна, для Дэйра день сегодня был слишком насыщенным. Еще и смерть пациентки… Бедная девочка… — Надо проверить, как он, — бросила я, устремляясь вслед за целителем. И как он умудрился здесь не навернуться?

Тоже мне, легконогий эльф.

— Все так серьезно? — спросил князь, без труда поравнявшись со мной. Еще бы, что такое ведьма со скверной физической подготовкой против шакаи-ар!

«Более чем», — откликнулась я мысленно, чтобы не сбивать дыхание. Конечно, Дэйр не станет травиться из-за такой ерунды, как ссора с Меренэ, но всякое бывает… Чувство униженности в сочетании с чувством вины — опасное состояние. Вдруг произойдет какая-нибудь…случайность?

Сердце пропустило удар.

Целитель в последние дни сам не свой. А что, если эта глупая стычка станет последней каплей?

— Я догоню его, — бросил Ксиль через плечо и скрылся за поворотом.

Морозный воздух обжигал легкие. Путаясь в подоле, скользя по льду, ловя улетающую от малейшего ветерка шаль, я чувствовала все нарастающее раздражение на этих сверхсуществ, которым все нипочем. Конечно, злиться на кого-то только за его породу — нонсенс, но, боги, как иногда бесит вампирская грация и скорость, выходящие за пределы понимания, и эльфийское пренебрежение законами природы, по которым на обледеневших дорожках положено терять равновесие!

Где-то впереди раздался крик.

«Дэйр?!»

«С ним все в порядке, — слишком быстро откликнулся Ксиль. — Относительно».

Юбка захлестнула колени, и я с размаху пропахала локтями землю, маленькие смерзшиеся комочки глины, игольно-острые заледеневшие веточки… А, пошло оно все в бездну! Пуговицы увертывались от неловких окоченевших пальцев, но когда маленькие деревянные шарики, обтянутые скользким шелком, поддались и платье горкой мятой ткани осело на землю, на меня накатила почти пьянящая свобода. Мороз почти сразу начал кусать плечи, но это не имело никакого значения. Обвязав вокруг шеи шаль на манер плаща, я подхватила платье и побежала вновь — уже гораздо быстрее. Поворот, развилка, поворот… Да не мог Дэйр так далеко уйти от вампира!

А потом кустарник по краям дороги вдруг закончился. Вокруг простирался замерзший яблоневый сад. И чуть впереди, среди черных стволов, сцепились в драке двое.

— Дэйр! — отвлекшись, я запнулась о корень и едва успела выставить перед собой руки с зажатым в них платьем. Снежная корочка обожгла разгоряченную кожу, делая мир вокруг удивительно четким. — Дэйри…

Вспыхнула расплавленным золотом сила целителя и навстречу ей, как темная грозовая туча, взметнулись туманные крылья. Я глухо вскрикнула от ужаса, но прежде, чем мне удалось подняться и сделать хотя бы попытку оттащить князя от Дэйра, пелена опала, открывая стылую почву, разворошенную, как после урагана, листву… И силуэт на земле: Максимилиана, твердо, но осторожно прижимающего к себе эльфа одной рукой — как ребенка. Другая рука несмело касалась растрепанной косы, челки, прилипшей к мокрому лицу, в кровь искусанных губ…

Кажется, я шагнула ближе. Стало видно, что плечи у Дэйра вздрагивают — еле заметно, спазматически, словно с каждым прерывистым вдохом внутри что-то рвется.

— Тише, эльфенок, — тонкая когтистая ладонь скользнула вниз, закрывая лоб, веки, слипшиеся золотистые ресницы… — Не бойся плакать. Никто не видит…

— Я не могу. Не могу… — слова скорее угадывались, чем слышались.

— Тише, Дэйр… — улыбнулся Северный князь. Звать просто Ксилем это властное и бесконечно нежное существо у меня язык не поворачивался. — Нет, не Дэйр — Силле. Ты знаешь, что значит «Силле»?

— «Солнечный», — едва заметно шевельнулись губы. — А солнце — это «силь».

— Да, именно так, эльфенок… Ты и есть солнце. Золотое, жаркое, которое дарит свой свет всем, не требуя взамен ничего. И всегда будут те, кто ненавидит солнце — просто потому, что легко ненавидеть что-то столь необходимое и яркое в то же время, — его голос, шелковый, глубокий, проникающий под кожу, словно посылал по спине разряды тока. — Не слушай их. Если больно — просто плачь. Силле, Силле…

«Найта, — раздалось у меня в голове по-княжески повелительное. — Иди домой. Не думаю, что ему будет приятно, если ты станешь свидетелем его слабости. Мне можно, — усмехнулся он. — Я враг. Но не тебе».

«Но…» — я верила Ксилю и не верила одновременно, раздираемая беспокойством за Дариэля.

«Иди, — мягко, но настойчиво. — Мы скоро вернемся».

Мне ничего не оставалось делать, как уйти, наматывая на окоченевшие от мороза руки платье. Не оглядываясь, не подсматривая… Но даже зажмуриваясь до красных пятен в глазах, я видела один и тот же удивительно четкий образ: сверкающие на зимнем солнце прозрачные дорожки на щеках, сбегающие из-под бледной ладони.

Дома было тихо, темно и тепло. Я зажгла все лампы в гостиной и на кухне. Поставила на огонь кастрюлю с водой, засыпала из хрустящей полиэтиленовой упаковки макароны, потянулась на полочку за специями…

Прозрачная баночка выскользнула из неловких рук и раскололась, рассыпая белые соленые кристаллики.

Вот растяпа.

Почему все получается именно так? Сестра, самое близкое после отца и матери существо, травит, ненавидит, раз за разом растаптывает душу Дариэля. И все эти эльфы вокруг, что с мольбой в глазах приходят к нему, как к целителю, зло радуются, когда слышат: девочка, которую лечил Дэйр, умерла.

Максимилиан назвал его Силле — Солнечный. Дариэлю подходит. Но разве правда есть в нашем мире люди, которые хотели бы погасить солнце?

Белые кристаллики растворились на языке. Солоно. Почти так, что горько.

А сам князь? Его зовут Ксилем. Это значит «Звезда». Ксиль и Силь… Забавно. Но солнце — та же звезда, только ближе! И если Максимилиан греет сердца лишь тех, кто рядом с ними, кто дорог ему, то Дэйр готов протянуть руку каждому. Это плохо?

Жизнь показывает, что да.

«Я пойду на этот дурацкий бал, — подумала я вдруг с холодной яростью. — Хотя бы для того, чтобы никто не посмел поднять руку на солнце. На Дариэля. На Силле».

Вода медленно закипала. Блестели осколки, перемешанные с солью. За окном начинало темнеть.

Я ждала.

ГЛАВА 12: ЕЩЕ ПОРЦИЮ?

Сгущались сумерки. Уныло шипела вода в кастрюле. Меня одолевали мрачные мысли.

Почему-то в мире постоянно выходит так, что хорошие люди, даже если они в большинстве, не могут противостоять одному-единственному хаму. В школе часто случается, что хулиган с парочкой друзей держит в страхе весь класс. Учителя просто закрывают на это глаза — мол, пусть ребята между собой разбираются. Или в институте какая-нибудь «папенькина дочка» с высокопоставленными родственничками крутит одногруппниками и преподавателями, как ей вздумается. И, самое интересное, через некоторое время у такой особы находятся совершенно искренние последователи, которые из любви к искусству или к выгоде начинают мучить окружающих вместе с ней.