Петр Губанов - Путь в Колу

• Название: Путь в Колу
• Автор: Петр Губанов
• Жанр: История

---

У Якоба Лаппмарка выработалась привычка обходить всякий раз корабль после возвращения с берега с тех еще давних пор, когда "Корона" носила громкое имя "Святого Фомы" и круглый год занималась свободной охотой в проливе Зунда и на караванных путях возле острова Готланд. Во время вынужденной стоянки возле острова Борнхольм в грот-мачту ударила молния, и пришлось Якобу Лаппмарку встать на длительный ремонт в порту города Кальмара, где теперь хозяйничали датчане. Повреждения, нанесенные ударом молнии, оказались настолько велики, что пришлось ставить новую мачту и менять паруса на грот- и бизань-мачтах. Настил верхней палубы почти полностью выгорел, и пришлось закупать у датчан дубовые доски.

После ремонта король выдал патент Якобу Лаппмарку, и чтобы зачеркнуть кровавое прошлое корабля, назвал его "Короной".

На нем по-прежнему было три мачты с прямым парусным вооружением на фоке и гроте. Бизань-мачта несла косой латинский парус и разительно отличалась от двух главных мачт. Сорок две пушки были укреплены на верхней и жилой палубах корабля. Команда состояла из семидесяти матросов, включая подкомитов. Но уходя надолго в плавание, Якоб Лаппмарк обычно набирал дополнительно еще столько же для абордажных схваток при встречах с купеческими судами.

Обойдя весь корабль от кормы до носа, Якоб Лаппмарк спустился на жилую палубу. Нужно было выспаться и отдохнуть перед плаванием, которое неизвестно чем могло кончиться.

В капитанской каюте было просторно и пусто. Ничего лишнего не держал в ней Якоб Лаппмарк. Только мореходные инструменты и лоции для плавания да штормовая одежда и сапоги с высокими голенищами.

Якоб Лаппмарк спал не раздеваясь, всегда готовый к любым неожиданностям.

Спокойная и ясная погода благоприятствовала отдыху капитана. Долгую осеннюю ночь он спал без просыпа и был разбужен пением рожков и трелями серебряных дудок.

"Всем на верх! Паруса ставить!"

Якоб Лаппмарк поднялся на ходовой мостик "Короны", когда паруса на всех трех мачтах надувались от легкого утреннего ветра белопенными бутонами.

- С якоря сниматься! - скомандовал капитан.

До острова Эланд, который закрывал вход в Кальмарскую бухту со стороны моря, не больше полдня хода. И ровно в полдень "Корона", убрав часть парусов на фок- и грот-мачте, стала огибать гористый берег, выбирая приглубые места для входа в бухту.

На открытом рейде порта Кальмар стояли на якоре три датских военных брига. Они закрывали вход на внутренний рейд и охраняли подступы к недавно отвоеванному у шведского короля портовому городу.

Якоб Лаппмарк отдал якорь на почтительном расстоянии от датских кораблей, за пределами досягаемости их орудий.

- Кормчий Гильдебрант, ты отправишься на шлюпке к датчанам и передашь капитану корабля этот пакет, - сказал Якоб Лаппмарк своему помощнику.

- Будет исполнено, капитан, - ответил кормчий.

Шлюпка, спущенная на воду с верхней палубы "Короны", подошла к борту датского брига, который стоял крайним и находился всех ближе к свейскому кораблю.

Кормчий отдал пакет трубачу и послал его к датчанам. Ничего доброго не ожидал он от вчерашних противников: еще недавно сходились с ними на пушечный выстрел и палили ядрами, стремясь отправить их на дно моря. Ему казалось более надежным находиться в шлюпке, хотя и возле борта неприятельского корабля.

Датчане не стали долго задерживать вчерашних противников. Но и знаков дружелюбия тоже не оказали никаких.

Трубач, передав пакет капитану брига, вернулся на шлюпку.

Гильдебрант торопливо скомандовал: "На весла!", и понеслись обратно к "Короне".

Двое суток стоял корабль на внешнем рейде порта Кальмар.

Якоб Лаппмарк ждал. Должны же были ответить датчане что-нибудь на письмо короля всех шведов.

Утром третьего дня от датского корабля отвалила шестивесельная шлюпка и под дружные взмахи весел подошла к борту "Короны". На палубу фрегата поднялся датский офицер и, отсалютовав капитану неприятельского корабля шпагой с позолоченным эфесом, подал пакет.

9

"Твое легкомысленное и нескромное письмо было нам вручено трубачом, писал датский король Христиан Четвертый. - Мы замечаем, что каникулы подействовали на твой мозг. Что ты говоришь, будто мы нарушили Штеттинский мир, это ты говоришь неправду. Придет время - ты понесешь ответ перед богом не только за эту войну, но и за всю безвинную кровь и за притеснения твоих подданных.

