Адриана Триджиани - Лючия, Лючия

• Название: Лючия, Лючия
• Автор: Адриана Триджиани
• Издательство: Амфора, Ред Фиш
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-483-00134-6, 1-4000-6005-2

Это история о Нью-Йорке 1950-х, о девушках, чьи "перчатки, как ночь, — становятся все длиннее". Лючия Сартори, красавица дочь преуспевающего бакалейщика итальянского происхождения, устраивается на работу помощницей модельера в роскошный магазин "Б.Олтман", расположенный в самом сердце Нью-Йорка, на Пятой авеню. Она обручена с другом детства, преданным ей Данте Де Мартино. Но, встретив прекрасного незнакомца, который обещает Лючии роскошную жизнь, известную ей только по страницам светской хроники, девушка порывает с Данте. Решая проблему выбора между обязанностями перед семьей и собственными желаниями, Лючия пытается найти себя.

Изысканная, как платья, которые шьет Лючия, и напряженная, как отношения в ее итальянской семье, история о молодой женщине, которая поверила, что в мире, полном возможностей, она не может — просто не имеет права — не следовать за своей мечтой.

---

— Мама? — шепчу я.

— Я не сплю, — даже не пошевельнувшись, говорит она.

— Я позвала Розмари стряпать вместе с нами печенье.

Она молчит.

— Мама?

— Надеюсь, тебе никогда не придется пережить подобное. Видела, как на нас смотрел отец Абруцци? От стыда я чуть не умерла, — жалуется мама.

— Разве отец Абруцци может знать, что для человека значит свадьба, у него ведь нет семьи.

Мама садится на кровати:

— Не смей ничего говорить против священника.

— Я и не говорю. Но как он может понять, через что тебе пришлось пройти. Ему не довелось растить четырех своенравных сыновей и дочь. Он ничего не смыслит в жизни. И кстати, разве добродетельные христиане могут судить обо всей семье, если один ее член ошибся? Какой вздор!

Мама отворачивается от меня. Споры о церкви я никогда не выигрывала. Но, по правде сказать, я просто хотела как-то утешить ее. Ей потребуется много времени, чтобы свыкнуться с этим, а у меня еще много дел, поэтому я встаю, чтобы уйти.

— Лючия! Ты права. Но не говори отцу, что я так думаю.

По пятницам Делмарр обычно устраивает «совещание», на котором передает нам заказы и в общих чертах рассказывает о последних тенденциях в моде. Мы отчитываемся, что успели сделать, и в соответствии с этим он распределяет объем работы — подшивка, подгонка, сборка одежды. Если мы справляемся раньше срока, то он берет нас пройтись по магазинам, посмотреть ткани и готовую одежду. Мы с Рут обожаем ходить с ним, потому что это всегда весело. После прогулки Делмарр угощает нас ланчем, а после работы ведет в какое-нибудь роскошное заведение вроде «Пьер-отеля» выпить коктейль.

Каждые две недели в пятницу из бухгалтерии приходит Максин Нил и вручает нам чеки. Вот и сегодня она входит в нашу «святая святых», отдает нам конверты и, улыбаясь, говорит:

— Поздравляю с прибавкой. Какая удача! У вас отличный начальник.

Максин накрасила губы помадой модного бледного красно-коричневого цвета. Такой помадой пользуются все девушки на главном этаже. У нее смуглая кожа, и обычно она одета в темно-синюю шерстяную юбку и белую блузку. А еще у нее всегда сделан маникюр.

Нам с Рут пришлось преодолеть множество препятствий, чтобы получить работу в магазине, но наши усилия ничто по сравнению с тем, через что пришлось пройти Максин.

Она закончила экономический факультет Сити-колледжа и никак не могла найти работу бухгалтера. Ее дядя, ответственный за доставку товаров в «Б. Олтман», рекомендовал Максин в наш бухгалтерский отдел. У нее недостаточно опыта, но я знаю, что она оправдает оказанное ей доверие.

— Почему бы тебе не перевестись в этот отдел и не начать работать вместе с нами? Здесь такое тепленькое местечко! — говорю ей я.

— Когда я начинаю шить, все просто валится у меня из рук, к тому же, я дальтоник. Все еще хочешь, чтобы я работала с вами?

Максин идет в кабинет Делмарра и кладет чек на его рабочий стол.

— Тебе не обязательно шить. Не надо! Ты могла бы считать деньги, — говорит ей Делмарр и наливает себе уже третью чашку кофе за это утро. — И когда мы пустим по ветру этот отдел, ты уйдешь отсюда вместе со мной, Макс. Мне понадобятся толковые работники, когда я открою собственное дело.

— По рукам, — смеется Максин.

— Мне приятно слышать, что я не единственная на свете девушка, которая любит работать, — подмигиваю я ей.

— О, я работаю не потому, что люблю работать, — говорит Максин. — Мне приходится. Если в шесть утра люди втискиваются в М-10, следующий в центр города, то они это делают вовсе не потому, что у них есть мечта. Видела бы ты, какие у них хмурые лица.

Максин уходит, чтобы разнести остальные чеки.

