Евгений Воробьев - Охота к перемене мест

• Название: Охота к перемене мест
• Автор: Евгений Воробьев
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1979

Евгений Воробьев — автор известных романов «Высота», «Земля, до востребования», повестей «Капля крови», «Незабудка», «Сколько лет, сколько зим», многих сборников военных рассказов и очерков.

Спустя четверть века автор вернулся к своим старым друзьям верхолазам-монтажникам, людям романтической профессии, нередко связанной с риском и опасностью. Роман «Охота к перемене мест» населен вечными кочевниками. Сегодня они живут и трудятся на берегах Ангары.

---

— Обязательно. Вещи не все раздавай. Не бросай обноски — дождись обновки. Кое-что пригодится на новоселье... Тут работодатель трубку просит.

Пасечник пообещал, что машину на аэродром ей дадут, и вернул трубку Галиуллину.

— Тогда не приезжай за мной, Галим, сама управлюсь.

— Нет, нет, завтра же выеду за вами.

Пасечник вырвал трубку, чтобы сказать Зине — все заботы по переезду возьмет на себя управление. Кто-нибудь из сотрудников жилищной конторы проводит ее до Усть-Илимска.

— Завтра же подпишу приказ, оформим командировку провожатому, — Пасечник снова сунул трубку Галиуллину.

— Алло, Зина... Это опять я, не путай меня с начальством. Не забудь перевести подписку. Адрес пока — главная почта, до востребования. «Наука и жизнь» не пришла, девятый номер? Поцелуй ребятишек.

— Галька свою мать совсем не бережет. Завтра ей семь месяцев. Свои волосенки еще маленькие, так она мои куделит.

Галимзян знает, что по-смоленски означает «куделит» — дерет за волосы, треплет; Зинины волосы как кудель, пучок вычесанного льна.

Отбой в трубке.

Галиуллин иронически посмотрел на Пасечника:

— Пожалел меня? Хочешь, чтобы я немного отдохнул? — Он многозначительно выждал. — Или пошлешь завтра на плотину?

— Хорошо бы завтра, — мечтательно ответил Пасечник.

Галиуллин усмехнулся и, выходя, тихо прикрыл за собой дверь. В кабинет сразу набился народ.

Пасечник мысленно не сразу расстался с Галиуллиным. Машинально подписывал какую-то бумагу и невесело думал:

«Когда я был бригадиром, относился к товарищам как-то бескорыстнее, чем сейчас. Откуда он только взялся, этот утилитарный подход к людям, даже к старым друзьям? Должность толкает, что ли?..»

55

Авралы начались с середины лета, и Ромашко неделя за неделей не отлучался от глубинных затворов. Ни одного дня отдыха в августе!

В начале августа в пионерском лагере устроили родительский день, один из трех за все лето. В то воскресенье Пасечник уговорил Ромашко остаться на плотине, но позаботился, чтобы автобус с родителями по дороге в лагерь заехал за женой Ромашко. Пасечник полагал, что Ромашко будет исполнен благодарности, а тот в понедельник сердито сказал:

— Да, да, спасибо, жена ездила. Но сынишка-то ждал нас обоих! Так давно не виделся с отцом. Поймите, Николай Павлович, я обещал, и обманул сынишку не по своей вине. Значит, мальчишеские слезы тоже должны учитываться, когда вы устраиваете очередной субботник, прячете за ним штурмовщину.

Пасечнику вспомнилось, как много лет назад он лежал в больнице с переломом руки. Не смог в родительский день проведать в пионерском лагере свою Катеньку. До сих пор не забыл, что достал шарики для пинг-понга, купил печенье шоколадное. А только что вернувшийся из Ганы Валерий Фомич привез для Катеньки куклу. Кукла негритяночка, Фомич утверждал, что других кукол там нет... Спасибо, выручила Ирина, тогда еще незнакомая с его дочкой, догадалась на свой страх риск поехать в пионерлагерь вместо него. А то стояла бы девочка весь день у ворот, с завистью глядела на ребят, к которым приехали мамы-папы, и плакала бы от обиды...

К концу первой недели сентября Ромашко пришел мрачный и потребовал предоставить ему отгулы. Пасечник упрашивал повременить еще неделю — ни в какую!

Пора выкапывать картошку на огороде. Он еще весной, после переезда, обещал жене соорудить погреб для картошки и всяких солений-варений. Жена обозвала его при детях пустобрехом. А справедливее было бы дать это прозвище Пасечнику.

Такая же картина нарисовалась во вторую пятницу сентября.

— Но вы обещали принародно!

— Обещание не отменяется, а только откладывается на неделю.

— У вас, Николай Павлович, свой календарь, своя неделя: понедельник, вторник, среда, четверг, пятница, субботник, воскресник... — От волнения белесое псковско-вологодское лицо Ромашко покрылось красными пятнами, явственней послышался украинский говор.

— Уже виден конец...

— Конец начала... — съязвил Ромашко.