Что мы будто бы Кальмар взяли предательством - это тоже неправда. Мы взяли его как подобает честному воину. Стыдиться бы тебе надо, что дал взять у себя под носом. Что касается поединка, то ты уже богом побит. Теплая печка да врач, который бы привел твою голову в порядок, были бы тебе полезнее. Стыдно тебе так нападать на честного человека. Кальмар. 14 сентября 1611 года. Христиан".

Прочитав ответное послание датского властелина, Карл остолбенел. Какое-то время он стоял, глядя на стену, убранную шпалерами, на которых была изображена охота на оленей. Выпученными от бешенства глазами Карл Девятый смотрел на знакомую сцену, а видел лишь расплывающееся в зыбком тумане смутное пятно и слышал переливчатый звон, раздававшийся где-то в отдалении.

Мысли в голове его путались. Личное оскорбление, нанесенное королем соседней державы, было так велико, что Карл долго не мог прийти в себя. Унижение, которое пришлось претерпеть ему вторично, жгло, словно раскаленное железо.

Он вернулся в тронный зал и вспомнил о наместнике Норланда, о котором докладывал ему караульный офицер три дня назад. Король приказал позвать Бальтазара Бека, чтобы выслушать его о прокладке порубежных граней в Лапландии.

За трое суток пребывания в летней королевской резиденции овлуйский державец натерпелся страха. Ему временами казалось, что опалы не миновать и не видать больше наместничества, отданного ему в свое время Карлом Девятым.

Войдя в тронную залу, Бальтазар Бек отвесил низкий поклон королю, держа в руке широкополую шляпу. Потом замер в ожидании, что скажет Карл.

Король был бледен и выглядел нездоровым. Старческая желтизна проступала на его впалых щеках отчетливей, чем когда-либо прежде. Дергались покрасневшие веки, а немигающие глаза смотрели прямо и невидяще, словно в мыслях он находился где-то далеко.

- Закончили межевание порубежных наших земель в Лапландии? неожиданно спросил Карл хриплым голосом.

- Мы славно начали, ваше величество, прокладку порубежных граней и подходили уже к Студеному морю, но неожиданно появился в тех местах воевода из Колы с огромным стрелецким отрядом, - начал оправдываться Бальтазар Бек.

- Откуда мог взяться "огромный стрелецкий отряд" в Коле? - перебил наместника Норланда Карл Девятый. - Мой человек доносит уже вторично в своей депеше, что в крепости не больше сотни русских воинов, вооруженных старыми самопалами и бердышами.

"Значит, налгал мне стрелецкий пятидесятник, - подумал Бальтазар Бек, прикидывая, каким образом выйти из затруднительного положения. Несомненно, следует верить сообщениям соглядатая короля, а не словам продувного русского пятидесятника".

Но король неожиданно умолк. Он словно забыл о присутствии наместника Норланда в тронном зале. Горькие мысли о столь нелепым образом потерянном Кальмаре перенеслись на Колу. За отданный датчанам порт на Балтийском побережье нужно захватить русскую крепость на берегу Кольской бухты, и вся Лапландия перейдет во власть шведской короны!

- Сколько кнехтов у вас под руками? - спросил Карл.

- Сотни полторы наберется, ваше величество, если собрать их со всего наместничества, - с готовностью отозвался Бальтазар Бек.

- Этого недостаточно для похода в Колендзо, - король назвал русский город так, как издавна именовали его во всех шведских государственных актах. - Надо начать набирать наемных воинов теперь, чтобы к зиме иметь под руками четыре сотни кнехтов и семьдесят крепких лыжников для похода по заснеженной тундре. Пусть наместник распорядится, чтобы готовили к походу три тысячи ездовых оленей и прочные нарты для воинов.

- Кому прикажете возглавить поход в Колу? - осведомился овлуйский державец.

- Королевское войско в Колендзо поведешь ты, Бальтазар Бек, распорядился Карл. - Тебе в помощники я дам ротмистра Пера Клементсона и недавно перешедшего ко мне на службу швейцарского ротмистра Готлиба Кюне. Передовой лыжный отряд поведет вахмистр Клаас Торфинен. Лыжники будут прокладывать путь впереди войска.

Мысль о том, что надо послать морем корабль в Кольскую бухту, чтобы утеснять осажденных в русской крепости стрелецких воинов бомбардированием, пришла в голову королю сразу же, когда решился он начать военные действия против московитов в Лапландии. И лучше других судов, готовых к столь далекому и трудному плаванию, была "Корона". Этим кораблем владел капитан Якоб Лаппмарк. И король должен был зафрахтовать его у владельца вместе со всей его командой для отвоевания принадлежавшего московским царям Колендзо. Королевская казна пустовала после изнурительной и позорно проигранной войны с Данией. А за фрахт необходимо было выплатить несколько тысяч талеров владельцу.