И. Паркер - Свиток дракона

• Название: Свиток дракона
• Автор: И. Паркер
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-040518-3, 978-5-9713-5645-5, 978-5-9762-2565-7

Дело об обозах с налогами, уже в третий раз исчезающих на пути в столицу…

Такое расследование — идеальный способ разогнать скуку для томящегося от безделья Акитады.

Однако в далекой провинции Кацуза его ожидает не безобидная игра с проворовавшимися чиновниками, а смертельно опасная схватка с многочисленными врагами. Смерть Акитады выгодна и шайке бандитов, и монахам-вероотступникам, и высокопоставленным столичным интриганам. А защищать его готовы лишь хитроумный слуга Сэймэй и молодой телохранитель — мастер боевых искусств Тора по прозвищу Тигр…

Втроем они начинают игру со смертью.

Но кто победит?

---

— Как твоя нога? — спросил Акитада.

— Не волнуйтесь. — Сияя в туманной мгле, она дохромала до клубящегося паром чана, ступила на табуретку и окунулась с той же легкостью и проворством, с какими недавно взбиралась по скалам и монастырской стене.

Акитада последовал за ней, неуклюже плюхнулся в воду и моментально согрелся, тотчас позабыв о долгих часах, проведенных на холоде. Он погрузился в воду до самого подбородка и подобрал ноги, освобождая пространство для Аяко. Горячая вода окутала тело, проникая в каждую пору. Он блаженно закрыл глаза.

Но усталость куда-то пропала, и Акитада вдруг почувствовал себя бодрым.

Впервые в жизни он попал в баню с женщиной, хотя совместное мытье было принято во многих семьях и даже в банях общественных. «Ничего особенного», — заверил он себя.

И все же случай был особый. Глупо прикидываться, что они попали сюда только потому, что вместе побывали в приключении. Желание обладать Аяко проснулось в нем, еще когда она разделась до пояса перед началом палочного боя. С тех пор он не мог отвести от нее глаз и пытался представить ее тело под одеждой. От каждого ее прикосновения кожа у него будто горела, и теперь /Акитада в полной мере ощутил всю силу своего влечения. Устыдившись этого страстного желания, он смотрел на Аяко сквозь клубы пара, нее зная, как быть, и гадая, рассердит он ее, оттолкнет, ли или возможно, вызовет с ее стороны насмешки, что еще хуже.

Глаза ее были закрыты. Капельки влаги, словно жемчуг, усеяли ее щеки, носик, губки и поблескивали на ресницах. Волосы мокрыми прядками липли к изящной шее и округлым плечам. Одна такая прядь уходила подводу, приютившись между ее грудей. Девушка эта была поистине прекрасна. Акитада почувствовал сухость во рту. Он хотел бы отвести взгляд, но не мог и любовался этой красой, усыпанной переливающимися росинками, потом снова закрыл глаза.

Очнулся он от ее прикосновения — Аяко стояла на коленях между его раздвинутыми ногами и нежно разминала ему плечи.

— Ну как, вам теперь лучше? — улыбнулась она.

Девушка была совсем рядом, так близко, что он уловил ее сладкое дыхание и, испугавшись этой близости, отодвинулся.

— Тебе совсем не обязательно это делать, — хрипло сказал он, надеясь, что она не остановится.

— Мышечный массаж прогоняет боль, — сознанием дела заметила Аяко.

— Но сюда могут войти, — слабо возразил он.

Она тихонько рассмеялась.

— Никто не войдет. Я попросила банщицу нас не беспокоить.

Акитада не знал толка в общественных банях и уж никак не считал их местом для любовных свиданий. Он вдруг подумал, что Аяко могла приводить сюда и других мужчин, и мысль эта показалась невыносимой.

Она смотрела на него невозмутимо, продолжая разминать плечо. В прикосновениях ее были и сладость и мука. Наслаждение и боль в равной мере питали желание.

— Аяко, пожалуйста, не нужно! — теряя последние силы, выдохнул Акитада.

— Вы не хотите меня? — Она придвинулась ближе, прижалась к нему всем телом.

Он кожей почувствовал ее грудь, соски и, застонав от удовольствия, закрыл глаза, уже ощущая ее нежное лоно. Губы их соприкоснулись, дыхание слилось.

— Хочу больше всего на свете! — пробормотал он и страстно прижал ее к себе.

Она тоже обняла его, но вдруг отстранилась, взяла его за руку и поднялась.

— Пойдем!

Они выбрались из воды, укутали друг друга полотняными кимоно, промокая влагу, и легли на циновку.

В искусстве любви Аяко была мастерицей. Это Акитада заметил, даже поглощенные огненной страстью, но без упрека или отвращения, а с благодарностью. Его собственный опыт в этой области был весьма ограничен. Два раза он имел интимную связь с женщинами своего сословия, но все получилось нелепо. Женщины требовали полной темноты и не желали раздеваться, Пышные дамские платья с многочисленными исподними одеждами и туго затянутым поясом становились досадной помехой, особенно когда приходилось одновременно воевать с собственными штанами. К тому же обе дамы хранили полное молчание и безучастность.