Дома назревал крупный скандал, жена обвиняла в пренебрежении к нелегким хлопотам ее и мальчиков на огороде, в равнодушии к семье. Отношения обострились — так и до развода может дойти. Маркаров сказал про жену Ромашко:

— Еще весной в Приангарске это была домашняя хозяйка. А разве сейчас она домашняя? Это дикая хозяйка!

Пасечник расстраивался каждый раз, когда ему не удавалось сдержать данное им слово. Невыполненное обещание — как ни верти — негодное звено в той цепочке, ка которой держится дисциплина, как ни смотри — пятнышко на авторитете.

И все-таки Пасечник уговорил Ромашко не уходить с плотины и во второе сентябрьское воскресенье.

— А почему, собственно, мне должно быть стыдно смотреть кому-то в глаза? — допытывался Пасечник у Галиуллина, оба ждали, когда начнется партком. — Ромашко промолчал, а про себя небось подумал: «Еще раз хотите меня обморочить». Кто вообще приговорил меня к вранью? Уже несколько раз давал себе зарок быть правдивым, не говорить поперек совести. Был прорабом — редко говорил неправду. Сделался старшим прорабом — стал чаще врать. А стал управляющим... Иногда, чтобы сказать правду, наш брат управляющий должен иметь много смелости. А робкий ум — всего-навсего хитрость, приходится изворачиваться. Хочешь жить — умей вертеться. Бывают случаи, когда управляющему труднее, чем прорабу или бригадиру, оставаться справедливым, поверь мне на слово... Иногда даю обещания, заведомо зная, что не смогу их выполнить... Вот и решил превысить свою власть...

— Как это понимать?

— Послал к Ромашко машину. Под командой Нистратова отрядил двух мужичков с лопатами, топорами. Да еще закинули в кузов две щербатые железобетонные плиты для потолка в погребе. И пока Ромашко устранял зазоры у затвора — мужички отрыли погреб, сделали перекрытие, забетонировали пол, стены.

Про операцию под кодовым названием «Погреб» ревизоры-бухгалтеры узнать не могли; ни в каких накладных, нарядах тот рейс машины не оставил следа.

— Незаконное превышение власти?

— Может быть, может быть... Но прежде придется признать незаконным и то, что Ромашко пять недель «отпахал» без выходных. А бригаде Шестакова за все выходные дни не выплатили ни одной рупии сверхурочных... Считаю, поступил правильно, — упрямо мотнул головой Пасечник. — В некоторых случаях я сам, на свою ответственность, если это в интересах дела, в интересах общества, поневоле должен отступить от буквы закона. Само собой предполагается, что нарушитель закона, управляющий трестом, — порядочный человек. Когда-то управляющий строительством Иннокентий Пантелеймонович Дымов в Каменогорске правильно говорил: «Сколько в наших анкетах вопросов нужных, а еще более ненужных! А не мешало бы еще одну графу завести: «Порядочный человек, непорядочный... Ненужное зачеркнуть!..»

— Отступить от закона даже порядочный человек может только в исключительном случае, — раздумчиво согласился Галиуллин.

— Представь себе мой ужас, когда жена Ромашко пришла меня благодарить за погреб. Да так некстати, во весь голос, когда в кабинете было битком народу. Я ведь, грешным делом, не прочь был ту погребальную историю утаить... Честное слово, Галимзян, сам готов был тогда плотничать и бетонировать, лишь бы Ромашко не бросил затворы. А я когда-то болтал, что незаменимых людей нет...

История с погребом принесла Пасечнику много неприятностей. Его вызывали в народный контроль, он давал объяснения в горкоме партии, а кончилось тем, что ему вкатили выговор и сделали начет в 48 рублей 16 копеек.

— Ни одно доброе дело в жизни не остается безнаказанным, — напомнил тогда Маркаров.

Узнав об этих санкциях, Ромашко явился в управление и пытался передать деньги Пасечнику: не хватало, чтобы тот расплачивался за его погреб.

Пасечник самым решительным образом отказался от денег. И тогда Ромашко, осердясь, возбудил судебный иск с требованием оплатить ему и другим монтажникам сверхурочные за все отработанные выходные дни.

Накануне Кириченков ходил в юридическую консультацию и принес длинную бумагу:

«Привлечение отдельных работников к работе в выходные дни допускается только с разрешения ФЗМК профсоюза и только в исключительных случаях, определяемых законодательством союзных республик.

Привлекаться к работе в выходные дни рабочие и служащие могут только по письменному приказу (распоряжению) администрации предприятия (ст. 63 КЗоТ РСФСР). Поэтому в приказе администрации о привлечении к работе должно быть указано, в какой день предоставляется этому работнику замена выходного дня.

Иные виды компенсации за работу в еженедельные дни отдыха, например удлинение отпуска, не допускаются. Если предоставление другого дня отдыха невозможно, работа в выходной день оплачивается в двойном размере».

Ромашко пояснил, что и не собирался склочничать из-за каких-то рублей. Но своим иском он докажет, что Пасечник материального ущерба государству не причинил.