Николай Скоморохов - Резерв высоты

• Название: Резерв высоты
• Автор: Николай Скоморохов
• Издательство: ЛИМБ
• Жанр: О войне
• Год: 1994

Аннотация издательства: Автор, известный советский ас, маршал авиации, заслуженный военный летчик СССР, доктор военных наук, профессор. Его перу принадлежат несколько произведений: «Боем живет истребитель», «Служение Отчизне», «Резерв высоты», «Предел риска» и другие.

В романе «Резерв высоты», главы из которого мы начинаем печатать, просматриваются три сюжетные линии. Единым замыслом связаны русский резидент Альберт, внедренный в логово потенциального врага еще в начале XX века и выполняющий со своими помощниками (ближайшим другом Аптекарем, офицером СС Эберлейном, советской разведчицей Ниной Фроловой) задания советской военной разведки; летчики Батайской авиационной школы, сражающиеся с гитлеровцами в опаленном небе войны; студентки Ростовского университета, добровольно ушедшие на фронт и вместе с летчиками участвовавшие в борьбе с врагом.

В воздушных сражениях с немецкими летчиками и лабиринтах тайного фронта, в экстремальных ситуациях проявляются лучшие человеческие качества героев романа: мужество, стойкость, несгибаемая воля, взаимная выручка, высокая нравственность, беззаветная любовь к Родине. Произведение привлекает своей правдивостью и помогает читателю проникнуть в глубины русского характера. Во втором романе «Предел риска» автор продолжает повествование и заканчивает трилогию романом «Вектор напряженности».

---

— Дважды отважный Иван Завражный, прибыл в ваше распоряжение для прохождения дальнейшей службы в должности рядового летчика.

Анатолий слегка опешил от такого представления. Перед ним стоял здоровый, пудов на шесть, мужик с огромными ручищами, на голову выше Фадеева, значительно старше по возрасту. Он смотрел на богатыря и думал: «Откуда свалился на мою голову такой громила? Две медали „За отвагу“, конечно, о чем-то говорят, но…»

Анатолию хотелось узнать у Завражного, почему он — по всему видать, бывалый летчик — рядовой, но показалось неудобным, и Анатолий лишь спросил:

— У вас есть где расположиться?

— Пока нет, — ответил Завражный.

— Пойдемте к нам, место на нарах найдется.

Весь день Завражный не отходил от Анатолия ни на шаг. От этого Фадеев чувствовал себя не в своей тарелке и уже был готов отказаться от нового подчиненного, передать его в другое звено. Когда легли спать, Завражный повернулся к Анатолию и спросил:

— Товарищ командир, вас, наверное, мучает мысль, почему я такой старый и красноармеец?

— Признаться, да.

— Я — командир эскадрильи еще с довоенных пор, временно командовал полком, воевал под Одессой, Севастополем, Керчью. Там нас здорово побили…

— Не только вас, и нас били, — вставил Фадеев.

— По-разному бьют и за разные дела, — продолжал Завражный, — нас побили не только немцы, но и свои. Многих разжаловали за сдачу Крыма…

Анатолий вспомнил, как вместе с однополчанами слушал в те дни сводки Совинформбюро, как тяжело переживал известия об оставлении нашими войсками того или иного населенного пункта, города. Но при чем тут Завражный или какой-то другой конкретный боец, летчик? И только сейчас как открытие до него дошло, что за положение на фронте, на любом его участке, в любой воздушной зоне, должны быть ответственны не только командование, но все вместе и каждый в отдельности — и командиры, и бойцы Красной Армии. И он, сержант Фадеев, командир звена, точно так же отвечает за исход этой войны, за надежную защиту Родины…

Многое рассказал в тот вечер Завражный Анатолию, признав в заключение:

— Покарали меня правильно. Надо находить любую возможность, чтобы защищать от врага каждый клочок земли нашей, не жалея для этого ничего…

Утром следующего дня Фадеев вместе с летчиками продолжал изучение нового самолета Ла-5. Завражный по-прежнему не отлучался от него ни на шаг, был исполнителен, строг в деле. Анатолий вначале стеснялся его присутствия, потом привык, часто советовался с ним, и, когда Завражного не было рядом, Фадееву уже недоставало его.

Случается в жизни такое — вдруг посыпались на Фадеева радостные известия одно за другим. Во-первых, прекратило существование звено «С», всем трем сержантам — Фадееву, Овечкину и Гончарову присвоили звание «младший лейтенант». А через несколько дней Богданов огласил приказ о назначении Фадеева заместителем командира эскадрильи.

— Рад и от всего сердца поздравляю, — сказал Богданов, обнимая Фадеева, и шутя добавил: — Этот аэродром счастливый для тебя, здесь ты стал младшим лейтенантом и дважды повышен в должности. Теперь, — перешел он на серьезный лад, — я командир, ты — мой заместитель, давай обмозгуем, кого вместо тебя назначить командиром звена.

Фадеев взглянул на Богданова и подумал: «Ох, и хитрый комэск! Сам, конечно, уже все решил, но для поддержания авторитета вновь испеченного зама решил посоветоваться. Ладно, и мы попробуем похитрить».

— Конечно, Завражного! Он все знает, умеет, довоенный командир эскадрильи, летчик с богатым боевым опытом!