Случалось ему встречаться с женщинами, для коих любовь была профессией. Они казались более уступчивыми и разговорчивыми, но предавались этому занятию словно через силу.

Аяко не походила ни на тех, ни на других. Любовная игра была для нее чем-то вроде спортивного состязания. Умелыми движениями опытного бойца она направляла его неловкую страсть в нужное русло, трепетными ласками будила невидимые чувства, пока он не вошел в ритм, сделав интересное открытие — оказывается, дарить наслаждение гораздо приятнее, чем получать. Аяко была и учителем, и участником этой игры и отдавалась ей с той же страстью и мастерством, с какими бралась за палку во время тренировочных боев.

Когда она застонала, он понял, что тоже сумел подарить ей наслаждение. Откинув голову и закрыв глаза, прекрасная, как никогда, она забилась в его объятиях.

Акитада улыбался. Счастье переполняло его.

— Ты нравишься мне, Акитада, — удивленно проговорила она.

— Я испытываю те же чувства.

А она, как ни в чем не бывало, продолжала:

— Я поняла, что ты хочешь моей любви, еще вчера вечером, когда ты пожирал глазами мою грудь. Я тоже хотела тебя, поэтому и привела сюда. Многие смотрели на меня так же, и некоторых я приводила сюда, но никто из них мне не нравился по-настоящему.

Это небрежное признание подействовало на него как ледяной душ. Он сел, чувствуя себя уязвленным, оттого что его использовали ради удовлетворения физической потребности.

— Насколько я понимаю, им не удалось оправдать твоих ожиданий, — только и сумел выговорить он и тут же покраснел, осознав, как хвастливо это прозвучало.

— Нет, дело вовсе не в этом. — Она встала, — Пойдем. Другие посетители ждут.

Аяко омылась из бадейки прямо на его глазах, безо всякого стеснения. Ее тело, прежде казавшееся таким прекрасным и недоступным, теперь стало близким и дорогим, чем-то вроде любимой вещи, и мысль эта пугала. В душе шевельнулась ревность. Но разве мог он чего-то требовать? Разве мог позвать се замуж, даже если бы она была не против?

…..Обратно придется идти пешком, — заметил Акитада. — Как твоя нога?

Она показала распухшую лодыжку. Он осторожно ощупал больное место. Повреждение представлялось не слишком сильным.

— Идти сможешь? — спросил он.

— Конечно. — Аяко прошлась, поглядывая на него через плечо.

Он все так же жадно смотрел на ее тело. Чан с водой уже остыл, и пар над ним не клубился, но капельки влаги по-прежнему выступали на шее и лопатках Аяко. Ему захотелось попробовать их на вкус, попробовать на вкус ее саму. Еще раз.

— Ты самая красивая женщина на свете, — сказал он.

Аяко торопливо одевалась.

— Нет. Я слишком высокая и слишком худая. Костлявая, как мальчишка. Вот Отоми у нас красавица. Любой мужчина предпочтет ее мне.

— Только не я, — возразил Акитада.

Она не ответила, наполнила бадейку и позвала его:

— Иди, я тебе помогу.

Но на этот раз Акитада отказался от помощи. Плечи уже не ныли.

— Я провожу тебя до дома, — предложил он, не представляя, как взглянет теперь в глаза ее отцу.

— Не надо, — сухо отказалась она. — У меня еще есть дела.

Такая резкая перемена, внезапная отчужденность смутили его, но он не стал спорить. Они вышли в прихожую. За дощатой перегородкой слышались голоса других купальщиков. Из-за двери выглянула банщица, кивнула и заулыбалась. Аяко ускорила шаг.

— А что же с этими погребенными монахами? Как ты теперь поступишь? — отчужденно спросила она.

Сказка вмиг сменилась уродливой реальностью.

Акитада откинул входную занавеску и вышел на залитую солнцем улицу, пропустив девушку вперед.

— Не имею ни малейшего понятия. Полагаю, с этим может разобраться только губернатор. Я увижусь с ним, как только вернусь. — Он задумался, что-то припоминая. — А что написала твоя сестра вчера вечером, те последние слова о груженом караване — что они значили?

Она отвернулась.

— «Другая жизнь». Отоми и раньше писала их. Не очень разборчиво, потому что была расстроена. А что они означают, я не понимаю.

— Чтобы начать другую жизнь, люди умирают, — нахмурился Акитада. — Думаю, тебе надо хорошенько приглядывать за сестрой.

Она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза. Во взгляде ее читалась тревога. Тревога и страх.

Он встал перед ней и взял ее за локоть. Девушка была почти одного с ним роста.

— Насчет того, что произошло между нами… — смущенно начал Акитада, но глаза ее были пусты. Он убрал руку. — Я так и не поблагодарил тебя за монастырское путешествие. А ведь это был храбрый поступок.

Что-то странное и злое промелькнуло в ее глазах.

— Да, понимаю. Для девушки действительно храбрый! — отстранилась Аяко и пошла прочь.