__________

Рут, Виолетта, Элен и я обычно приносим еду с собой из дома. Если погода хорошая, то мы идем к открытой галерее Нью-Йоркской публичной библиотеки на углу Сорок второй и Пятой, или в Мэдисон-сквер на Двадцать третьей улице. Но сегодня день зарплаты, поэтому за ланчем мы встречаемся в кафе «Чарльстон-гарден» на шестом этаже «Б. Олтман». Обычно мы берем по куску пирога и кофе. Для сотрудников здесь есть скидки. Кафе оформлено в южном стиле, от пола до потолка украшено фресками, на которых изображены зеленые холмы Джорджии с редкими деревьями магнолии в цвету.

Нас четверо подруг. У нас, можно сказать, свой клуб, потому что все мы родились в 1925 году. И зовемся мы «Флэпперс».[19] Мы познакомились семь лет назад в школе секретарей имени Кэти Гиббс. Каждая нью-йоркская выпускница школы, которая хочет получить профессию и написать что-то более-менее пристойное в своем резюме, идет туда учиться. Заботами моей бабушки я хорошо научилась шить и этим могла зарабатывать себе на жизнь, но я ничего не смыслила в делах. В школе секретарей у нас было несколько предметов, включая работу на печатной машинке, ведение бухгалтерской отчетности и стенографию, которые помогли мне устроиться на работу в «Б, Олтман», потому что сюда предпочитают нанимать девушек с образованием. Я начала работать здесь самая первая; потом замолвила словечко за Рут, которая порекомендовала Элен; та в свою очередь устроила Виолетту.

— Трудно было? — спрашивает Элен. Ей не терпится побыстрее узнать все подробности свадьбы Роберто и Розмари.

— Ужасно. Бедная мама. Она все никак не может смириться, ведет себя так, словно наш дом — место боевых действий.

— Невероятно! Миссис Сартори так гордилась своей семьей, — качает головой Рут.

— Уже не гордится, — вздыхаю я. — Но я бы очень хотела, чтобы родители совладали со своими чувствами и были приветливее с девушкой. Что было, то было, — накалываю я на вилку кусочек салата-латука.

— Лучше уж покончить с собой, чем выходить замуж в таких обстоятельствах, — серьезно говорит Виолетта. — Я из католической семьи, и единственная наша родственница, которой пришлось выйти замуж, — это моя третья кузина Бернадетта. В наказание она сидела взаперти в цокольном этаже. И только после рождения ребенка ей позволили выходить во двор, да и то в четко установленное время.

— Как жестоко. — Рут ест черный хлеб вместо пирогов, о которых ей придется забыть до последней примерки свадебного платья. Бедняжка. — Если бы она спросила меня, я бы ей сказала, что никто не имеет права заставлять ее рожать ребенка, если она не замужем. Ей надо было поговорить с врачом и сделать операцию.

— Моя мама просто пристрелила бы меня, — возражает Виолетта. — Разве это не унизительно для твоих родителей? — спрашивает она меня.

— Несомненно. А что поделаешь? Скоро родится ребенок. Так уж задумано матушкой-природой, — говорю я.

— Она тебе нравится? — интересуется Виолетта.

— Она такая молоденькая.

— Все они молоденькие, — затягиваясь сигаретой, заявляет Элен. — У Сартори два несчастья кряду. Сначала их единственная дочь отказалась выходить замуж за сына лучшего в городе пекаря, а потом старший сын привел домой беременную невесту. Что же дальше?

— Если спросишь маму, она ответит — конец света. Она уверена, что она плохая мать. Никто из ее детей не поступает так, как она хочет. И я чувствую себя виноватой, потому что, расстроив помолвку, именно я положила начало череде несчастий.

— Поверь мне, — утешает Рут, — твой отказ совсем не то, что беременность Розмари. Ты как думаешь, Виолетта?

Виолетта краснеет и молчит.

— Твоя мама считает, что Данте — отличная партия, — говорит мне Элен. — Он пекарь, поэтому у вас всегда будет достаток. Он занят в семейном деле, как и твои братья, в этом ваши семьи похожи. Но главное — он итальянец. Если бы мы и захотели, то вряд ли нам удалось придумать что-то более тебе подходящее. Мне продолжать?

Элен любит все расписывать, а еще ей нравится говорить правду. Сейчас она преуспела в обоих делах.

— Данте, несомненно, хорошая партия, но Лючия встретит лучшего, особенного парня, — защищает меня Рут.

— Это сложнее, чем… — начинаю я, но замолкаю.

Здравый смысл подсказывает мне попытаться все исправить и выйти замуж за Данте, потому что он обходителен со мной и обеспечен. Но это совсем не то, на что я рассчитываю. Мне хочется стать второй Эдит Хед,[20] которая шьет костюмы для кино, или Клер Маккарделл, конструирующей спортивную одежду для широкого потребления. Но моим подругам и так известны все мои планы. Хотя сами они, как и моя мама, и мысли не допускают, что можно совершенствоваться в своей профессии.

— Не могу поверить, что ты вернула кольцо, — вздыхает Виолетта. — Камень на нем был самым ослепительным и самым чистым из всех, что я прежде видела. Идеальный бриллиант, как искрящаяся льдинка.

— Меня не волнуют драгоценности, — говорю я, разглядывая свою руку, где еще вчера красовался бриллиант. Сейчас моя кисть кажется детской, особенно с этим колечком с гранатом — моим счастливым камнем.