— К сожалению, не можем. Завражный осужден, разжалован, и только благодаря тому, что он отличный летчик, незаурядный командир, ему разрешили летать. Пока он не искупит вину кровью на фронте, он будет младшим летчиком.

Фадеев остолбенел. В его голове никак не укладывалось, что умелый командир будет ходить ведомым, а вновь испеченный младший лейтенант Фадеев или Гончаров будут его ведущими.

Как видно, Богданов умел читать чужие мысли, потому что тут же добавил:

— Если не будешь возражать, командиром звена назначим Овечкина, но звено будешь водить ты.

— Согласен, лучшего в таких условиях не придумаешь, — ответил Фадеев.

— Ну а теперь собирай эскадрилью и вступай в свои права заместителя, сказал Богданов. — В воздухе будешь водить звено, шестерку или эскадрилью. Но и возглавляя эскадрилью, свое звено держи при себе. Я хочу, чтобы оно было у нас ударным. Овечкин и Гончаров уже окрепли как летчики, Завражный не нуждается в рекомендациях, он летчик бывалый. Как драться с врагом, управлять боем, ты знаешь, — продолжал комэск, — следовательно, инструктаж по делам воздушным тебе не нужен. Поговорим теперь о земных делах. Как ты считаешь, какая первейшая обязанность заместителя на земле?

Анатолий помолчал некоторое время, потом сказал:

— Помогать командиру и выполнять его приказания.

— Неверно. Первейшая обязанность заместителя — вытащить кресло из-под своего командира и занять его. Понял? — улыбнулся Богданов.

— На это я не способен, — с обидой ответил Фадеев.

— Я сказал это шутя, — успокоил его Богданов, — но если всерьез, то я не в восторге от заместителя, который ждет приказаний командира. Мне нужен такой заместитель, который бы работал и за себя, и за командира. Так что командуй, не оглядываясь на меня, делай то, что тебе положено. Нет меня руководи эскадрильей в полном объеме. Запомни, поддержу всегда! Что задумал — делай, разрешения не спрашивай, но обязательно доложи о сделанном. Если что сделаешь не так, я тебе подскажу, поправлю, но повторяю: терпеть не могу заместителей, которые ждут приказаний от командира. Сейчас начни с проверки экипажей, звеньев, поинтересуйся, кто, где и как живет, а послезавтра займемся сколачиванием пар на земле, потом, как приступим к полетам, — в воздухе, чтобы каждый ведомый понимал своего ведущего сразу. Ты давно устав читал?

— До войны.

— Почитай устав, мудрые люди писали его, хоть некоторые и говорят, ссылаясь на Петра I: «Не держись устава, как слепой стены». Это верно, однако же, если не будет стены, не за что будет держаться. Поэтому устав надо знать и с умом применять. Без устава коллектив объединить нельзя, не получится единой боевой группы. Армия наша сильна высоким моральным духом, порядком и дисциплиной, последние же прививаются уставом.

— Ясно, товарищ капитан.

— Если ясно, иди и изложи свои соображения на бумаге, то есть составь план — и действуй! Мне план показывать не надо. Для тебя это будет первым шагом на бюрократическом поприще.

Фадеев ушел от Богданова в отведенную для эскадрильи комнату, взял бумагу, карандаш и приступил к составлению плана. Часа полтора просидел, но путного так ничего и не сделал. Подходили Овечкин и Гончаров — Фадеев с ними не советовался, решив, что от них пользы большой не будет. Хотел приобщить к работе Завражного, но постеснялся. Однако к вечеру все-таки обратился к нему за помощью, но Завражный уклонился.

— Товарищ командир, я не штабная крыса, — ответил он. — Это не по моей части. Скажи — бревна таскать буду, но бумагу марать — нет.

Фадеев промучился не один час. Закончил работу поздно ночью и заснул не очень-то спокойно. Проснувшись утром, начал действовать по составленному плану.

Богданов иногда посматривал со стороны, доброжелательно улыбался, но не вмешивался в дела Фадеева. Если кто-то из летчиков обращался к комэску, тот направлял его к заму.

К обеду вновь испеченный замкомэска закрутился настолько, что оставалось лишь обратиться за помощью к Богданову. Но Анатолий сдержался. Оказалось, что в жизни эскадрильи то и дело возникает множество мелких дел, вопросов, которые нужно-, решать немедленно, и решает их замкомэска. Как же раньше Анатолий не замечал этой деятельности заместителя Богданова? Казалось, что все делается само собой.

К вечеру Анатолий так вымотался, что с завистью вспомнил старые добрые времена, когда он, Фадеев, был рядовым летчиком.

Особенно много хлопот задавали Фадееву девушки. Их оказалось в эскадрилье пятнадцать, и каждая подходила с каким-либо вопросом. Оружейницы просили раздобыть литературу по новым пушкам, парашютистки хотели знать, где им заняться переукладкой парашютов… Он никогда не подозревал, что с женщинами бывает так много мороки! Не зная, как вести себя с ними, Анатолий часто отвечал невпопад.

Вечером он пришел к Богданову, доложил обо всем, что сделано за день. Капитан одобрительно сказал:

— У тебя получается совсем неплохо. Ты — прирожденный командир.

Анатолий не понимал: смеется, что ли, над ним комэск?

— Товарищ капитан, все совсем наоборот! Я чувствую, что у меня ничего не получается! Разрешите подать рапорт, чтобы меня освободили от этих обязанностей?